Мой препод Укротитель
Шрифт:
Но я и с места сдвинуться не могла. Вцепилась в мобильник и невидящим взглядом таращилась в ярко сияющий экран. Сколько батарея ещё продюжит? Час, два? А Оксана? Страшно подумать, что с ней может сделать это… эта… книжка, решившая попитаться человечинкой.
– Это я виновата…
– Нет, Мика, – Бранов старательно отряхивал свитер от веточек и сухих листьев. – Всё это лишь досадная случайность. Предугадать, какая из книг пробудится, очень сложно. А уж обычным людям и подавно.
Но я покачала головой. Вину свою чуяла как никогда остро.
– Если Оксана погибнет, это будет на моей совести. Я ведь знала, что происходит. Поняла, едва «Император» засиял, как в тот раз, на кафедре! Если бы я не спряталась, Оксана не оказалась бы сейчас одна, а значит…
– Это значит, – строго перебил Бранов, – что ты и твоя подружка в полубессознательном состоянии болтались бы сейчас в Материи книги. А уже назавтра вас искали бы друзья и родня. Матери расклеивали бы листовки и изо дня в день ждали чуда, не желая мириться с тем, что их дочерям присвоен статус «пропавшая без вести». Ты правильно сделала, что спряталась. И правильно, что сразу позвонила мне. Помочь Оксане сама всё равно бы не смогла. Так что, прекрати себя терзать. Погеройствовать у тебя ещё будет повод. Вся жизнь впереди.
Я глядела на аспиранта снизу вверх с лёгким испугом. Его слова звучали жёстко, но до чего же правильно. Уверенность в тоне отрезвляла. Я хотя бы сумела найти в себе силы подняться.
– Спасибо вам, – цепляясь за протянутую руку, поблагодарила тихонько.
– Боюсь, банальным «спасибо» тут не отделаешься, – сощурился аспирант.
– Не могу поспорить. Так что если ваши желания будут в пределах разумного, – улыбнулась я, – как только вернёмся, готова…
– Тише! – Бранов молниеносно подался вперёд и совершенно некстати коснулся кончиками пальцев моих губ. – Слышала?
Слышала что? Как кровь, гоняемая тукотящим сердцем, вмиг зашумела в ушах от столь интимного касания?
– Что такое? – с замиранием сердца вглядывалась я в силуэт аспиранта, застывшего в нескольких шагах.
Бранов снова тшикнул и двинулся к зарослям. Призывно махнул рукой. На цыпочках я подкралась и встала у препода за спиной.
– Слышишь? – едва различимо повторил он.
Я напрягла слух, старательно игнорируя спускающийся всё ниже волнительный жар. Ну, зачем Бранище вообще до моего лица дотронулся?
– Нет. Ничего я не слы…
Снова лёгкое касание, но на сей раз плеча, призывающее замолчать.
Собрав волю в кулак, я перевела взгляд с аспиранта на чернеющие разлапистые кусты. Сосредоточилась и вскоре впрямь сумела разобрать звук.
– Что это?
Тонкий плач. Прерывистый, неровный. Больше напоминающий стон. Это явно не зверь, не птица, а значит…
– Оксана! Ян Викторыч, это Оксана! Оксаночка!
В груди затрепыхалась радость. Позабыв о пауках и прочих тварях, что по праву должны были облюбовать каждую травинку и деревце, я ринулась крушить кустарники, опутанные лианами. На удивление, растительность почтительно расступалась перед творением научно-технического прогресса – лучом электрического света. Поэтому с десяток секунд спустя я оказалась далеко от места привала.
– Мика, стой! Остановись!
Бранов нёсся следом, но я только подбавляла ходу. Плач и стоны стали совсем хорошо различимы, а значит, мы рядом. Но вывалившись из очередного тропического плетения, я взвизгнула и с размаху ухнула в воду почти по пояс.
– Ян!
Подоспевший аспирант схватил меня за шкирку, как котёнка, и выдернул на берег. А вот мобильнику повезло меньше.
Стоило мне оказаться в воде, он куском мыла выскользнул из рук. Сверкнул отчаянно напоследок и ушёл на дно.
– Мой телефон! – я едва вплавь за ним не бросилась, но Бранище удержал. – Дайте свой! Ян Викторыч, дайте мне свой!
– Да угомонись ты! – отстранился аспирант. – Успокойся!
Глубоко вдохнув, я вцепилась в Брановскую ладонь. От волнения тряслись поджилки. Плач пропал или, быть может, Оксана услышала треск, с которым я ломилась через чащобу, и испугалась?
Убедившись, что нестись сломя голову я больше не намерена, аспирант вынул из кармана свой смартфон и осветил пространство вокруг.
– Снова болото, – простонала я, ясно различив блики воды, покрытой островками зелёной ряски.
– Час от часу не легче, – вторил Бранов.
Перед нами и впрямь раскинулась топь. Хотя местность была похожа скорее на лес, подтопленный вышедшей из берегов рекой. То там, то сям виднелись сухие островки и тропки, а деревья палками торчали из воды и выглядели чуждо.
– Оксана-а-а!
Мой зов не успел обежать округу, а уже заглох. Зарылся в тину. Я снова набрала в грудь побольше воздуха.
– Окса-а…
– Тише ты!
Бранов что было силы тряхнул меня, призывая замолчать.
– Нужно же её позвать, чтобы…
– Похоже, это была не Оксана, – совсем тихо проговорил аспирант и осторожно, словно страшась сделать лишнее движение, приподнял единственный оставшийся источник света повыше. – Гляди. Там, в кустах.
Я напрягла зрение и невольно от волнения задержала дыхание.
Пугающая, безмолвная тишина, а затем шуршание, и пара фосфоресцирующих жёлтых кошачьих глаз уставилась на нас из зарослей. Полный острых зубов рот разинулся в немом, но явно угрожающем «шха-а-а-а».
– Ян Викторыч, – выдохнула я и отступила за спину аспиранту. – Спокойно, без шума, очень медленно… уходим.
– Что не так?
Бранов нахмурился, пытаясь разглядеть в зарослях сопящее существо, а я задрожала всем телом, не в силах и слово вымолвить.
Что не так? Да всё. Решительно всё! Нам крышка. Тварь в кустарнике нас явно заметила, а значит, до броска оставались считаные секунды.
Уж мне ли не знать? Ведь это я… придумала её.
Глава 9. Когти, лапы, хвост - жизнь пустят под откос