Мост
Шрифт:
5
Вечерело. Русские, ходившие по Чулзирме, собирая излишки хлеба, закончили работу в Малдыгасе. Они уже возвращались к себе в Заречье, как на улицу с колом в руках выбежал дед Васьлей — и завопил не своим голосом:
— Ловите зареченских, бейте! Хлеб, что там должны сдавать, у нас отбирают! Карау-ул!..
Будто только этого и ждали; шесть парней окружили жителей Заречья. Кто-то послал людей по дворам — созывать народ.
Шатра Микки, только что вернувшийся домой, еще не слышал, что происходит в Малдыгасе. Микки разулся и грел ноги у печки.
Вбежал запыхавшийся Магар.
— Ты, что ли, велел созвать сходку? — спросил он.
— Не велел, Макар Петрович. Ты сам поговаривал, что надо бы собрать бедняков.
В это время расстроенная Пазюк что-то начала выкрикивать. Мужчины едва поняли. В Малдыгасе, оказывается, народ расшумелся против Советов.
— Пойдем быстрее! — махнул рукой Магар. — Я еще в Заречье чувствовал, что сегодня что-то должно произойти. Тебе, чтобы понапрасну пока не беспокоить, не сказал.
Микки быстро обулся, надел полушубок.
Жена заверещала еще громче:
— Не ходи, останься. Убьют тебя там. Весь народ взбесился, кричат, что со всеми расправятся!
— Эй, дурочка, — Микки похлопал жену по спине. — Захотят убить, так и сюда придут. Нет, Советскую власть они не смогут уничтожить…
Перед зданием Совета гудели сельчане. В доме зажгли огонь, туда набился народ. Как только Магар и Микки попали в полосу света, кто-то закричал во все горло:
— Вот еще камуны, ловите их!..
Магара оттащили от Шатра Микки. Два мужика схватили председателя Совета и поволокли в освещенный дом. Кто-то стоявший по пути, может, не узнав, а скорее всего нарочно так стукнул Микки, что он потерял сознание.
В помещении Совета командовал Смоляков: распоясался в надежде на приход Колчака — временную свою вкрадчивость и сладкоречивость сменил грубой руганью. Однако главным заправилой был не он.
Хаяр Магар, зная, что его народ не жалует, засел в запечном закутье. Вперед не выходит, вместо себя выступать других науськивает. Горлопапов много!
Кроме деда Васьлея, разоряются Пузара-Магар, Шакмак, Тимерсь Якку, Мирской Тимук, Шырчик-Прагань…
Чтобы сборище выглядело законным, куштаны хотели Шатра Микки заставить объявить собрание открытым. Но не вышло — Микки лежал без памяти. Хаяр Магар попросил сесть за стол побывавшего председателем Чахруна…
Смоляков, перестав браниться, торжественно провозгласил:
— Мы не против Советской власти! Но хлеба больше не дадим!
Послышались отдельные выкрики:
— Не дадим, не дадим!
— Не станем платить за сухореченских!
— У нас нет хлеба, — продолжал разглагольствовать Смоляков. — И богачей у нас нет. Все крестьяне — все одинаковы. Неправильно взыскали с нас деньги. Мы не против Советов, в селе пускай остаются, но сегодня изберем других людей. Нам камуны не нужны. Пусть они убираются из села и живут камуной. Не задерживаем!
— Не задерживаем, пускай уходят!
— Нам они ни к чему!
— Прогнать их из Чулзирмы!
— Чего там выбирать Совет! — крикнул подогретый Хаяр Магаром дед Васьлей. — Назначить Смолякова старостой. И дело с концом. Через педелю все равно сюда Колчак придет…
— Не придет Колчак! — донесся от двери твердый и решительный голос. — Чапаев придет!
К столу протиснулся Захар Тайманов. Иные не заметили, как он вошел, другие не узнали. Зачинщики бунта вдруг растерялись.
— По какому поводу шумите, хотел бы я звать?! — стукнул Захар ладонью по столу. — Свадьбу справляете? Кто здесь мынкерю? [39] Кезенькерю [40] уж наверняка ты, Василий Карпыч, — сказал Захар, тыкая пальцем в сторону деда Васьлея, подпиравшего стену.
39
Мынкерю — старший дружка.
40
Кезенкерю — младший дружка.
Внезапно наступившую после первых слов Захара тишину взорвали смешки. Сельчане, услыхав, что Захар назвал долговязого деда Васьлея дружкой на свадьбе, развеселились.
Захар толком не знал, что до него тут происходило. И все же, немного постояв у двери и понаблюдав, понял: крикунов не больше пяти-шести человек. Да и те выступать открыто побаиваются. Захар постарался разрядить общее напряжение шуткой, вызвав смех вместо злости.
— Кто же подстрекает вас против коммунистов? — строгим голосом спросил Захар и осмотрелся. — Ты, Василий Карпыч, не свои слова говоришь. Тебе Колчак не нужен. Рылом ты на него маленько смахиваешь. — В толпе захохотали. — А вот тебе, Смоляков, чтобы народ дурачить, без Колчака не обойтись! — Многие из собравшихся смеялись, оглядываясь на ошарашенного Смолякова, — Однако на этой свадьбе не ты, Смоляков, тойбусь! — Захар помолчал и вдруг заговорил — страстно и напористо: — Товарищи односельчане! Кулаки обманывают и подстрекают вас!
Прятавшийся за печкой Хаяр Магар поднялся на ноги. Ему шепнули: Захар прибыл один. Куштан почуял, что Захар, насмешив народ, несколько остудил горячие головы. И еще хитрец понимал: растерявшиеся его помощники ждут, как он себя поведет.
— Это — главарь камунов! — диким голосом завопил Магар, — Не слушайте его! Явился в село и все дела перебуробил! Это он расхаял избранный нами Совет и поставил своих дружков…
— A-а, вот и выскочил тойбусь! — Захар широко раскинул руки. — Вот кто вас подстрекает, товарищи! Под дудку куштана — богача пляшете! — Перебив Магара, Захар стремился сохранить спокойствие. Но сам не заметил, как заиграла в нем кровь бабы Круни. — Кого вы слушаете? — крикнул он так, что зазвенели стекла. — Недаром этого кулака зовут Магаром! Никому никогда добра он не сделал! Это волк!
Хаяр Магар чуть пониже деда Васьлея, но, как и тот, едва не достает головой потолка. Поседевшие волосы и короткая, совсем серая борода действительно смахивают на волчий мех, огромные клыки во рту дополняли сходство со свирепым животным.
Захар не успел договорить, как Хаяр Магар, словно настоящий полк, прыгнул к столу.
— Ловите главаря камунов, чего рты разинули! — не скрываясь, приказал он Мирскому Тимуку и деду Васьлею.
Захар словно ждал этого. Чтобы никто не мог подойти сзади, прислонился спиной к столу, положив руку на спинку стула.