Мой ангел-хранитель
Шрифт:
– Твои слова звучат как прощальные. Ты возвращаешься в Ванахейм?
– Тор сузил глаза, недоуменно сдвинул брови.
– Я говорил с твоими родителями, твой отец намерен тебя вернуть, да и княжна была настроена на это.
– Я знаю. Нет. Ни за что. Как бы этого не желали матушка и отец, как бы об этом не просил Локи, я не уйду, я не оставлю его здесь, пусть даже он сидит в тюрьме и мне никогда не разрешат с ним увидеться.
– Я восхищаюсь твоею стойкостью, Сигюн. Мне порой кажется, что даже я не так силен. Но я не могу не согласиться с тобой по поводу надежды на лучшее. Мы должны быть рядом с теми, кого любим, с теми, кто любит нас. Мне неизвестно, оправдается ли когда-нибудь твоя надежда на то, что Локи окажется на свободе, прости.
Сигюн, однако, была рада, что смогла вернуть Тору веру. Она никогда не относилась к нему плохо, никогда, несмотря на то, что Локи, мягко говоря, всегда недолюбливал брата, а потом это отрешенное чувство переросло в жгучую ненависть. Сигюн надеялась так же на то, что однажды братья найдут дорогу, где пути их встретятся, где норны обозначат им новый шанс, где они вновь станут братьями, забыв о прошлом… Она свято в это верила и ничего не могла поделать с собой.
Тор пожелал Сигюн добрых снов, а затем покинул её комнату.
Небо над Асгардом вновь было усеяно огромным количеством звезд, что переливались, сверкали, как бы подмигивая друг другу. На Бифросте было тихо, слышалось лишь шуршание ветра, и ночная песня морских волн разливалась внизу, успокаивая и унося в своих объятиях тревогу с чужих сердец. В дали, за воротами столицы, слышались звонкие песни, что прославляли время победы, слышался заливистый смех, но все это гулким эхом пролетало, уносилось ветром к черным небесам.
Тор медленным шагом шел по радужному мосту, глаза его не излучали радости, а на губах не сверкала веселая улыбка. Несмотря на свои победы, он совсем не ощущал гордости, не ощущал наслаждения своими успехами в войнах, как это бывало раньше. В юности он мог пировать целыми неделями, сейчас же Тор не в состоянии долго просидеть в шумных компаниях своих воинов, не способен выпить больше одной кружки хмельного эля. Да и мысли были далеки от всего происходящего в Асгарде, от своих друзей, от побежденных войн, мыслями могучий громовержец жил в Мидгарде…
– Опаздываешь, - раздался густой бас Хаймдалля, который стоял к пришедшему принцу спиной.
– Ноша веселья в сто крат тяжелее, чем сама битва, - улыбнулся Бог грома, обходя возвышение.
– В том и другом ты не силен, - с серьезным лицом шутит хранитель моста.
– Возможно, - усмехается Тор.
– Как наши звезды поживают?
– Неустанно сияют. Отсюда мне видны и девять миров, и десять триллионов душ, - стражник смотрит на принца золотыми глазами, а потом ударяет своим тяжелым мечом об основание моста, что заставляет его начать медленно вращаться вокруг своей оси.
– Ты помнишь, что я говорил о схождении?
– Да, парад миров, - припоминает Тор.
– Он ведь не за горами?
– На моем веку такого чуда пока что не случалось. Его трудно почувствовать, а увидеть ещё труднее.
Хаймдалль и Тор подходят к огромному круглому окну, что открывает вид на черный небосклон, заросший сиянием звезд.
– Явление это опасное, но красота его непостижима, - завороженно ведает Хаймдалль, устремляя свой необыкновенный взор в пучину ночных облаков.
– Я ничего не вижу, - досадно говорит Бог грома.
– Быть может, ты ищешь другой красоты?
– с намекающей улыбкой спрашивает хранитель моста, и Тор улыбается ему в ответ, прекрасно зная, кого имеет в виду ас.
– Как она там?
– Твоя смертная умнее многих. Сама того не подозревая, она тоже изучает схождение миров. Даже… - Хаймдалль запнулся, вглядываясь в звезды. Глаза его сделались серьезней прежнего, пристально наблюдали за ничего не значащим для Тора блеском огненных звезд, которые показали нечто опасное…
– Что? Что-то не так?
– обеспокоенно осведомился громовержец.
– Я её не вижу, - отвечает стражник, понимая, что смертная девушка попросту исчезла из своего мира, из его взора, и где она сейчас, неизвестно никому…
***
Совсем
На далеких галактиках, где не один миллион лет находились огромные корабли, вспыхнули умершие звезды, разлился небесный свет космоса. Большой космический корабль сплошь укрылся огнями, на борту загорелись красные лампочки, он начал движение, а гул мотора прокатился в поднебесье и растворился в звездном небосклоне. Там, на том корабле, проснулись те, кого нельзя было будить никогда, они проснулись, повинуясь зову своего сильнейшего, найденного источника - Эфира. Черная маска открыла лицо бледного создания. Его волосы были белее зимнего снега, они полностью были зачесаны назад, открывали широкий лоб, а сзади сплетались в замысловатую косу, глаза его светились, как голубые звезды на небе, они были блестящими и пронзительными, над ними красовались белесого цвета густые брови, уши того создания были огромными, заостренными, скулы на щеках были впалыми, худощавыми, а губы не смели вообразить даже улыбку радости оттого, что глаза после столь длительного времени сна наконец увидели свет.
Темный эльф поднялся со своего кресла, поправил черный плащ, что укрывал его спину. Медленным шагом он прошел в огромный зал, где от сна пробуждались его солдаты, чьи устрашающие лица укрывали белые, молчаливые маски с темными глазами.
– Эфир пробудился. Время пришло, - надменным, хриплым голосом произнес повелитель темных эльфов на неведомом языке, наблюдая, как его армия увеличивает численность с каждой новой секундой…
***
========== Глава 40 ==========
Так шли дни. Асгард продолжал цвести и блестеть вместе со своими жителями. Жизнь била ключом, и никто даже не подозревал, какое зло таится за пеленой неба, совсем рядом…
За это время Сигюн становилось легче лишь на маленькие мгновения, когда она видела, что матушка проявила любовь к Нари, теперь она не оставляет внука не на секунду, и ванская дочь радовалась этому. Бриггита не выпускала ребенка из рук, постоянно играла и гуляла с ним, укладывала спать, на ночь рассказывала сказки, а матери отдавала только для кормления. Сигюн могла отдыхать, точно зная, что за маленьким сыном присмотрит его бабушка. Только вот отдых этот был ей совсем не в милость… Раньше Нари занимал все мысли, заботы, и Сигюн продолжала дышать той прекрасной и самой дорогой для неё надеждой на лучшее, а сейчас она снова угасает… Днями и вечерами девушка строчит письма для Локи, она вкладывает в них всю свою любовь, всю свою душу, о существовании которых муж знает сполна, она прячет исписанные листки между страницами книг, что Фригга отправляет сыну, но ответа от колдуна, как всегда, не приходит… Она и не требует от него ответа, она знает, что ему нечего сказать ей, но она знает, что каждое её письмо прочитано, пусть порвано, но каждая строчка, каждое слово запечатлено в памяти зеленоглазого Бога и бережно хранится в его темной душе…