Мой ангел-хранитель
Шрифт:
– Теперь отдыхай, девочка, отдыхай, - приговаривала Фригга.
– Умница.
Сигюн улыбалась, слыша, как плачет её малыш. Крик, который он издает, является самым драгоценным, самым прекрасным, что она когда-либо слышала. Его плач вовсе не означает, что ему плохо, - так он приветствует этот мир.
– Мальчик! У вас сын, Леди Сигюн, - с улыбкой сообщила лекарша, обрезая пуповину, что связывала мать и её дитя все эти долгие месяцы.
– Дайте мне подержать его, прошу, - на румяном лице девушки играла счастливая улыбка. Лекарша обтерла малыша белоснежной простыней и, укутав его в мягкое одеяльце, передала младенца на руки матери.
Сигюн осторожно взяла сынишку, стараясь успокоить его громкий плач.
– Тише, малыш, тише, - приговаривала она, прислоняя к
Ванка аккуратно поцеловала малыша в лобик, а он все ещё сосал молоко, так смешно и довольно кряхтя.
– Он так похож на своего отца, - проговорила царица, наблюдая за внуком, улыбаясь до слез в лучистых глазах.
– Как ты назовешь его?
– Нари, - промолвила Сигюн, целуя сжатую в кулачок ручку сынишки.
– Нари Локисон, - повторила она, утирая прозрачные слезы радости с румяных щек.
Это её первенец, самый драгоценный, самый дорогой на всем свете. В момент, когда он закричал, Сигюн вдруг ощутила, что по-настоящему живет, ей показалось, что все это время она была в каком-то затерянном мире, где было пусто, холодно, одиноко, но сейчас она вернулась, расправила крылья, чтобы вновь взлететь в небеса, которые называются жизнью. Она держала на своих руках то сокровище, которое нельзя выиграть, или найти. Она держала на своих руках сына от самого любимого, самого родного человека, а вернее - Бога. И она осознает, как ей невыносимо от того, что Локи нет рядом, что он далеко от них, что он не видит таких же зеленых глаз сына, не чувствует тепла и всей нежности, которая исходит от него, что он не услышал его первых приветствующих возгласов, что он не поцелует его сегодня, в день его рождения.
Подобные мысли доводили Сигюн до слез, которые она старалась сдержать. Фригга, к счастью, осталась рядом на всю ночь. Она не позволяла Сигюн придаваться горю, рыданиям, она старалась отвлечь её, давала необходимые советы, и самое главное - не оставляла её никогда. Сигюн была ей очень признательна, очень благодарна.
Глубокой ночью, которая вот-вот перерастет в новое утро, она позволила себе немного поспать, когда Нари сытно поел, немного покапризничал, а потом сладко заснул в уютной колыбельке.
– Спи, Нари. Спи, родной. Пусть тебе приснится твой папа, - приговаривала Сигюн, тихонько, почти невесомо покачивая малыша.
…Итак, последние три месяца заключения начали свой отсчет. За это время поменялось не много, но только не для Сигюн. Любимого сына она не спускает со своих рук, вскармливает его грудным молоком, поет колыбельные, качая маленького Нари в кроватке, а иногда читает сказки, которые выискивает в библиотеке Асгарда. И это не объяснить словами, когда она видит его прекрасную улыбку, когда слышит, как он смеется. Иногда, когда она смотрит в глаза мальчика, она ощущает, как тонет в них, как они завораживают её, она замечает, как хитро, как загадочно и ядовито они блестят. У малыша глаза, которые достались ему от отца, которые достались ему от Бога обмана. Иногда Нари так смешно скорчит личико, что черты Локи не узнать в нем просто невозможно, Фригга всегда твердит, что малыш напоминает ей Локи в детстве, особенно когда улыбается. По ночам Сигюн не спит, но вовсе не потому, что маленький Нари плачет и капризничает, а потому, что не хочется оставлять сына даже на секунду, хочется вечно смотреть на это крошечное чудо, мирно сопящее во сне, сжимающее ручонки в кулачки. Девушка осторожно приглаживает лохматый пух его черных волос, невесомо
Никто, даже Фригга, не знает всех правдивых чувств, которые кроются в сердце девушки. Если днем отвлечься ей помогает маленький сынишка, то ночью Сигюн сходит с ума. Она пытается уснуть, но перед глазами стоит его облик, и ей снится, как она со всех ног бежит к нему, но стоит ей лишь коснуться его протянутой руки, как силуэт его исчезает. Она хватает руками лишь воздух, так и не ощутив ни разу его прохладной кожи. Сигюн просыпается со слезами на глазах, даже сама не замечая, когда начала плакать. Ничто не может быть мучительней, чем осознавать, что любимого заперли в тюрьме, подвергли вечным мучениям одиночества, гложущего изнутри, и, пока супруг в неволе, счастье не придет никогда ни в стены комнаты, ни в сердце девушки.
Сигюн не меньше угнетали мысли о родном Ванахейме, куда отправились войска асов. Она жутко беспокоилась за родителей, за свой народ, но не переставала верить, что с асгардцами победа будет не за горами и вскоре очередная толпа мародеров, отравляющих жизни людей, прибудет в золотую столицу на вечное заключение.
========== Глава 37 ==========
…-Леди, может быть вам не стоит ходить туда?
– обеспокоенная Бирта помогала Сигюн одеть шелковое зеленое платье с ремешками кремового цвета на груди, с расшитым позолоченной тканью воротом. Теперь талия снова в норме, и наряды, висящие до этого времени в шкафу, снова идеально подходят стройной ванке.
– Нет, Бирта. Я должна там быть, - отвечала дева, застегивая пуговицы на рукавах платья.
– Я должна его увидеть и ещё раз попытаться вымолить прощение Всеотца, вымолвить хотя бы малейшее снисхождение.
– А если он не станет вас слушать? Вам будет очень тяжело, Леди, если ничего не получится, - уговаривала служанка.
– А мне ещё и не было легко, - Сигюн опустила голову. Все мысли перемешались, сердце взволнованно отбивало ритм. Сегодня девушка вновь увидит Локи, которого за весь год видела всего один раз. Она боялась наступления этого дня. Ещё с вечера она уже заметно нервничала, но старалась упрятать это состояние, чтобы не разволновать ребенка. Ночью она не могла закрыть глаз, не могла предаться сну, а восходящему утру обрадовалась - лучи солнца согнали ночные кошмары, которые являлись ей наяву, ночные кошмары её мыслей. А если его казнят? А если убьют на её глазах? Ведь вместе с ним они погубят и её тоже, а их малыш останется один в этой огромной, жестокой Вселенной…
Под своими раздумьями Сигюн засмотрелась на свое отражение в зеркале, она словно силилась прожечь взглядом саму себя, а мысли и думы все ещё роились в её сознании, все ещё пугали, сводили с ума. Ванка мотнула головой, шугая их в разные стороны, разбивая на части.
– Мне пора, - ванская дочь подняла на руки Нари, улыбнувшись, чмокнула его в нежную щечку, а затем передала Бирте.
– Присмотри за ним, хорошо?
– Не переживайте, Леди Сигюн. С ним все будет в порядке, - уверила служанка, прижимая к себе младенца.
– Спасибо тебе, - девушка погладила Бирту по плечу. Она сейчас даже не представляла, что бы она делала, если бы не было рядом такой надежной помощницы.
Сигюн закрыла дверь покоев, вышла в коридор. Как же страшно, как же больно. Волнение накрывает её всю с головой, но несколько глубоких вдохов приводят её в себя. Сигюн направляется в тронную залу.
Огромные колонны вырастают по обе стороны от хрупкой девушки, они устремляются в небеса, кажется, что они касаются облаков, плывущих над ними. Стук туфельных каблуков прокатывается в роскошном зале, отлетает от стен. Здесь пусто, только стражники стоят у входа, а впереди красуется царский трон, на котором гордо восседает повелитель Асгарда, в его руках могучий Гунгнир. На высокой спинке трона сидят два ворона, которые потом взлетают ввысь и растворяются в воздухе. Царь высокомерно смотрит на вошедшую девушку, которая не смеет опустить головы.