Мой личный ад
Шрифт:
— Не доброе, Бен. И я не твоя, — отрезала она, не скрывая раздражения.
— Ну и ты вроде давно не Дева до полного комплекта моих ошибок, — мстительно ввернул Бен.
— Какого дьявола тебе здесь понадобилось?
— Серьезно, Хелл? Какого дьявола мне здесь понадобилось? Ты прекрасно знаешь, что это мое место. Это мой гребаный Север, моя долбанная жизнь. Ты притащилась за мной сюда, а теперь еще имеешь наглость спрашивать, — закипал Бен, наступая на нее. — Какого дьявола ты здесь делаешь? Новичкам, кажется, положено заниматься утром со всеми остальными непосвященными.
— Твоего здесь нет ничего, Бенни. А что
— Кто же твой куратор?
— Эрик.
— Дядюшка Кеннета? Хах, я должен был догадаться. Кто же еще? Не удивлюсь, если ты и с ним трахаешься за привилегии.
Хелл мрачно усмехнулась, покачав головой.
— Ублюдок, — бросила Валькирия. — Спешу оставить вас наедине с лесом, озером и собственным дерьмом, Бенедикт.
Она направилась к тропе, ведущей к лагерю, проходя мимо Волка, нарочно задела плечом. Он не мог стерпеть ее пренебрежения, схватил Хелл за локоть, толкнул к ближайшему дереву.
— Послушай меня внимательно, — угрожающе заговорил Бен, глядя ей в глаза, прижимая за плечи обеими руками к стволу. — Я не желаю тебя здесь видеть. Север не для тебя, Хелл. Ты здесь чужая. Убирайся, пока я добрый и делаю вид, что мы не знакомы.
— Окей, только и ты послушай. Мне плевать на твои желания. Я не подчиняюсь твоим приказам. И скорее чужой здесь именно ты, Бен. Даже свои тебя сторонятся. Думаешь, можно свалить на год, а потом продолжать корчить важную персону? Проверни это с московскими, вдруг получится. И не надо угрожать. Можешь всем рассказать, как ты трепался на каждом углу о Севере, чтобы завалить в койку очередную девку.
— Что ты несешь? Я не…
— Мне похер, Бен. Я здесь не ради тебя. Даже не ради Кеннета. Пусти.
— Если тебе похер, и ты здесь не из-за меня, то, что было ночью?
— Хотелось секса, — легко объяснила Хелл, — припомнила, что ты был неплох. Кен свалился дрыхнуть, от него никакого толка после ведра пива.
— Врешь ты все, — усмехнулся Бенедикт, злясь на ее бестолковое объяснение, не желая верить злым словам.
Он медленно склонялся к губам Хелл, не разрывая зрительного контакта. Бен знал, что она так же, как и он, не в силах противостоять притяжению. Их губы почти касались друг друга, когда он зашептал:
— Просто признай это, Хелл. Ты хочешь меня. Всегда хотела, потому что лю…
Он не договорил, потому что Валькирия дернула плечом, легко избавившись от его хватки, и приставила к горлу Бена острый кончик клинка.
— Убери руку, — потребовала она холодным, как коловшая его шею сталь, голосом.
— Брось, Хелл…
— Отпусти меня, Бен. Или, клянусь, я снесу твою дурную башку. И Кен меня с удовольствием прикроет.
Он не поверил бы, что она сможет, если бы не вспыхнувший в глазах огонь. Бен убрал руку и сделал шаг назад, поражаясь, как внутри все сжалось от нелепого трепета и благоговения. Он должен был ненавидеть ее, но скорее был готов поклоняться.
— Ночью ты была не против поцелуев, — напомнил Бен, не зная, что еще сказать.
— Я не против, но с моего разрешения, — проговорила Хелл, задрав нос и убирая меч в ножны за спиной. — Не лезь ко мне и останешься жив.
Она трусцой побежала по тропинке прочь. Бен долго еще стоял, приходя в себя, но так и не преуспел в этом. Тренировка была почти бестолковой.
Неделя на Севере стала адом. Все силы и мысли Бен тратил на то, чтобы избегать Хелл, и ему это почти удалось. Он стал заниматься утром вместе со всеми. Специально пропустив спарринг Хелл в первый день, Бен отлично выступил на своем и прекрасно выспался бы ночью, если бы не прислушивался к каждому шороху у палатки. Но Кен не пил, и Хелл, видимо, не нуждалась в его услугах. Следующей ночью он тоже был наедине с собой и мыслями о том, как часто Валькирия прибегала к сторонней помощи для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Снова паршиво спал, но утром, наплевав на все, отправился к озеру. Повезло, Хелл уже заканчивала. Они лишь обменялись колкими взглядами, когда она убегала.
Бен и Хелл почти не пересекались в лагере. Между Москвой и Питером было не так много общего, кроме боя. Но именно перед последней битвой она наткнулась на него утром.
— Я не уйду, — только и сказала Хелл, завидев его.
— Ты мне не помешаешь, — милостиво проговорил Бен в ответ.
Со стороны казалось, что Бен — запаздывающая версия Хельги. Оба старательно игнорировали этот факт и друг друга.
На построении перед последним боем Бен чуть ежился от странного ощущения, словно за ним наблюдали. Взглянув в сторону трибуны Ястребов, он сразу встретил взгляд Хелл. Она обнимала себя за плечи, ежась в короткой курточке на сильном ветру. Не сдержавшись, он подмигнул и нагло улыбнулся, показав ей пальцами английскую V. Конечно, Хелл закатила глаза, ответив ему факом. Бен рассмеялся, вызывая недоумение у стоящих рядом товарищей.
— Пощиплем птичек, пацаны? — хохотнул он, заражая всех вокруг полусумасшедшим весельем.
Строй согласно загудел. Едва заслышав рог, знаменующий начало, Московские Волки пошли в атаку со злыми улыбками. И Бен — в первых рядах.
Это была славная битва. Ястребы были вынуждены отдать победу. И Бенедикт испытывал неземную эйфорию, глядя на угрюмое лицо Кеннета.
Умывшись, он вернулся в палатку, свалился на матрас и уснул без задних ног. Утро встретило его тишиной. Лишь самые фанатичные тренировались в последний день, остальные вкушали заслуженный долгий сон до завтрака. Бен был в числе первых. Он отправился к озеру, надеясь, что не встретит Хелл. И ему повезло. Одинокое утро пьянило свежим, почти морозным воздухом, наконец возвращая удовольствие от тренировки.
— Спасибо за новый день, — прошептал Бен в небо, закладывая меч за спину.
Он так давно не благодарил высшие силы, погрузившись в свои дурацкие волнения из-за Хелл, и теперь-таки вспомнил о долге и благодарности.
— Ты был хорош вчера, — услышал он за спиной девичий голос.
— Спасибо, — улыбнулся Бен, не поворачиваясь.
— Кое в чем ты прав…
А вот это стоило того, чтобы обернуться. Хелл стояла, прислонившись к дереву, лениво пожёвывала травинку. На ней были мягкие сапожки без каблука, джинсы в обтяжку, та же короткая куртка, а расстегнутая до середины груди рубашка открывала достаточно плоти, чтобы Бен завелся. Даже дурак бы понял, что она одета не для тренировки. А уж загадочная улыбочка только подтверждала эту догадку.