Мой личный ад
Шрифт:
Хелл сама не знала, почему не воспользовалась предложением и не ушла. Ее ждал Кен в гостинице, но хотелось остаться здесь, с изрядно пьяным Бенедиктом, от которого за версту разило какой-то трагической тоской.
— Ты наливаешь сама себе, красавица, — проговорил он, снова садясь на диван.
— Гонишь меня?
— Нет. Зачем? Отпускаю.
— В этом ты преуспел, Бен.
— А ты преуспела… Черт, — он не смог подобрать подходящего слова. — Ты во всем преуспела, Хелл. Ты лучше всех, а я в жопе.
— Я не стану тебя жалеть.
— И не надо. Не думал, что скажу нечто подобное, но в этой ситуации
Бена понесло. Он растягивал слова, говорил словно сам с собой, рассеянно глядя куда-то в стену. Хелл тоже быстро пьянела, продолжая вливать в себя коньяк, который уже не казался таким вкусным, скорее, необходимым. Но даже алкоголь не дал ей пропустить мимо ушей последние слова. Она поставила стакан, подошла к дивану, встала рядом с Беном, положив руку ему на плечо, нагнулась так, что их лица стали близко-близко, провела пальцами по его скуле, выдохнула в губы:
— Мне не нужна твоя жалость.
— Мне жаль не тебя, а ту девочку… Мою Хелл… Мою Олю… которой больше нет.
— Больше нет, — повторила Хелл эхом, — потому что ты убил ее, Бен.
Она продолжала гладить его по щеке, нарочно не замечая, как гримаса боли искажает красивое лицо, как сжимаются губы и ходят желваки.
— Пять лет я ждала, Бен, вот этого самого момента. Мне так хотелось увидеть твое лицо, когда ты, наконец, поймешь, что я смогла выжить без тебя. Каждый день я засыпала, представляя тебя таким: растерянным, беспомощным, опустошенным. Ты даже не в силах испытать удовлетворение от того, что я изменяю Кеннету. Потому что ты сам себе противен. Потому что ты знаешь, что не сможешь мне отказать, если я захочу. Потому что ты будешь делать, что велю я, наплевав на Стейну, Север и свои долбаные правила. Я превращу твою жизнь в ад, чтобы ты понял, как я жила все эти годы.
— «И Валькирией надо мною, Ольга, Ольга, кружишь ты», — пропел Бен, не сводя с нее глаз.
— Ненавижу тебя, — шепнула Хелл, отталкивая его руки. Она даже не заметила, как он положил их ей на бедра, поглаживая, лаская.
Хельга отошла, отвернулась к стене. Ее переполняли противоречивые терзания. Она и сама не понимала, как глубоко в ней живет боль и обида. Хелл лелеяла ее, копила, хранила все эти годы и напрасно лгала себе, что вполне счастлива с Артуром, напрасно отдавалась тренировкам, танцам, упивалась Севером. Все это было лишь наполовину счастьем, наполовину смыслом. Пока не вернулся Бен. Лишь увидев его, она снова почувствовала крылья за спиной, почувствовала, что может летать. И сейчас все ее существо тянулось к нему, одновременно протестуя, ненавидя эту связь, которая так и не исчезла, несмотря на все старания.
И в момент откровения Хелл как никогда была близка к тотальному разрушению мира, который построила вокруг себя. Но погибать в руинах одна она не собиралась. А Бен, как всегда, чувствовал ее метания, ее надрыв и боль. Он неслышно подошел сзади, уперся руками в стену по обе стороны от ее головы, заговорил тихо, прямо на ухо:
— Ты права, моя Валькирия. Я не могу сопротивляться. Упивайся своей силой, только не забывай, что это работает в обе стороны. Ты не сможешь отказать, если захочу я. У тебя не хватит сил удержаться от соблазна. Каждый раз, когда ты будешь возвращаться к нему, вспоминай меня и ненавидь,
Не в силах выносить его слова, которые били колючей правдой по всем ее больным местам, Хелл обернулась и влепила Бену оглушительную пощечину. Он даже не пошатнулся, лишь дернул головой, то ли намеренно, то ли случайно, подставляя ей другую щеку. Хелл ударила снова. И опять. Она лупила его, слыша, как звуки ударов разносятся по кабинету, рикошетят от стен, убивая ее, уничтожая.
— Слабовато. Даже не щекотно, — рассмеялся Бен, когда она обессилела. — Бей кулаком, Хелл. Ты же умеешь.
Она прерывисто дышала и, наверное, расплакалась бы, если бы Бен не заговорил снова.
— Кому ты мстишь, Хелл? Кого ты ненавидишь? Может, саму себя? Или то, что из тебя сделал Артур Савицкий?
Как бы он ни пытался вывести ее из себя, как бы глубоко ни копался в ее душе, но ревность и злость выдавали его с головой, спасая при этом Хелл от полного разрушения. Она улыбнулась, пьянея от новой дозы власти, что вколол ей Бен.
— Знаешь, что сделал из меня Артур Савицкий? Вернее, от чего избавил, — Хелл нарочно сделала паузу, словно давала ему подумать, но сама и продолжила: — Он избавил меня от долбаной фригидности. Только с ним я могу кончать, потому что знаю, он ненавидит тебя так же сильно. Это безумно возбуждает — трахаться с тем, кого ты на дух не переносишь, принадлежать ему. Каждый раз, когда оргазм рвет меня на куски, я благодарна тебе, Бен. Спасибо.
Едва она договорила, кулак Бена врезался в стену. Но Хелл и бровью не повела. Ей не раз приходилось, не моргая, держать удар, который летел в лицо, а уж тот, что нарочно направлен мимо, и вовсе не пугал, скорее забавлял. Но Бен бил снова и снова, пока не содрал до крови костяшки пальцев, пока не закричал, словно раненый зверь. Он уронил руку, но Хелл поймала ее. Она держала в ладони так и не разжавшийся кулак, а потом поднесла к лицу и приоткрыла рот, слизывая языком с костяшек пальцев кровь. Теплая, густая, солоноватая, она вмиг отрезвила.
Отбросив его руку и оттолкнув Бена, Валькирия рванула прочь. Он не преследовал ее, что было логично и к лучшему. Хелл поймала такси, доехала до гостиницы, поднялась в номер. Как и обещала, она разбудила Кеннета, который был ожидаемо порывист и нетерпелив, не очень внимателен к ее потребностям, но достаточно агрессивен, чтобы удовлетворить их. Хелл не помнила, ощущений, не помнила, что говорила, не помнила, кончила или нет, не помнила, как отключилась. Она чувствовала, как оглушительно стучит сердце, а на языке горит кровь, которой она так жаждала.
Глава 12. Заклятые друзья
И я надеюсь, веру в сердце храня,
В один из длинных и стеклянно-звонких дней
Прийти туда, где Вы дождетесь меня,
Мой враг, что лучше самых преданных друзей!
Мне так дорог злой огонь безумных глаз;
Срок придет — и мы все своё получим,
Только помните — я счастлив встретить Вас,
Враг мой, Бешеный — друг мой неразлучный…
Канцлер Ги — Романс Олафа Кальдмеера