Мой XX век: счастье быть самим собой
Шрифт:
О, бессмертный русский писатель! Как ты был прав! И чтобы мы не чувствовали этот безотчетный страх, необходимо бороться за восстановление всех достигнутых демократических принципов жизни, вернуть оппозиции все гражданские и политические права, дать свободу лидерам политической оппозиции, восстановить все газеты и дать равные права всем партиям и движениям на телевидении, в печати, на площадях и в дискуссионных клубах.
Стыдно будет вспоминать эти дни, если мы не добьемся подлинной, узаконенной свободы слова, печати, собраний...» (Литературная Россия. 1993. 15 октября).
На этом мое письмишко, естественно, не заканчивалось. На следующей страничке я говорил о прямой связи Угрюм-Бурчеевых с нынешним правительством Ельцина, установившего режим личной власти, не терпящего никакого вмешательства в государственные дела.
Эрнст Иванович Сафонов, прочитав письмо, последнюю страничку выкинул:
– Ты разве не знаешь, Виктор Васильевич,
Нет, я этого не хотел...
4. Борис Ельцин и начавшаяся трагедия России
Наступили новые и непредсказуемые времена. Сотня тысяч, полученная за книгу о Булгакове (десять тысяч экземпляров по десять рублей выкупило у меня какое-то кооперативное товарищество, никаких налогов с этого издания не полагалось, а товарищество просто перечисляло мне деньги на счет в банке. Казалось бы, богатство, в то время такие деньги могли зарабатывать только маститые писатели, стоящие у власти), быстро была истрачена в связи с новыми законами (Ельцин, Гайдар и их сообщники): выросли цены на продукты, буквально на все, новые законы якобы ввели рыночные отношения... Надежды на прежние писательские отношения рухнули, издательства расторгали договоры, писатели начали голодать... Нужно было думать о будущем...
В ноябре 1992 года (по рекомендации Феликса Кузнецова и Петра Палиевского) я защитил докторскую диссертацию о жизни и творчестве М.А. Булгакова (в 1989 году вышла моя книга «Михаил Булгаков. Жизнь. Личность. Творчество». М., Московский рабочий. 1989. «Издание осуществляется за счет средств автора». Эту книгу я и защищал как докторскую), получив диплом о присуждении докторской степени, подал на конкурс в ИМЛИ имени A.M. Горького, прошел и возглавил группу ученых, которые готовили научное издание «Тихого Дона». За короткое время сменилось несколько руководителей этой группы, дело стояло, а заместитель директора ИМЛИ П.В. Палиевский с тревогой и болью беспокоился, что важнейшая тема тонет в научном болоте. А между тем группа состояла из выдающихся ученых и писателей Ф.Г. Бирюкова, В.В. Васильева, ВТ. Левченко и С.Н. Семанова, каждый из них был талантлив, каждый из них имел свою точку зрения, между ними возникали немыслимые споры, а дело не подвигалось ни на шаг.
Я пришел в институт 22 июня 1993 года, а в сентябре была подготовлена В.В. Васильевым инструкция по подготовке академического издания «Тихого Дона» М.А. Шолохова (проект плана научной подготовки «Тихого Дона»), утверждена в отделе современной русской литературы, на текстологической комиссии, с поправками вновь была представлена на текстологической комиссии, после которой группа приступила к работе над первым томом, который готовил Ф.Г. Бирюков. Вскоре к нашей группе прикрепили знаменитого текстолога Л.Д. Громову-Опульскую, и мы начали свою работу. Надо было провести сравнительную правку каждой страницы по всем известным публикациям романа с участием автора, то есть по авторизованным публикациям, и найти оптимальное, то есть истинно шолоховское слово или выражение и предложить на обсуждение группе. Вот тут и начинались нешуточные баталии, принимала участие в спорах и Лидия Дмитриевна. И чаще всего мы находили нужное решение. Так мы в спорах и примирениях прошли все четыре книги «Тихого Дона», первую и третью книгу подготовили серьезно, а вторую и четвертую (С.Н. Семанов и ВТ. Левченко) поверхностно: микроскопическая заработная плата в институте не обеспечивала, приходилось подрабатывать на стороне. Когда работа была в самом разгаре, в руководстве института наконец заговорили о рукописях первых двух книг «Тихого Дона», о статьях Льва Колодного, отыскавшего эти рукописи, не только отыскавшего, но и издавшего в издательстве «Голос» (директор П.Ф. Алешкин) добротную книгу о своих поисках под нашумевшим названием «Кто написал «Тихий Дон». Я познакомился с ним, поговорил, пригласил его сделать доклад о рукописях «Тихого Дона» на текстологической комиссии, докладчик принес десятки статей своих публикаций в различных газетах и журналах, принес ксерокопию первых глав романа, начатого в 1925 году, после этого Шолохов целый год собирал дополнительный материал и вновь начал роман осенью 1926 года. Текстологическая комиссия не проявила особого интереса к докладу Колодного. Тогда я познакомил Льва Колодного с директором ИМЛИ Ф.Ф. Кузнецовым, которому он тут же подарил свою книгу. Я предложил эту книгу обсудить на ученом совете и присудить ему докторскую степень за это выдающееся открытие. Книга Льва Колодного пролежала у директора нечитаной целый год. А в это время в Военном издательстве вышел «Тихий Дон» в двух томах (1995) с моим предисловием и комментариями членов нашей группы (Ф.Г. Бирюков, В.В. Васильев, Л.Д. Громова-Опульская, ВТ. Левченко и С.Н. Семанов). Естественно, и текст романа подготовила эта группа под общей редакцией В.В. Петелина. В этот текст романа было внесено множество поправок из различных авторизованных изданий.
И тут произошла трагическая ошибка директора Ф.Ф. Кузнецова: он расформировал Шолоховскую группу, прекратив подготовку научного издания «Тихого Дона». В плане на 1996 год я (единственная штатная единица) в одиночестве занимался сбором и подготовкой к изданию «Писем» М.А. Шолохова, другие члены группы как внештатные не заключили договор на участие в научной работе ИМЛИ. Только через некоторое время после нескольких моих писем директору заключили договор с В.В. Васильевым, он защитил кандидатскую диссертацию, затем с Ф.Г. Бирюковым, С.Н. Семановым, а еще через какое-то время и с ВТ. Левченко. Так погибла Шолоховская группа. Я за это время написал несколько писем директору, объясняя его вину за роспуск группы, но спустя какое-то время заведующий отделом A.M. Ушаков на заседании отдела объяснил мне, что Ф. Кузнецов все мои письма передал ему, Ушакову, так что можешь еще писать директору, а он все равно передаст ему, Ушакову. Увы, в то время я не знал о подлинных причинах роспуска Шолоховской группы... Узнав о рукописях первых двух книг «Тихого Дона», Кузнецов и Ушаков занялись поисками наследников покойных владельцев рукописи, у которых не раз бывал Л.Е. Колодный. Это оказалось проще простого: Кузнецов, пользуясь своим служебным положением, позвонил одному из начальников Министерства внутренних дел и объяснил ситуацию, начальник откликнулся и вскоре дал адрес и фамилию наследницы, а уж организационную роль исполнил А. Ушаков. Ф. Кузнецов написал письмо В. Путину, который тут же распорядился выдать необходимые деньги, рукописи были выкуплены. Так Кузнецов и Ушаков от имени ИМЛИ стали владельцами рукописей, оповестив все СМИ, что это именно ИМЛИ нашел рукописи, описал их, устроил многочисленные пресс-конференции. Таким образом Ф.Ф. Кузнецов стал ведущим шолоховедом, а А. Ушаков возглавил Шолоховскую группу.
А все эти пять лет терзали меня за то, что в 1996 году я представил всего лишь черновой вариант сборника «Письма», чуть ли не каждые два-три месяца я должен был отчитываться за эти «Письма». Наконец, этот сборник «Письма» был представлен на дирекции, где все тот же Ушаков и Кузнецов резко критиковали сборник. Но потом, через полгода после этого, я внес небольшую правку, и на ученом совете под председательством П.В. Палиевского сборник «Письма» был принят и рекомендован к печати. В ноябре 1999 года я сдал его в издательство «Наследие», а вскоре написал требуемое заявление и ушел из ИМЛИ имени A.M. Горького.
После этого над сборником «Письма» продолжали работать, составители сборника спрашивали меня, где я отыскал то или другое письмо, сборник писем вышел в издательстве ИМЛИ РАН в 2003 году: составление, подготовка текста и комментарии: Л.Т. Афанасьевой, Ф.Г. Бирюкова, Е.А. Булавиной, В.В. Васильева, Л.В. Володиной, АА. Козловского, Д.В. Поля, Л.Г. Разогреевой, С.Н. Семанова, Е.М. Толстопятенко, М.М. Шолохова, С.М. Шолоховой. Под общей редакцией А.А. Козловского, Ф.Ф. Кузнецова, A.M. Ушакова, A.M. Шолохова. Копирайт: ИМЛИ РАН и Государственный музей-заповедник М.А. Шолохова.
Мой сборник «Письма» готовился к изданию в издательстве «Центрполиграф» в 2000 году, но наследники М.А. Шолохова не дали разрешение на публикацию, за набор сборника мне пришлось заплатить штраф в семь тысяч рублей. Сборник «Михаил Шолохов. Письма 1924 – 1984. Жизнеописание в документах» вышел в издательстве «Советский писатель» в 2003 году: составление, вступительная статья, комментарии главного научного сотрудника Шолоховского центра МГОПУ имени М.А. Шолохова Виктора Петелина. Вступительная статья и комментарии – в авторской редакции.
Не буду вспоминать всех подробностей наших драматических отношений с Кузнецовым и Ушаковым, но однажды Кузнецов, вспыхнув после моей обвинительной речи по его адресу, взял лист бумаги и предложил написать заявление об уходе из института. Конфликт возник из-за того, что на издание «Писем» я по гранту Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) получил финансовую поддержку, «Письма» я представлял в фонд, сборник в фонде рассматривали именно в том составе, какой я и хотел издать. Но дирекция ИМЛИ настаивала на сокращенном варианте, против чего я возражал. Этот лист бумаги я не взял и заявления не написал. Тогда я был не готов к этому. А через какое-то время я написал директору жесткое письмо о своем уходе из института, где все построено на интригах, заушательстве, доносах. В июне 2000 года я ушел из ИМЛИ имени A.M. Горького, а издательство «Центрполиграф» издало двухтомник о Шаляпине, книги о Булгакове, Алексее Толстом и Шолохове. В книгу «Жизнь Шолохова. Трагедия русского гения» (М., 2002) я включил почти все письма, подготовленные для сборника, с датами и местом хранения. Так что просто по незнанию предмета в сборнике «Письма», подготовленном ИМЛИ, с удивлением читаешь: «Публикуется впервые». Это письмо уже опубликовано в моей книге «Жизнь Шолохова», а потому она столь объемная.