Мой ангел-хранитель
Шрифт:
Сигюн сидит в покоях, убаюкивая Нари на руках, а когда тот проваливается в сон, девушка очень бережно и осторожно, чтобы не разбудить, кладет его в колыбельку, чуть прикрывая маленькое, трепетное тело одеялом. Лицо ванки вымотанное, усталое, на глазах все ещё тлеют остатки недавних слез, а на щеках виднеется румянец. Она очень долго возилась с сыном, который с трудом успокоился и заснул. Видимо, переживания обоих родителей передались малышу сполна, а в частности переживания матери. Теперь Нари спит, и Сигюн легко вздыхает, но внутри снова начинает ныть сердце. Из её головы никак не уходят слова, произнесенные мужем. Она только сейчас в полной мере осознает, что
Вера потеряна. Вера в хорошее будущее теперь не больше, чем давно оставленный мираж, что напрасно утешал все это время душу и сердце ванской дочери. Локи смирился с тем, что с ним стало, смирился со своим заключением, хотя по прежнему таил обиду на приемного отца, на брата. Локи никогда не покажет ей этого, но она прочтет в его глазах, прочтет этот ядовитый текст, написанный изумрудными чернилами. Текст, в котором имена их сгорят дотла. Эта ненависть всегда сидит в глубине его мрачной души, и он умело прячет её ото всех, закрывая своей насмешливой улыбкой.
Сигюн вспоминает былые времена: та черная пропасть, в которую угодил её супруг, и она была готова кинуться за ним, если бы не сильные руки громовержца, удерживающие её; неизвестный Мидгард, где очень много дорог, а правильной не сыскать во век, и Сигюн бесстрашно отправилась туда, чтобы попытаться найти тот путь, ведущий к мужу; отброшенная от Вселенной планета, где ютятся монстры, где истекал кровью, где в муках страдал Локи, стала для девушки страшным прибежищем, где снова она увидит его живым, дышащим, едко ухмыляющимся; война, в которой она пойдет за ним и его армией, пойдет ради него, пожертвует собой, не слушая его приказов, которые, как бы холодно не были произнесены, пытаются лишь уберечь её от беды; наказание, суд, где вновь пресекают её попытку остаться с ним. И все это время она была рядом. Сейчас же он просит её уйти, заставляет, приказывает, умоляет.
– Нет, - тихо говорит Сигюн в ответ своим размышлениям, устремляя глаза на горизонт, за который уходят белоснежные облака.
– Куда бы ты не уходил, ты обязательно вернешься ко мне. Я ещё помню эти слова и я верю в них, Локи. Слышишь? Я ни за что не покину Асгард.
Эти слова были сказаны в пустоту, но тот, кому они были адресованы, услышал их. В подземелье, где не слышны песни птиц, не пролетает шум ветра, а морская колыбельная не пропоет на ночь волнистую мелодию, отчетливо пролетели слова ванской дочери, коснулись его острого слуха. Локи закрыл зеленые глаза, обреченно опустил голову в ладони. Он предвидел, что Сигюн будет жертвовать собой до самого конца, лишь бы всегда быть рядом, будет искать любые пути, найдет любые слова, лишь бы остаться подле запертой темницы, где навечно закрыли черного мага…
– Леди Сигюн, вы позволите войти?
– у дверей послышался тонкий голосок Бирты. Сигюн покинула свои мысли, вытерла остатки слез рукавом платья, обернулась к вошедшей служанке.
– Да, только говори тише. Нари еле успокоился, только что заснул, - предупредила ванка.
–
– Скажи, чтобы пришли позже, я сейчас ни с кем не хочу видеться и говорить, - устало ответила Сигюн, убирая мешающиеся волосы в прическу.
– Леди, это важный гость. Я думаю, вы хотите увидеть его, - не дождавшись ответа девы, но уже увидев в её глазах замирающее недоумение и интригу, Бирта с легкой улыбкой пригласила прибывшего.
На пороге в комнату появилась статная женщина, облаченная в платье вишневого цвета, с заплетенной тугой косой и всегда доброй, чуткой улыбкой.
– Мама… Мама!
– ванка кинулась в объятия Бриггиты, и та крепко обняла её, прижала к своей груди, погладила по голове.
– Я так скучала. Я очень скучала, - произнесла Сигюн, не забывая все таки говорить тихо. Некое облегчение нашло на девушку, когда она почувствовала эти родные, теплые, домашние объятия.
Бирта незаметно выскользнула из комнаты, оставляя мать и дочь наедине друг с другом.
– Сигюн, девочка моя, бедная моя, - Бриггита посмотрела в лицо дочери, на котором снова показались слезы.
– Прости меня, родная, прости. Я не должна была тебя оставлять, не должна была уходить от тебя, - причитала княжна, вытирая её слезы, целуя её лицо.
– Мама, за что же ты извиняешься? Все хорошо, мама, все хорошо, - отвечала девушка, радостно улыбаясь.
– Хорошо? Где же хорошо, Сигюн? Как жаль, что в связи с войной я смогла вырваться к тебе только сейчас. Сколько же тебе пришлось пережить из-за этого… - лицо женщины исказилось злобой. Договорить гадкое слово в адрес ненавистного Лафейсона ей не дал проснувшийся Нари, который тихонько всхлипнул и заворочался в колыбельке. Сигюн, выбираясь из объятий мамы, поспешила к нему.
– Тише, я рядом, сынок, - пролепетала она, невесомо покачивая колыбельку, приглаживая черные волосы мальчика.
Бриггита с недоумением и каким-то неподдельным ужасом взирала на ребенка, на Сигюн, которая с лаской и любовью смотрела на него, убаюкивала, напевая какую-то дивную песню.
– Сигюн, это?..
– она вопросительно смотрела на дочь, а та поднялась на ноги, убедившись, что Нари вновь уснул.
– Это твоё дитя? От него?
– княжна с трудом могла выговорить слова, ещё труднее было принять ответ. До них долетали слухи о мидгардской войне, о суде над Локи, но о рождении сына черного мага было скрыто.
– Да, мама, это сын Локи, - кивнула ванка. Она еле заметно улыбнулась, ожидая, что сейчас матушка обнимет её, возрадуется, но, к сожалению, Сигюн было суждено принять совсем другие эмоции ванской правительницы:
– Но как?
– с нескончаемой злостью спросила княжна.
– Подлец, лицемер, гадкий обманщик, чертов змей!
– ругательства посыпались из женщины, как из рога изобилия.
– Как он посмел привязать тебя к себе ребенком? Он думал, что родившая ему чудовища, ты однажды не покинешь его? Думал, что ты всю жизнь будешь сидеть возле его клетки?
– Что? Что ты такое говоришь, мама?
– с ужасом девушка взирала на гневную матушку. Она не верила своим ушам, и столь неожиданные речи Бриггиты заставили ванку вздрогнуть всем телом.
– Ты не понимаешь, дочь. Ведь это сын Локи, сын ледяного великана, темного мага. Ты хоть осознаешь, кого родила на свет?
– княжна приблизилась к дочери вплотную, потрясла её за плечи, словно приводя в чувства.
– Я родила на свет твоего внука, - тихим голоском отвечала дева. Таких слов она могла ожидать от кого угодно, но только не от собственной матери.