Мсье Лекок
Шрифт:
– О!.. Мельком…
– Но вы можете сказать, красивая ли она, брюнетка или блондинка?..
Столько вопросов, заданных одновременно, поставили в тупик славного кучера.
– Минуточку!.. – ответил он. – По-моему, она не красивая. Не думаю, что она молодая. Но она точно блондинка с пышными волосами.
– Она высокая или маленькая, толстая или худая?
– Нечто среднее.
Ответ был слишком расплывчатым.
– А другая? – спросил Лекок.
– Черт возьми!.. А вот эту я не разглядел. Но она показалась мне маленькой, вот и все.
– Вы сможете узнать ту, которая расплачивалась с вами, если ее вам покажут?
– Черт возьми!.. Нет.
Когда экипаж доехал до середины Бургундской улицы, кучер остановил лошадь, сказав:
– Обратите внимание!.. Вот дом, в который вошли плутовки… Вот этот…
Снять фуляр, служивший ему кашне, сложить и спрятать его в карман, спрыгнуть на землю и войти в указанный дом было для молодого полицейского минутным делом.
Старая женщина шила в привратницкой.
– Сударыня, – вежливо обратился к ней Лекок, показывая фуляр, – я принес это одной из ваших жиличек.
– Какой именно?
– А вот этого я не знаю.
Достойная консьержка подумала, что этот столь вежливый молодой человек был шутником, решившим ее разыграть.
– Бесчестный негодник… – начала она.
– Прошу прощения, – прервал консьержку Лекок. – Позвольте мне закончить. Позавчера вечером, вернее, позавчера утром я спокойно возвращался домой, когда недалеко отсюда меня обогнали две дамы. Похоже, они очень спешили. Одна из них уронила вот это… Я подобрал вещь и поторопился ее вернуть… Напрасный труд! Они уже вошли в дом. В этот час я не решился звонить, поскольку боялся, что разбужу вас. Вчера я был занят, но сегодня пришел. Вот эта вещь.
Лекок положил фуляр на стол и собрался уходить, но консьержка окликнула его.
– Благодарю вас за вашу любезность, – сказала она, – но вы можете оставить это себе. В нашем доме нет женщин, которые после полуночи возвращаются одни.
– Однако, – настаивал молодой полицейский, – у меня есть глаза. Я видел…
– Ой!.. Совсем забыла, – воскликнула старая женщина. – Той ночью, о которой вы говорите, действительно сюда звонили… Как это надоедает!.. Я дернула за шнурок и прислушалась… Ничего. Не услышав, как дверь закрылась, как по лестнице зазвучали шаги, я сказала себе: «Так! Еще один шалопай, захотевший сыграть со мной злую шутку». Как вы понимаете, дверь нельзя оставлять открытой, чтобы в дом мог войти кто угодно. Так вот, я решительно надела юбку и вышла из привратницкой. И что же я увидела?.. Две тени… Они выскочили, захлопнув дверь перед самым моим носом… Я быстро дернула за шнурок и выбежала на улицу… И что же?.. Я увидела двух бегущих женщин!..
– В каком направлении они бежали?..
– Они спешили к улице Варен…
Лекок задумался. Затем, вежливо распрощавшись с консьержкой, которая могла ему еще понадобиться, он вернулся к экипажу.
– Я так и предполагал, – сказал он кучеру. – Они здесь не живут.
Кучер разочарованно развел руками. Его негодование вылилось в поток слов, однако Лекок, взглянув на часы, прервал кучера:
– Девять часов!.. – произнес он. – Я опоздаю больше чем на час, но принесу новости… Отвезите меня в морг, и побыстрее!
Глава XV
Для морга дни, следующие за таинственными преступлениями и катастрофами, жертвы которых не опознаны, всегда бывают оживленными. С самого утра служащие суетятся, обмениваются шуточками, которые могли бы покоробить посторонних. Почти все веселятся, поскольку испытывают насущную потребность противостоять окружающему их скорбному унынию.
– Сегодня у нас будут гости, – говорят они.
И действительно, когда кучер и Лекок въехали на набережную, они издалека заметили оживленную толпу, стоявшую около мрачного здания.
Газеты напечатали о преступлении, совершенном в кабаре вдовы Шюпен, и теперь – черт возьми! – всем хотелось поглазеть…
На мосту Лекок велел кучеру остановиться и спрыгнул на тротуар.
– Я не хочу, чтобы экипаж подъезжал к моргу, – сказал он.
Вытащив часы, а затем кошелек, он продолжал:
– Итак, уважаемый, мы ездили один час сорок минут, следовательно, я вам должен…
– О!.. Вы мне ничего не должны… – решительным тоном возразил кучер.
– Тем не менее…
– Нет!.. Ни одного су. Я и так огорчен, что потратил деньги, которые мне дали эти чертовы плутовки… Знаете, я даже хотел бы, чтобы от всего выпитого на их деньги мне стало плохо. А вы не стесняйтесь… Если вам понадобится экипаж, берите мой, даром, и пользуйтесь им до тех пор, пока не поймаете мерзавок.
В ту пору Лекок не был богатым и поэтому не стал возражать.
– А вы записали мою фамилию и адрес? – продолжал кучер.
– Разумеется!.. Вы должны будете дать показания следователю. Вам вручат повестку.
– Хорошо! Так вот… Эжен Папийон, кучер из конторы господина Триго… Я живу у него… Дело в том, что я его компаньон…
Молодой полицейский уже удалялся, когда кучер окликнул его:
– После морга, – сказал он, – вы еще куда-нибудь пойдете… Вы сами сказали мне, что у вас назначена встреча и что вы опаздываете.
– Да, меня ждут во Дворце правосудия, но это в двух шагах.
– Неважно… Я буду ждать вас на углу набережной. Ах!.. Не стоит отказываться. Я упрямый, ведь я бретонец. Прошу вас об одной услуге: наймите меня на те тридцать франков, что дали мне плутовки.
Было бы жестоко отказывать в подобной просьбе. Лекок жестом дал понять, что согласен, и быстро направился в морг.
Если вокруг здания было просто много народу, то внутри зловещее учреждение было битком набито. Здесь в буквальном смысле выстроилась очередь из любопытных. Чтобы войти, Лекоку пришлось энергично поработать локтями. Это было отвратительно. Да, отвратительно, поскольку невольно возникал вопрос, что за низкие чувства приводили сюда этих не в меру любопытных людей. Здесь было много женщин и девушек.
Работницы, отправляясь на работу, делали крюк, чтобы взглянуть на незнакомые трупы, которые каждый день поставляют преступления, аварии, Сена и канал Сен-Мишель. Наиболее чувствительные оставались на пороге, бесстрашные входили, а затем делились своими впечатлениями. Когда плиты морга простаивали, они выражали недовольство.
Однако сегодня утром полный сбор. Заняты почти все плиты, кроме двух. Атмосфера была гнетущей. Нездоровый холод окутывал плечи, над головами плыл смрадный туман. Все пропиталось едким запахом хлорки, призванной бороться с миазмами.