Мудрец. Сталкер. Разведчик
Шрифт:
– Сто раз я тебе объяснял, – сказал Огонёк. – И сто раз ты понять не можешь. Вот когда утопающего спасают, а он дёргается, за руки хватается – что спасатель делает?
– По кумполу и за волосы, чтобы не мешал, – сказал Техас.
– Вот, – сказал Огонёк. – Тот самый случай. – Ну ты сравнил! – возмутился Техас. – То утопающий лох с Материка, а то опытный сталкер. Чего это я дёргаться буду, когда меня спасают?
– У тебя на лбу не написано, дёргаешься ты или смирненько лежишь. У Белого для всех закон один. Хочешь жить – сам отключишься…
– А всё-таки нехорошо, – сказал Техас. – Будто не человек я, а собака бешеная…
– Все мы тут бешеные псы, – философски сказал Огонёк. – А бешеных, между прочим, не усыпляют. Бешеных, между прочим, просто стреляют на месте. Вот удивительно мне, что Белый этого Топтыгина взял в связчики…
– А что тут удивительного? Вон какой лоб здоровенный!
– Здоровенных тут хватает, – сказал Огонёк. – Месье Арчибальд, нам бы ещё…
– Кредит здоровью вредит, – хрипло отозвался бармен. – Будешь со счёта снимать?
– Буду со счёта снимать, – радостно согласился Огонёк.
– Смотри, – сказал Арчибальд. – Моё дело предупредить. А то от безделья всё просадите, меня Большой оставит без премии…
– Заботники наши! – воскликнул Техас. – Мамас энд папас! Что бы мы без вас делали!
Подошла Кобра с подносом – бутылка «Гвардейского» и тарелки. В «Хардчо» выпивку без закуски не подавали.
– Мальчики, вы сегодня Ниндзю не видели? – сказала она.
– Мы сегодня вообще практически никого не видели, – сказал Техас. – И ещё век бы не видели. В кои-то веки сидим как люди – тихо, без драки…
– Вам, конечно, в кайф, – сказала Кобра. – А заведению в убыток. Убить мало вашего Ниндзю…
– Странно, – сказал Техас. – Парадокс века: спит с ним она, а Ниндзя почему-то наш…
– Интересно, – тихо-тихо прошептал Огонёк, – как месье Арчибальд премию потратит?
– А как надо! – воскликнул Арчибальд. – Цены на Материке знаете какие?
– Вот же чёрт нерусский, – сказал Огонёк. – При нём и слова не скажи…
– Попрошу без националистических намёков, – сказал Арчибальд. – А то пургена в коньяк насыплю…
– Нет нынче никакого пургена, – сказал Огонёк. – Сейчас все лекарства переназвали по-другому. Чтобы цены поднять. Я належался в больничке, знаю… Ну, давай отдельно за Белого!
Выпили за Белого; закусили салом.
– Я вот думаю, – сказал Техас, – если псевдоплоть произошла от свиньи, то почему из неё не делают псевдосало?
Огонёк подавился и долго кашлял.
– Дурак думкою богатеет, – просипел он наконец. – Вечно ты скажешь – как «ведьмин студень» размажешь…
– Мне про этого Топтыгина рассказывал Мегабайт, – сказал Техас. – Он его сразу к себе в группу припахал, не отмычкой, а в качестве тягловой силы. Отбил у наших миномётчиков, чтоб им… Ну, пошли. Мегабайт надеялся, что Топтыгин таёжник, опасно будет ходить и хищника чуять за версту, а он прёт прямо на «электру» – в упор её не видит! Представляешь – «карусель», конечно, не всякий новичок может заметить, но «электру»-то! Нет, говорит, там ничего, зато я лосёнка вижу… Представляешь – лосёнка он видит! Когда-то в Зоне лоси водились, то правда, но сейчас-то… Хватал-хватал Мегабайт своего грузчика за штаны, да и надоело ему. Иди, говорит, куда хошь. Хошь к своему лосёнку. Ну и подался паренёк к Пекинесу в бандиты…
– Зато он кабана валит пачками, – подал голос бармен. – Мясо мне таскает. Я теперь мороженое аргентинское барахло не беру, всегда со свежатиной… Сами ведь лопаете! Это вам не крыса на прутике!
– С кабанами – да, – согласился Техас. – Это ему в плюс. Только всё равно тёмный он тип. С ним только Белый и может в связке работать…
– Гости идут, – объявил по громкой связи незримый вышибала Колчак. Колчак сидел в бронированном предбаннике и фильтровал посетителей. – Юкка-Пекка и Батюшка.
– Весело будет, – скривился Огонёк. – Два весёлых молчуна. Вот же сычи!
Конопатый Юкка-Пекка вошёл первым с большим рюкзаком, а Батюшка, как обычно, незаметно проскользнул за свой столик в самом углу, вытащил старинную книгу в переплёте с застёжками и углубился в неё, обхватив лохматую голову руками. Батюшка действительно был когда-то священником, но его оттуда попросили.
– Эй, вы чего не здороваетесь? – сказал Техас. – Вроде бы тут люди сидят!
Юкка-Пекка поставил на стол новенький рюкзак, снял куртку, повесил на спинку стула и только тогда сказал:
– Траттуте!
– Ну вот, не убыло от тебя, – сказал Техас. – А ты, особа духовного звания?
Батюшка бородёнку вскинул:
– Асмодеям здравия не желаю!
– Не в духе сегодня, – сказал Техас. – Опять надерёшься и обличать будешь?
– А вы не участвуйте в бесплодных делах тьмы, – сказал Батюшка. – И пью я на свои…
– Ты лучше зомбаков своих воспитывай, – сказал Огонёк. – Мы тебе помещение очистили, а ты там что развёл? Зомбариум? А говорил – храм восстанавливаешь…
– Зомбаков-то легче обратить, чем вас, – сказал Батюшка. – Зомбаки – они те же дети…
– А, что с тобой толковать, – сказал Огонёк. – Юкка, что это я тебя давно не видел?
Блудный сын Суоми не спеша раскурил трубочку, выпустил клуб дыма и произнёс:
– Париж естил.
– Ну и как там Париж? – оживился бармен Арчибальд – что-то связывало загадочного бармена с Францией, не зря к нему обращались – «месье»…
Дезертир-миротворец ещё раз затянулся и выдохнул:
– Что нато – не купил. Что НЕ нато – купил.
– Как ты красочно излагаешь! – всплеснул ручками бармен. – Я словно на Елисейских Полях побывал! Деньги-то все ухнул на девочек?
Юкка-Пекка повернул круглую стриженую голову и важно произнёс:
– Сколько нато – не истраттил. Сколько НЕ нато – истраттил.
Тут к финну подбежали Кобра и Синильга, защебетали, принялись потрошить рюкзак, доставать оттуда всякие бюстгальтеры и прочие полуграции. Юкка-Пекка смотрел на них и улыбался краешками губ, словно строгий, но добрый отец.