Мозаика странной войны
Шрифт:
Уже само по себе это было удивительно – но сил удивляться не было, и Пилот просто отметил это.
Штурмовик оказался гораздо прочнее, чем казалось.
Впрочем, кроме красного тумана, перед глазами не появлялось абсолютно ничего, в ушах стоял мерный непрерывный рокот, как в океанской раковине, а от тела вообще не приходило никаких ощущений.
Абсолютно никаких.
Молчок.
Потом пришла боль.
Спасительный красный туман подступил ближе, и Пилот понял, что если в него соскользнуть – боль исчезнет, и исчезнет все остальное,
Затем появились и воспоминания.
Агонизирующий мозг слепил всю жизнь во что-то одно, неуклюжее и бесформенное, мысли сбились в комок и только смутно знакомые образы по очереди вываливались из кровавого беспорядка.
– Помнишь меня? – нежно шептало розовое эфирное облачко. – Я у тебя была первой. Нам было так хорошо вместе, правда?.. А сейчас ты меня убил…
Облачко медленно сменило цвет на кроваво-красный и так же медленно превратилось в лицо – смутно-знакомое и непонятное одновременно.
– Я – человек, – беззвучно прошептало лицо. – Я все, кого ты любил и ненавидел, все, кого ты хоть мельком встречал когда-то, о ком ты слышал и кого ты случайно коснулся в общественном транспорте. Я – Человек… а теперь ты убил меня…
– А я – твоя совесть! – лицо плавно переросло в окровавленный пульсирующий мешочек из мяса. Через две разорванные трубки брызгала и исчезала в воздухе бурая густая жидкость. – А ты – Убийца, убийца, убийца… ха-ха-ха-ха….
Сердце исчезло и появилось что-то невообразимое, огромное и вездесущее, затем исчезло и это, и из тумана показался бородатый старец в серой накидке. Суровым всепроникающим взглядом окинул он красные окрестности, вздохнул и неожиданно улыбнулся.
– Я должен был бы судить тебя, Пилот! – сказал он немного насмешливо. – Но не могу. Я, Всемогущий – и не могу. Потому что ты убил и меня, Пилот. Пусть адом твоим будет твой собственный разум. Прощай.
Воин в глухом конегривом шлеме появился так же неожиданно, как и все остальные.
– Радуйся[12], воин! Я –Арес-Эниалий[13]. Пилот, ты превзошел всех. Множество моих слуг убивали сотнями, тысячами, миллионами, но ты, ты, гений убийства, разрушитель Миров, убил сотни миллиардов живых и мертвых, и нерожденных. Благодарю за службу, Пилот. Меня ты, кстати, тоже убил…
Красный туман наползал все ближе и ближе, собираясь поглотить последние проблески сознания, но…
Проблески появились и в нем самом, синие вспышки – как от взмахов меча – рвали беспамятство на части. Пилот мысленно застонал и попытался открыть глаза – но тут же зажмурился снова.
Синие вспышки были реальностью.
Два гремящих, шипящих, воющих вертолета висели в десяти метрах над разорванными и смятыми остатками штурмовика и синими проблесковыми огоньками озаряли опаленную землю.
– Ну, дайте хоть взглянуть на этого поганца! – послышался с другой стороны насмешливый голос.
Ему что-то возразили, в ответ на это прозвучал отборный мат, и в поле зрения Пилота показались носилки, которые несли два мрачных типа в камуфляже.
– Да вырубите эти мигалки! – голос уже был не насмешливым, а слегка раздраженным, мигалки блеснули еще пару раз и погасли, зато прямо в глаза ударили два слепящих прожектора.
Человека на носилках Пилот узнал сразу – несмотря на свет, общую слабость, кровь, заливающую оба глаза, бесформенный пилотский комбинезон человека, забинтованную голову и командные интонации.
Потому что человеком этим был он сам.
– Значит, вы уже вступили в войну, – Пилот и Полковник сидели рядом, и кресла их были очень похожи – да и как не могли быть похожими серийные коконы для пострадавших от ударной перегрузки, и сидевшие в них были похожи, как серийные изделия – вот только у Полковника был более жесткий взгляд, чуть больше морщин и чуть тверже голос.
– Мы не вступили! – Полковник насупился. – Нас втянули. И втянули так, что отступить не было никакой возможности. На нас просто напали! И продолжают нападать, мать их ..., ..., ... и ……………………….!
Казарменное воспитание явно отрицательно сказывалось на чистоте языка Полковника, тем не менее друг друга бывшие противники понимали с полуслова.
– Все началось с того, – продолжал Полковник, – что неизвестный Враг совершил подлое нападение на две… то есть на обе наши орбитальные станции дальнего обнаружения, а затем подверг бомбардировке несколько крупных населенных пунктов. Два бомбера мы завалили… из них один, кстати, гм… лично я…
Он щелкнул пальцами – шторы госпитальной палаты послушно затянулись, на стене вспыхнул экран, и Пилот снова почувствовал себя в кресле крылатой машины. Впрочем, крылья помогли бы здесь мало, поскольку сражение разворачивалось в космосе.
Десяток небольших куцекрылых иглообразных корабликов заходили снизу на черную громадину округлой формы. Корабли стреляли ракетами – тарелка огрызалась сверкающими лучами – вероятно, плазменными. Время от времени случались и попадания – и тогда кораблик исчезал в яркой бесшумной вспышке. Наконец одна из ракет прорвалась сквозь мерцающий плазменный заслон – и экран заполнила белая туманная мгла.
Следующий кадр показал падающий с черного ночного неба метеор – огромный клубок огня, разбегающиеся атмосферные истребители, еще одна вспышка – и прекрасный яркий цветок образовался на месте метеора.
– А вот то, что мы нашли на месте крушения, – продолжал Полковник. – Обломки корабля.
Скрученные чудовищной силой пластины тускло-серого металла, разорванные конструкции, смятые емкости и резервуары.
– …Аппаратура пришельцев…
Странные, нечеловеческой формы приборы и непонятные инструменты. Впрочем, вот этот предмет с рукояткой – явно оружие… хотя может оказаться и ручной дрелью.
– И, наконец, то, что удалось восстановить из биологического материала.
Пилот вздрогнул.