Мой препод Укротитель
Шрифт:
– Ян Викторович, – остановилась я, разминая ноющий бок. – Отдых.
Бранов понимающе кивнул и оперся на поросший лианами ствол. Прикрыл глаза. Дышал аспирант тяжело и часто, но, сделав пару глубоких вдохов, быстро пришёл в себя.
Я тоже торопилась отдышаться.
Едва лес раскинул над нами плотный полог листьев, мобильник, который я предусмотрительно захватила с собой, оказался как раз кстати. В темноте таились шорохи, и фонарик от фотовспышки создавал иллюзию защищённости.
– Скажите, а здесь, обитает только то, что придумала
Мыслями я раз за разом возвращалась к Оксане. Беспокойство за подругу росло в геометрической прогрессии! А вдруг она уже…
– Думаю, не водится, – задумчиво почесал переносицу Бранов. – В подобных местах редко появляется нечто не из авторского мира. Хотя место исключениям есть всегда. Но это когда уж совсем дела плохи.
Я насупилась.
– Если вы меня так успокоить хотели... у вас не получилось.
Аспирант вновь коснулся носа, будто смутился.
– Слушай, я не так уж часто путешествую и не могу всё знать.
Я отклонилась, стараясь выразить недоумение поярче. Бранище попытку оценил и хмыкнул.
– Удивлена?
– Не то слово!
Бранов развёл руками, мол, что поделать. Говорю, как есть. Я присвистнула.
– Да если бы у меня была такая способность... Зачем жить в реале, если можно перемещаться в удивительные миры по своему желанию?
Недолго думая, Бранов присел на корточки, а затем и вовсе опустился на землю. Подстелил под зад свитер. Вытянул ноги и, явно превозмогая ярое нежелание, заговорил.
– Другие миры – это, конечно, здорово, но всё не так просто, Мика. Как ты могла заметить, книги иногда…
– Оживают?
От нетерпения я едва ли на карачках не поползла, чтобы оказаться к преподу поближе.
– Просыпаются, – поправил аспирант. – Будешь перебивать, я не стану рассказывать.
– Молчу, молчу, – лихо изобразила я, как замкнула рот воображаемым ключом.
Для Бранова этого оказалось более чем достаточно.
– В общем, порой книги просыпаются и затягивают что-то из нашего мира, – принялся ломано объяснять он.
– Ага, – пробурчала я. – Вы хотели сказать, кого-то.
– Или кого-то, – согласился аспирант, растрепав пятернёй волосы на макушке. – Чаще кого-то. Предметы их мало интересуют.
– Но почему? Зачем это книгам? Они что, живые?
– Книги – это лишь корка и листы с напечатанным текстом, не более, – изрёк Бранов преподавательски-монотонно. – Так что, нет. Жизнью как таковой они не обладают.
– Значит, их кто-то оживляет? – с ужасом уточнила я.
– Здесь не место для подобных разговоров, – аспирант покрутил головой. Снова прислушивался. – Просто уясни: наш мир важен для книг. Через него они питаются. Обычно им хватает эмоций тех, кто их читает. Поэтому, что называется, хорошие книги пробуждаются гораздо реже. Им
– А вы, стало быть, можете переселяться в книги и…
Я развела руками, предлагая аспиранту самому закончить мысль.
– Нет. Никуда я не переселяюсь. В идеале такие, как я, просто пытаются не допускать таких вот ситуаций, – Бранов с кислым видом огляделся по сторонам. – Реальным людям не место в сказках, а сказкам не место в реальной жизни.
– И все равно яснее не стало, – проворчала я, не удовлетворившись ни ответом, ни количеством информации. – Лекции у вас читать явно получше выходит, Ян Викторыч.
Бранов, кажется, впервые за сегодняшний вечер улыбнулся.
– Судя по твоему храпу, Мария, ты мне сейчас бессовестно льстишь.
– Я уснула на паре лишь раз! – запротестовала я. – И не храпела уж точно.
– Но и интересом никогда не пылала. Я частенько замечал, как ты на занятиях сидела в соцсетях или калякала свои рисуночки.
Глядите-ка, а вот и уязвлённое преподавательское самолюбие показалось. Правду говорят, преподаватель вездесущ. Он видит всё. А если тебе кажется, что не видит, значит, просто хочет, чтобы ты так думал.
Я фыркнула и подобно аспиранту присела на корточки, предварительно убедившись, что подо мной не раскинулся муравейник.
– Значит, в тот день ваше терпение иссякло, и вы решили меня проучить?
– Верно, – самодовольно кивнул аспирант. – Пора было. Заодно и остальным напомнил, что со мной подобные шутки не пройдут. Хотя жалею я об этом в последнее время всё чаще и чаще.
Я с пониманием помычала. И правда, не усни я на паре, не выдай Бранище мне задание, жили бы оба, горя не зная.
– Могли бы, кстати, и аннулировать наказание после всего, что мы в «Героях Эллады» пережили.
Аспирант фыркнул, покачав головой.
– Исключено. И вовсе не по причине моей скотской натуры, – протянул он, будто загодя знал, о чём я подумаю. – Вот скажи мне, Мика, скольким из одногруппников ты нажаловалась, что один мерзкий аспирантишка завалил тебя работой по самые уши?
– Ну-у-у… – смущённо улыбнулась я, пытаясь припомнить всех поимённо.
– Вот тебе и «ну», – поучительно изрёк Бранов. – Полунивера в курсе, наверное. Так что по меньшей мере странно было бы, перестань я вдруг требовать с тебя тот треклятый реферат. Начали бы говорить о нас… м-м-м… всякое.
Я кивнула со смешком. Действительно, странно. Оксана мне точно продыху бы не дала, если бы разузнала, что Бранище проявил снисхождение. И как это я сразу не сообразила?
В памяти живо предстала хохочущая соседка, по привычке поправляющая очки на переносице. От нахлынувших воспоминаний радостное возбуждение во мне сменилось новой волной тревоги.
– Ладно, хватит болтать, – вот уже в который раз совпав со мной в мыслях, подал голос аспирант и поднялся. – Сейчас важнее всего найти твою подружку и как можно скорее уйти в реал. Вставай.