Мститель
Шрифт:
На фотографии Зилич выбирался из автомобиля. “Легат” ФБР в белградском посольстве получил копию снимка от коллеги из ЦРУ.
Всем “легатам”, получившим от Флеминга фотографию Зилича, было велено выставить ее на всеобщее обозрение – вдруг да повезет. Повезло там, где этого никто не ожидал, – удача явилась в обличии полицейского инспектора Бен-Саида.
Инспектор Мусса Бен-Саид верой и правдой служил своему эмиру, шейху Дубая Мактуму. И если он по совместительству передавал другу из американского посольства в Дубае кое-какую полезную тому информацию, так это было
По этой-то причине он и оказался в приятно прохладном, кондиционированном вестибюле посольства – на улице жара уже перевалила за сорок, – в ожидании, когда друг его спустится позавтракать с ним. Взгляд инспектора задержался на доске объявлений, он подошел к ней поближе. Среди разного рода бумажек там висела и фотография с пришпиленным к ней листком бумаги, на котором были отпечатаны слова: “Вы не видели этого человека?”
– Так что, видел ты его? – прозвучал за спиной инспектора веселый голос.
Голос принадлежал Биллу Брантону, легальному атташе, с которым собирался позавтракать инспектор.
– О да, – ответил инспектор Бен-Саид. – Две недели назад.
Веселость Брантона как рукой сняло. Завтрак мог и подождать.
– Пойдем-ка ко мне в кабинет, – предложил он. – Ты помнишь, когда и где? – спросил в кабинете “легат”.
– Конечно. Недели две назад я навещал родственника в Рас-эль-Хайме. Ехал по Файсальскому шоссе. Знаешь его? Береговая дорога, идущая между старым городом и заливом.
Брантон кивнул.
– Ну вот, там какой-то грузовик маневрировал, пытался протиснуться задом в ворота стройплощадки. Мне пришлось притормозить. Слева от меня была терраса кафе. За столиком сидели трое мужчин. Один из них как раз он. – Бен-Саид указал на фотографию, лежавшую теперь на письменном столе.
– Это точно? – спросил Брантон.
– Абсолютно. Он самый.
– А двух других знаешь?
– Одного по имени. Другого только в лицо. Первого зовут Бут.
Билл Брантон затаил дыхание. Владимир Бут, бывший майор КГБ, после развала СССР стал одним из крупнейших в мире нелегальных торговцев оружием. Для Брантона встреча Бута с Зиличем имела значение первостепенное. Почему его шеф Колин Флеминг заинтересовался исчезнувшим сербом, он не знал, зато знал, что доклад об этой встрече ему, несомненно, зачтется руководством.
– А третий? – спросил он. – Ты сказал, что знаешь его в лицо. Кто он, откуда – какие-нибудь предположения у тебя имеются?
– Он отсюда. Один из твоих коллег.
Если Билл Брантон полагал, что дни, когда его еще можно было чем-то удивить, давно миновали, он ошибался. Брантон осторожно вытащил из нижнего ящика стола папку. Папка содержала полный список сотрудников посольства с фотографиями. Инспектор Бен-Саид ткнул пальцем в одно из лиц.
– Вот этот, – сказал он. – Он сидел за столиком третьим. Ты его знаешь?
Брантон знал его очень хорошо. Культурный атташе. А кроме того, резидент ЦРУ.
Новости из Дубая довели Колина Флеминга до белого каления. И дело не в том, что секретный агент Ленгли встречается с Владимиром Бутом.
Эти двое встречались и раньше и особой любви друг к другу не испытывали.
Пол Деверо был блестящим интеллектуалом, который начал работать в ЦРУ в конце 60-х – через неделю после окончания Бостонского университета. Со временем Деверо высоко поднялся по служебной лестнице, притупляя стрелы зависти присущим ему сочетанием обаяния и острого ума. Он также сумел доказать, что обладает неисчерпаемыми запасами валюты, ценимой Управлением более всего, – лояльности. За это ему прощалось многое, иногда слишком многое.
Он успел поработать в трех главных отделах Управления: оперативном, разведывательном и контрразведывательном. С приходом нового директора Джона Дейча карьера его забуксовала. Эти двое просто не нравились друг другу. Такое случается. Дейч, не имевший никакого опыта разведывательной работы, получил это место исключительно по политическим соображениям. Он был уверен, что Деверо, бегло говоривший на семи языках, смотрит на него сверху вниз, – и, возможно, был прав.
Деверо считал нового директора политкорректной пустышкой, назначенцем Президента из Арканзаса, которого Деверо, хоть и был таким же, как Президент, демократом, попросту презирал. Директор и Деверо только что не подрались, когда последний встал на защиту главы южноамериканского отдела, обвиненного в использовании неприемлемых агентов.
Управлению пришлось проглотить приказ № 12333, изданный Президентом Джеральдом Фордом. Приказ запрещал использование “терминаторов”. Деверо сам относился к нему очень сдержанно, однако он занимал тогда слишком низкий пост, и его мнением никто не поинтересовался. Ему представлялось, что в несовершенном мире могут возникать ситуации, когда врага следует устранить просто ради того, чтобы приобрести преимущественное право на информацию. Теперь же Деверо считал политически корректное указание, согласно которому запятнавшие себя чем-либо источники не должны использоваться в качестве информаторов, попросту идиотским. Ему оно представлялось равносильным пожеланию ограничиться для сбора информации монахами и мальчиками из церковных хоров.
Поэтому, когда карьера человека, отвечавшего за Южную Америку, оказалась под ударом из-за того, что он использовал бывших террористов для сбора информации о террористах действующих, Деверо написал докладную записку, настолько саркастическую, что ухмыляющиеся сотрудники оперативного отдела передавали ее из рук в руки, точно незаконный самиздат советской поры. Дейч вознамерился сразу же отправить Деверо в отставку, однако его заместитель, Джордж Тенет, посоветовал Дейчу не горячиться. В конечном итоге в отставку отправился сам Дейч, а Тенет сменил его на посту директора.