Мой личный ад
Шрифт:
Когда танцевальная часть концерта закончилась, и девчонки побежали к гримеркам под свист и аплодисменты, Хелл снова притормозила возле напряженного, застывшего, словно памятник, Бена.
— Туалет за гримеркой Стейны. Через пять минут.
И снова убежала, не дождавшись ответа.
«Стерва уверена, что я приду», — объяснил сам себе Бен.
Пыжась от гнева и ненависти к самому себе, он из последних сил старался не двинуться с места. Но по истечении четвертой минуты все-таки сорвался и почти бегом рванул к указанной уборной. Он стукнул два раза, и дверь тут же открылась, а цепкие пальчики
— По-быстрому, — только и сказала Хелл, закрывая его рот поцелуем, дергая за пуговицы на рубашке.
Бен запрокинул голову, не желая чувствовать у себя во рту остатки поцелуя Кеннета.
— Хера с два я буду целовать тебя после него, — прорычал он,
— Какие мы брезгливые, — фыркнула Хелл, больше не претендуя на его губы, но щедро осыпая поцелуями шею и оголенный торс, а рукой наглаживая ширинку.
Трясясь от возбуждения, злости и ревности, Бен смотрел, как она водит ртом по его коже, чуть прикусывает и рисует узоры языком, а потом дует на влажные от слюны места. Хелл действовала, точно зная, что нравится мужчине. Это так отличалось от тех неистовых поцелуев и ласк, которые она дарила в тот первый раз. В них была и страсть, и желание, но не опыт.
Помня ее прежнюю, Бен не мог отказаться и от настоящей. Он очень хотел найти силы остановить Хелл, выйти из служебного туалета, оставив ее заведенную и неудовлетворенную. Но их не было, лишь яд полился из его рта, желая сделать ей так же больно, как было ему.
— Кен хорошо обучил тебя, детка. Умеешь сделать приятное.
— Стараюсь, спасибо, — подмигнула Валькирия, расправляясь с пуговицей и молнией на его брюках. — Может, хоть за грудь меня подержишь?
Бен дернул за шнуровку на платье и запустил ладонь внутрь, поглаживая мягкую округлую плоть.
— Да, спасибо, так лучше, — простонала Хелл, подаваясь навстречу его ласкам, одновременно проталкивая руку ему в трусы.
Не дожидаясь просьбы, Бен тоже сунул пальцы ей в трусики, чтобы нащупать обильную влагу.
— До чего ты докатилась, Хелл? Мало того, что стала подстилкой Кеннета, так еще и трахаешься с кем ни попадя в вонючем сортире, — снова понесло Бена.
— А ты до чего докатился, малыш? Онанируешь в уголке, пока влюбленные целуются. Это слишком даже для такого задрота, как ты, Бенни, — наконец отплатила она той же монетой.
— Думаешь, он любит тебя? Святая наивность…
— Думаю, мне все равно… Я же трахаюсь с кем ни попадя, пока он наивный слушает твою любовницу… — Хелл не дала Бену остановиться и задать резонный вопрос, сама ответила: — Не пялься, все знают, что ты спал со Стейной.
— Ревнуешь? — нашелся Волк, пряча удивление за усмешкой.
— Похоже, ревность — это твоя проблема.
За болтовней и шоком от того, что Хелл знала про Стей, Бен не заметил, как она освободила его от белья и спустила свои трусики.
— Ты трахнешь меня, или как? — рыкнула на него порочная Валькирия, больно кусая за шею.
— Прекрати ставить на мне гребаные метки, — огрызнулся Бен.
Он едва отмазался от красноты на подбородке после их первого раза, уверяя Стей, что упал, запнувшись за корень на тропе к озеру. Засос на шее Старшая вряд ли разглядит, да и ссадина на брови после боя более примечательна.
Чтобы не заострять на этом внимание, он развернул Хелл, прижав ее спину к стене. Посчитав это знаком, девушка вытащила из кармана презерватив, не глядя, почти мгновенно вскрыла упаковку и сама нарядила Бена в латекс. Он прихватил ее за попку, чуть присел, примерился и вошел.
— Мать твою, ублюдок — выругалась Хелл, стукнувшись головой о кафель.
— Так точно, — подтвердил Бен. — Научилась ругаться, детка?
— Научилась не сдерживаться. Чего и тебе желаю.
— Предпочитаю все же притормозить. Или тебе интереснее со скорострелами, типа Кеннета? — продолжал упрямо гнуть свою безобразную линию Бен, вколачивая ее в стену.
— Мне интересно с тобой, — бормотала Хелл, почти теряя сознание от ярких вспышек удовольствия, смешенного с ненавистью. — Ты же кайфуешь оттого, что трахаешь подружку Кена. Брезгуешь моим ртом, но трахаешь с удовольствием. Тебя не заботит, имел ли меня кто-то сегодня, главное, что Кен будет после тебя. Признайся, Бен, у тебя без этой мысли вряд ли встал бы…
— Да, — солгал он, истово желая, чтобы только в этом была причина.
Он понимал, что, не испытает ни удовольствия, ни освобождения, лишь брезгливое презрение, и то, по большей части, к себе самому. Но Хелл этого было мало, она продолжала говорить, хоть и задыхалась от приближающегося оргазма.
— Давай, Бен, сильнее. Заставь меня кончить, чтобы Кен потом попотел. Чтобы с ним я думала о том, как ты отымел меня словно шлюху в туалете. Ты ведь хочешь, чтобы я думала о тебе, когда он будет меня трахать?
«Я не желаю, чтобы он прикасался к тебе, чтобы стоял рядом с тобой, чтобы дышал одним воздухом», — орал про себя Бен.
А вслух мог лишь лгать, соглашаясь с каждым словом Хелл.
— Да, да. Черт, Хелл. Да!
И снова она кончала раньше него. Дергаясь, словно от судорог, дрожа и всхлипывая. И ее глаза наконец пылали огнем, только теперь он грозил Бену сожжением до тла.
Он продолжал вколачиваться в ее обмякшее тело, желая скорее дойти до пика, закончить, но оргазм маячил на фоне перевозбуждения, никак не желая дать Бену освобождение.
Придя в себя, Хелл оттолкнула его, отстранилась, но Бен поймал ее за руку, прижимая к стене.
— Сбежать больше не выйдет, — прорычал он.
— Я и не собиралась, — коварно улыбнулась она, садясь на корточки.
Не давая Бену шанса протестовать, она сдернула презерватив, взяла в рот его член. Посасывая, стала скользить по нему губами, наконец, приближая столь желанный оргазм, от которого едва не полопались глаза. Хелл глотала бьющую ей в горло сперму, продлевая острое, почти болезненное наслаждение, а Бен держал в кулаке ее волосы, едва ли осознавая, что продолжает толкаться бедрами ей навстречу, даже когда стало больно. Он остановился, Хелл отстранилась, поднялась на ноги. Она впилась в его рот поцелуем, и Бен был не нашел сил оттолкнуть ее. Он сам искал язык Хелл, сплетаясь с ним своим, чувствуя у нее во рту вкус своего сомнительного удовольствия.