Мой ангел-хранитель
Шрифт:
– Я большой поклонник твоих нравоучений, но… ты не убедителен, - добавил Локи, с сожалением глядя на родителя.
– То, что ты жив, - заслуга Фригги, и её ты больше не увидишь, собственно, как и свою жену и сына, - царь указал рукой на Сигюн. Маг обернулся, заметил её беспомощный взгляд, дрогнувшие губы, которое силились воспротивиться словам Всеотца, но от страха не смогли вымолвить и слова. Локи напряг лицо, от чего его бледность украсила злостная гримаса, а руки сжал в кулаки.
– Остаток дней ты проведешь в темнице, - вынес приговор Один, и стражники потянули мага за цепи назад. Сигюн рискнула подойти к мужу, но один из стражников преградил
– А что Тор? Отправишь меня гнить, а на него корону наденешь? А моя семья будет скитаться изгнанниками по мирам?
– На лице мага так отчетливо показалась горькость, что он пытался скрыть в глубинах своей души.
– Тор устранит нанесенный тобой урон, установит порядок в девяти мирах, а после - да, взойдет на трон. Что касается твоей жены и твоего сына, они останутся жить в Асгарде, будут на свободе. Считай, что это та самая капля моего милосердия для тебя, - вынес решение Один, гордо подняв голову.
– Всеотец, я очень прошу, не поступайте так жестоко, - отчаянно заговорила девушка, пытаясь прорваться к супругу, которого охранники схватили за плечи, потянули за цепи, разворачивая к выходу. Сигюн чудом успела сбежать из под угрожающего копья, успела коснуться руки мужа, от которой веяло нежной прохладой. Она уже забыла, как мягки и ласковы его пальцы, она уже забыла запах его кожи. Она ощутила, как его пальцы крепко схватили её руку, но удержать не смогли. Стражник, как куклу, отшвырнул Сигюн назад.
– Постойте! Остановитесь!
– кричала она, пытаясь догнать стражу, но они не давали ей прорваться к мужу. Локи невыносимо было слышать её крики, её рыдания, ему не давали даже обернуться назад, чтобы взглянуть на супругу, как только он это пытался сделать, его попытки тут же пресекали ударом в плечо, который подталкивал трикстера, и он спотыкался об кандалы. И все, что оставалось магу, так это связаться с ней через сознание, но Сигюн не слышала его голоса - слишком силен и громок был её собственный возглас, когда его уводили навечно.
Сигюн бежала бы за стражей до самой темницы, если бы Фригга не успела остановить, уводя в противоположную сторону бьющуюся птицей-невольницей девушку.
…В Ванахейме продолжалась безжалостная война, где участвовали и сами ваны, и асы. Город по-прежнему был огражден от мародерских набегов, и те мчались в лес, однако, и за пределами царской столицы проживало немалое количество мирных жителей, которые оказывались в центре событий и самом разгаре воинских боев. Населения были полностью разграблены и разрушены, людей одолевал страх, и они прятались в ущельях, в непроходимых чащах, сбегали из пекла, но, к сожалению, спастись успевали не все. К тому же кругом таилась опасность: мародеры разбили лагеря в лесу, оттуда в бой с асгардцами выкатывали целые пушки и орудия. Преступники в страшных масках и с уродливыми лицами продолжали терроризировать ванскую землю, уничтожая её богатства и населяющих её людей.
Битвы были жестокими, воинство Асгарда не уступало врагу в количестве, однако, и преступность имела на все ответ. Среди них оказался огромный великан, размеры которого были куда более обширней и внушительнее замка. Каменный монстр с дубинкой грозным рыком прервал схватку между воинами и грабителями, он вышел из леса, мощным ударом отбросил ринувшегося к нему аса-смельчака, а потом направился прямиком к Тору. Его выход подбадривался мародерским скандированием.
Громовержец, заметив, что враг вызывает его на поединок, спокойно подошел к великану, даже поздоровался с ним,
– Нужно было сразу с великана начинать, - сострил Фандрал, наблюдая за сдающимися вражескими полчищами.
Кому-то покажется, что слишком просто асы одержали победу, но это далеко не так, учитывая, что было слишком много потерь и жертв. В лесах до сих пор находили убитых и раненных, среди которых оказывались даже женщины и дети. И Тору было больно смотреть на эти бессмысленные смерти и мучения. Однако победа теперь уже абсолютно во всех девяти мирах, устраненные хаос и кровопролития доставляли громовержцу облегченную радость. Теперь миры вновь были освобождены, а преступники засядут в темницу навеки.
– Принц Одинсон, с вами хочет побеседовать Его Величество царь Ньёрд. Вы не окажете честь прибыть вместе со мной в Небесный дворец?
– молодой гонец, одетый в серебристые одежды с синими вставками и шелковым плащом за спиной, приблизился к громовержцу, и тот согласно кивнул, отправляясь за юношей.
– Ваш конь, принц Одинсон, - царский посыльный подвел к Тору белогривого жеребца, который, вскинув голову, приветливо заржал. Громовержец потрепал его по холке, а затем вспрыгнул ему на спину и помчался за сопровождающим.
Вскоре они прибыли в столицу, где большую часть занимали поля и плантации с разнообразным урожаем. Вблизи находилась огромная деревня с невысокими, каменными домами, над ними возвышались храмы и обители, которые можно узнать по высоким золотым заборам и купольным крышам, что сияют на солнце. Недалеко от большой деревни расстилались огромные пастбища, где пасется прирученный скот, где носятся табуны лошадей и среди них гуляют одинокие пастухи, помахивая тонкими плетенными палками, то и дело подзывая к себе сторожевых собак.
Тор давно не видел столь прекрасных мест, где тишь да гладь, где все спокойно. Люди в городе, несмотря на кровопролитные войны за пределами, не опускали рук, работали, занимались обыденными делами, но каждому из них, однако, было тревожно, когда за грозными стенами слышались взрывы и крики. Многие дальние населения успели уйти в город, но немалое количество все же осталось в гуще войны.
Громовержец дернул поводья своего белого жеребца, уводя животное за гонцом. Так они дошли до морского побережья, где океан бушует и гудит, оповещая о жизни, над ним кружатся и танцуют белоснежные чайки. За густыми зарослями зеленых деревьев виднеется золотая крыша Небесного дворца, где и проживает Великий Ньёрд, повелитель Ванахейма. Дворец стоит на самом берегу океана, от песчаного пляжа и ласкового прибоя его отделяет лишь небольшой лестничный спуск, который тоже выточен из песка. Въездные ворота распахиваются перед Одинсоном и его сопровождающим, и принц заезжает во двор. Оставляя своего жеребца возле богатого крыльца, доверяя поводья слугам, он проходит в обитель морского владыки.