Моя преступная связь с искусством
Шрифт:
С одного конца телефонного провода — преображенная смертью любовника юная женщина; с другого конца — давно, еще до его смерти, потерявшая мужа пожилая вдова, про которую теперь все его друзья говорят: «Ты думаешь, Венди присутствовала при смерти мужа в Каире, куда он всех пригласил? Да она Байарса не переносила на дух!» Обеим сторонам нечего больше сказать.
— Венди, я тронута твоими словами…
— Ты его любила, я знаю. Ты очень сильно любила его. Я это сразу же поняла.
* * *
from<Ulay@xs4all.nl>: E-mail из амстердама, 19 ноября 2007
В середине восьмидесятых, в Нью-Йорке, арт-критик Том Макэвилли позвал меня на выставку Байарса, проводившуюся в бахмановской галерее.
И вот там я впервые познакомился с Бахманом.
На его столе лежала пачка визиток.
На каждой из них букашечными печатными буквами, размером не больше мушиных какашек, Байарс каллиграфически начертал: «ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ЗНАТЬ, МИСТЕР ТОМАС МАКЭВИЛЛИ?»
Необходимо отметить, что Том, задушевный друг Байарса и хороший друг Бахмана, был специалистом по классическим языкам и индуизму, профессором истории искусств и будущим ведущим американским арт-критиком, ставшим автором множества книг.
Этим миниатюрным объявлением о выставке в бахмановской галерее, этим почти не читаемым без окуляров крохотным приглашением, этими малепусенькими, с булавочную головку, буквами, Байарс не только представлял арт-критика и современное искусство друг другу, он еще и провоцировал эрудированного критика на ответ.
* * *
to:<MarinaPalei@yahoo.co.uk>: E-mail в Амстердам, 17 мая 2008
— Дорогая Марина, спасибо за «театр одной женщины», своеобразный паноптикум выдуманных и сыгранных Вами и одновременно таких «достоверных» персон. Вы — одна из тех редких русских писательниц, которые в своем творчестве объединяют перформанс-арт с прозой.
Похожим занимаюсь и я.
Представляясь различным звездам искусства (Маланге, Улаю, Сарояну, скульптору Роберту Моррису и другим) в качестве сраженной горем гражданской супруги преждевременно погибшего галериста и прикрываясь крупным денежным грантом (на самом деле денег никаких нет), я собираю информацию о выставках, в которых эти звезды участвовали, и таким образом сама вхожу в тонкие сферы искусства, за прозрачные тюлевые занавески творцов, а также в их жизнь.
Врываясь в искусство не через музей, но через поведанные мне и только мне мемуары, я изменяю память о прошлом, накладывая на нее Его чистый образ и Его Великую Смерть.
Знаменитый акционист Улай, сейчас проживающий с Вами в одной стране, в семидесятых годах пытался установить «преступную связь с искусством» путем кражи из Берлинской Национальной галереи любимой немецким народом картины.
Я устанавливаю связь с искусством в соответствии с нижеизложенной схемой: с одной стороны, я писатель, исследующий влияние артдилера Бахмана на американский артворлд.
С другой стороны — Вы как женщина меня поймете, Марина: я провела с ним всего год, безумный и быстрый, в обособлении от его друзей, долгов и детей, за некрасивой спиной настоящей жены, в волшебной нетронутой заводи, полной зеркального счастья и тихих кувшинок — и мне плевать на искусство; мне сейчас просто не с кем, кроме этих зазнаек и звезд, о нем говорить…
Недавно составила полный список художников, включая Уорхола и Херинга, которых он выставлял в своей галерее — но меня интересуют только живые.
Потому что только они могут воскресить моего любимого мертвеца.
* * *
E-mail в Хьюстон Томасу Макэвилли, 15 мая 2008
To: <mcevilley@mindspring.com>
Subject: Что ты можешь знать, Томас Макэвилли?
— Дорогой Томас: мне дали грант и я пишу книгу о бахмановской галерее. Пришли мне все, что ты помнишь о ней.
* * *
from<mcevilley@mindspring.com>, E-mails из Хьюстона, 24 и 26 мая 2008
Байарс познакомился с Бахманом лишь в конце своей жизни. Однажды в полдень мы втроем прогуливались по Сохо в Нью-Йорке. К тому времени Байарс уже был очень болен. В какой-то момент он просто лег на тротуар и так лежал. Мы с Бахманом продолжали обращаться к нему как ни в чем не бывало, а он все лежал на спине на людной Спринг Стрит.
Между прочим, Улай ошибся: мы с Бахманом вовсе не были никакими друзьями. Что касается описания Улаем выставки Байарса в бахмановской галерее, то тут он снова не прав: на выкрашенном черной краской полу лежала вовсе не дробь и не пуля от пугача, а крохотный золотой слиток.
В заключенье замечу: в отличие от тебя, я вовсе не думаю, что в качестве галериста Бахман как-то влиял на жизнь или карьеру творцов.
Он просто устраивал выставки.
* * *
Неотправленный E-mail Томасу макэвилли, 26 мая 2008
Subject: Re: Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?
Что ты можешь знать, Том Макэвилли?