Мушкетёр Её Высочества
Шрифт:
Мурик пытался по акценту определить, откуда его собеседник, но мистер Икс безукоризненно владел «универом», так что коронеру не оставалось ничего другого, как начать рассказывать о расследовании. Если сказать по-честному, то никакой секретности в расследовании не было, и Мурик с чистой совестью всё рассказал.
Мистер Икс слушал внимательно, не перебивая и не задавая наводящих вопросов, а когда Мурик закончил свой рассказ, он спросил:
— Как вы думаете, что ищет преступник?
— Если я это узнаю, расследование, возможно, закончится, — развёл руками Мурик.
— Я вам не верю, — сказал мистер Икс и поднялся со стула, на котором он сидел.
Когда за ним закрылась дверь, Мурик вздохнул, ясно понимая, что всё только начинается. Как будто в подтверждение его мыслей, в коридоре послышался топот ног и в комнату вкатили кровать, на которой лежал забинтованный человек.
Ламбре лихорадочно вдохнул воздух и открыл глаза. Над ним белел потолок, а не голубое небо, и Ламбре возбуждённо протянул руки, ощупывая голову. Цела! Он не понимал, как он избежал казни, так как собственными глазами видел обрезанную шею своего собственного тела.
«Я жив!» — словно молния, поразила его мысль, и он чуть не вскочил из кровати, но острая боль, отозвавшаяся в шее, остудила его рвение, напоминая о том, что недавно он был без головы. Ламбре медленно ощупал шею, с замиранием сердца ожидая шва, которым ему пришили голову, но ничего не нашёл, а шея была первозданно чиста.
Боль, оставив шею, переместилась на черепушку в верхнюю её часть, и Ламбре понял, что рана находится на темечке, а его шею никто не трогал.
«Мне, что, всё это показалось?» — медленно прозревал он, вспоминая, как они были в колодце с Шанталь, а потом оказались в древнем Париже.
«Вероятно, меня саданули в колодце, отчего я потерял сознание и мне мерещился старый Париж», — решил Ламбре и забеспокоился о Шанталь, так как с ней могли поступить так же, как с ним.
Горячечное состояние постепенно уступило место разуму, и Ламбре осторожно повернул голову, оглядываясь вокруг. Первое, что он увидел, были глаза Мурика, которые смотрели на него с удивлением. Ламбре не поверил своим глазам: — Михаль Васильевич? — спросил он, перевирая имя шефа, и ущипнул себя, опасаясь, что тот ему кажется.
— Что с тобой? — спросил Мурик, осматривая его забинтованную голову.
— То же, что и с вами, — улыбнулся Ламбре, глядя на забинтованную голову Мурика. Он рассказал о том, как они искали Мурика, и попали в водяной туннель, в котором его шарахнули по голове.
— А где Шанталь? — спросил Мурик и Ламбре сообщил ему о своём беспокойстве за неё.
— Я думаю, что девочка умней тебя, — оскорбляя его, сказал Мурик, раздумывая, но Ламбре на него не обиделся, тешась тем, что, возможно, Шанталь удалось улизнуть от его похитителей.
— Похитившие нас люди почему-то интересуются этим делом, — сказал Мурик и добавил: — Я им всё рассказал, и если тебя будут допрашивать, расскажи, что знаешь.
Мурик упал в глазах Ламбре, но, здраво рассудив, он понял, что шеф поступил правильно: если эти люди убили Сотникова, первую жертву в Киеве, и мадам Рекамье, вторую жертву в Версале, то, что им стоит укокошить заодно и коронеров, занимающихся этим делом. И концы в воду!
Ламбре представил, как его труп плавает под водой и разлагается на корм рыбам, отчего ему сразу сделалось нехорошо, и он подумал, что его начальник тысячу раз прав. Его размышления были прерваны шумом в коридоре, как будто несколько слонов протопали рядом с их комнатой.
Через мгновение двери раскрылись и появились несколько человек в масках. Увидев забинтованных людей, лежащих на кроватях, они отошли в сторону, и в комнату ворвалась живая Шанталь, которая сразу же определила, где лежит Ламбре, и бросилась к нему.
— Что с твоей головой? — заботливо спросила она и, на попытку Ламбре подняться, сказала ему: — Лежи, лежи!
— Привет, Мишель, — улыбнулась она Мурику, и тот расцвёл встречной улыбкой. В дверях показался сам начальником бюро расследований Совета Наций Максимилиан Броннер в костюме с иголочки и неизменных роговых очках с тёмными стёклами.
— Как вы? — спросил он и, не ожидая ответа, кивнул людям в масках: — Выносите их.
— Я сам могу идти, — возразил Мурик и поднялся с кровати. Ламбре, к сожалению, ещё не готов был идти и его, вместе с кроватью, вынесли бойцы спецназа, а рядом, как курица с золотым яйцом, кудкудахтала прекрасная Шанталь, провожая своего героя к магнетику.
Как оказалось, она же и вызвала на помощь Максимилиана Броннера, после того как Ламбре стукнули и выдернули из колодца. Водяной туннель соединялся со зданием на берегу, где держали пленников. Их тюремщиков не нашли, так как они каким-то образом пронюхали о том, что прибывает сам начальник бюро расследований, и исчезли бесследно.
Пятого апреля 1812 году наследный шведский принц Карл-Юхан, бывший наполеоновский генерал, но перешедший на сторону союзников во главе с Россией, подписал с последней секретное соглашение, по которому принц обещал поддержку России в войне против Наполеона и подтверждал права России на Финляндию и Аланские острова. Взамен Россия поддерживала отторжение Норвегии от Дании и присоединение её к Швеции.
В результате проигрыша войны Наполеоном, Дания, его поддерживающая, проиграла, и 14 января 1814 года был подписан Кильский мир, по которому Норвегия отходила Швеции, а Дании получала шведскую Померанию и остров Рюген. Но норвежский народ не желал присоединения к Швеции, и тут, кстати, появился лидер, который на гребне народного гнева стал во главе сопротивления осуществлению пунктов Кильского мира.
Им был не кто иной, как принц-регент Христиан-Фридрих, которого народ прочил в короли Норвегии. 10 апреля 1814 года в городе Эйдсволле состоялось Учредительное собрание, на котором Норвегию провозгласили независимым государством. В ответ на это шведы отправили в Норвегию тридцати тысячную армию, чтобы принудить норвежцев к подчинению Швеции.
Карл-Юхан требовал от России и Англии, как союзников, помощи в войне с Норвегией, но Александр I не желал прослыть жандармом Европы и послал генерал-майора Михаила Фёдоровича Орлова уладить сложный международный конфликт.