Мой препод Укротитель
Шрифт:
– Просто говорил? – насмешливо переспросила Аня. – С каких это пор Хаосы обучились этикету светских бесед?
Я окончательно растерялась. Благо Мишка вовремя вступился.
– Ань, не придирайся! Ну говорил и говорил... Поди разбери, что у этих тёмных тварей на уме?
– Я задаю стандартный перечень вопросов, – сухо отозвалась Аня и уткнулась в экран. Развернула гаджет камерой к нам с аспирантом и болезненно скривилась. – Улыбочку!
Щелчок, и лицо у меня перекосило от недоумения. Мишка состроил извиняющуюся физиономию
– Да что происходит? – нахмурилась я, откинув с лица ненавистные каштановые пряди.
– Стандартная процедура, – развёл руками Миша, копируя надменный тон Ани.
Силой унимая желание вывалить ворох вопросов прямо здесь и сейчас, я вцепилась в сидение. Нужно ждать. Не время. Разве что сбить прицел нездорово-пристального внимания не помешало бы… Но раз аспирант почти в ауте, брать инициативу пришлось в свои руки.
– Миша, как вы узнали, где нас искать?
Аня недовольно заёрзала, упрямо глядя в спину Сизова-старшего за рулём. Явно мечтала силой мысли, а может, и попросту грубой силой заставить Мишку молчать.
Но в своём стремлении чесать языком Миха оказался несокрушим.
– А мы и не знали, – пожал плечами он, невозмутимо хлебая пойло из бутылочки. – Дали сигнал, мы выехали. Всё как обычно. Или ты совсем ещё зелёная?
Что ответить, я не знала. Вместо этого упёрлась обеими руками в плечо аспиранта. Тот опасно наклонился, грозясь рухнуть мне на колени.
– Прости, – прошептал он и явным усилием вернул телу вертикальное положение.
– Ты пей давай, – Миша подпнул Бранова носком ботинка. – Тебе силы нужны.
Аспирант снова вышел из оцепенения, парой глотков осушил половину бутылки и уставился в окно.
Мимо пролетали обледеневшие улицы и многоэтажки. Миша наблюдал за нами с лёгким, но явно оценивающим прищуром, а затем снова, но на порядок громче спросил.
– Так из какого ты отдела, Ян? Когда вас с Махой связать-то успели?
– Семён, остановите здесь.
Бранов подал голос, заставив меня вздрогнуть. Закрутил крышку бутылки и поплотнее запахнул пальто. Совладать с пуговицами он даже не пытался.
«Весёлое дельце», – услыхала я недовольное бормотание Миши. Семён Аркадьевич тем временем буркнув что-то, с трудом перестроился и прильнул к обочине чуть дальше остановки.
– Спасибо, – аспирант швырнул бутыль с жижей на сидение и дёрнул ручку.
Холод ворвался в салон, и Мишка, поджав ноги, недовольно запыхтел.
– Мика.
Аспирант, хохлясь от холода, придержал дверь, а я недоумённо уставилась на брошенную им бутылку. Почему он так злится и не хочет принимать помощь?
– Возьми, – впервые по-человечески участливо кивнула Аня, видя моё замешательство. – Ему сейчас нужно.
Сунув склянку в глубокий карман пуховика, я натянула шапку и соскочила со ступеньки машины.
– Эй! – Семён Аркадьевич махнул ручищей, подзывая нас. – Позвони завтра, – протянул он Бранову пару картонных карточек-визиток. – Скажешь, что от меня. Вас скоординируют, куда подъехать.
– Всенепременно, – хмурясь, Ян взял визитки и обе сунул в карман.
Я хотела было заикнуться, что наши мобильники так и сгинули в закулисье моей книги, но потупилась.
Уму непостижимо! Телефоны остались в параллельном мире «Императора», который ожил, затянул Оксану, а затем в нём ещё и неведомый многоголосый Хаос поселился, который пожелал оставить меня на веки вечные у себя сувениром.
А тут ещё Миша с отцом и незнакомой девицей вытянули нас в реальный мир. Зачитали Оксану, если не до смерти, то явно до глубочайшего сна. Говорили о сверхсекретном месте, куда нам придётся поехать, поили Бранова какой-то целебной жижей, и теперь мы с аспирантом, будто повязанные тайной навек, стоим на семи ветрах!
Голова закружилась, так что и слова вымолвить я не могла. Семён Аркадьевич кивнул на прощание, Миша с недовольным видом глядя на Бранова, захлопнул дверцу, и машина тронулась, увозя чудную троицу прочь.
Бранов вмиг с облегчением выдохнул, словно из воды вынырнул и за малым не обмяк.
– Ян Викторыч! – попыталась я ухватить под руку пошатнувшегося аспиранта, но тот вновь упрямо мотнул головой и ткнул пальцем в конец улицы.
– За домом двор есть... Пойдём присядем.
И поковылял себе, сунув руки в карманы. А мне только и оставалось, что брести следом и быть наготове поддержать. И если уж не предотвратить падение, то хотя бы немного смягчить.
***
За домом и впрямь оказался небольшой дворик, защищённый от промозглого ветра древними пятиэтажками. Бранов уселся на лавку и низко опустил голову. Я же на обледенелые деревяшки присесть так и не решилась.
– Совсем плохо? – с жалостью глядя на аспиранта, вынула я из кармана бутылку. Жидкость в ней от света фонарей казалась желтоватой. – Та девушка, Аня сказала, это поможет. Попейте.
Предвосхищая очередные "не надо", я встряхнула бутыль у аспиранта перед носом и состроила строгий вид. Бранов недовольно поморщился. Утёр испарину со лба, но бутылку взял. И пока он цедил таинственное питьё, я молчала. Не допекала до тех пор, пока Бранище вновь не начал клевать носом.
– Что это? – указала взглядом на бутыль. – И зачем вообще? Кто такие Слышащие? Почему та странная девица назвала меня Слышащей? Это потому, что я говорила с этим…
– Хаосом, – глухо подсказал аспирант и снова прильнул к горлышку. Опрокинул в себя последние капли, закрутил крышку и сунул бутыль в покосившуюся, давненько нечищеную урну.
– Да с кем угодно! – вспылила я.
– Что это за тварь была?! Что, вообще, происходит?
– Ты правда с ним говорила? – нагло игнорируя вопросы, Бранов поднял наконец голову и посмотрел прямо. Впервые за вечер.