Музей
Шрифт:
Что сила эта и в солдатской гимнастёрке деда Костика – фронтовика.
И в письмах деда Рабкина – репрессированного перед войной.
И в портрете Сталина, вышитом старательной пионеркой из Павловска.
И кем сейчас эта сила сохраняется? Оборванцами. Полубезумными, больными и юродивыми энтузиастами.
Дохлебал Леонид суп, взял свою лопату и пошёл довольный дальше на раскопки.
Лукич после обеда пыхтел над канделябром.
Костик тоже думал про канделябр, ожидая, когда Лукич его расчистит, чтобы рассмотреть подробнее детали.
Лиза на диванчике всех доставала праздными вопросами. После похода с Мишей-Копальщиком на линию фронта ей не давала покоя тема войны и немцев. Вот лезут Лизе в голову мысли всякие. Ну наших ясно-то похоронили, а немцев-то куда?
– Кость, а помнишь, Копальщик рассказывал, что находил на Кузьминке останки немцев?
– Это было несколько лет назад, – ответил Костя.
– И что из Германии ему ответили?
– Миша мне по секрету шепнул, что кости он отдал на хранение в церковь к отцу Геннадию.
– А дальше?
– А дальше отец Геннадий купил себе «Мерседес». Поговаривают, что останки немцев он выгодно продал, они же были с медальонами, он написал официальное письмо в немецкие архивы. И там родные обнаружились. Отблагодарили щедро. Но Копальщик на отца Геннадия не в обиде. Он же не может осуждать церковь.
– Неужели батюшка так нехорошо поступил? – не поверила Лиза.
– А может, кости просто захоронили. Тогда создавалось немецкое кладбище в Сологубовке.
– Вот-вот. Я тоже в этом участвовал, – подал голос Лукич.
– Как?
– Сейчас всё расскажу. Когда я учился в «Мухе», преподаватель рисования попросил раздобыть для занятий череп. И мне дворовый приятель Вовка подсказал, где были во время войны похоронены фрицы. Пошли мы с Вовкой на дело. Ближе к сумеркам. Место – недалеко от дороги. В парке. Копнули неглубоко. Сантиметров шестьдесят. Нашли череп. Внутри него ещё не всё разложилось. Воняет. Я задержал дыхание, сунул череп в ведро. И быстро – к лесу. Уже на опушке думаю: что-то не то. Глянул – а череп без челюсти. Пришлось второй раз откапывать.
– И как вы его вымыли?
– Зачерпнули в ведро воды. Развели костёр и на этом костре череп сварили. Прополоскал, высушил – ха! – то, что надо.
– А при чём здесь Сологубовка? – всё не понимала Лиза.
– Когда там создавали немецкое кладбище, приехали к нам в Павловск. Стали искать людей, которые знают захоронения немцев. А я стеснялся признаться. Вдруг с меня ту голову спросят? Еле уговорили показать им место. Так они там восемь скелетов откопали. Так-то.
АХТУНГ! НЕМЦЫ!
Практика Лизина продолжалась. Каждое утро она доставала свой ватник. Проверяла, насколько он квадратный. Взбивала в нём вату. Одевала валенки. И падала в избе на лавку, впадая в истовый патриотизм. А впрочем, в музее в него впадали все. Начиная день с поклонов крестьянину Крюкову и заканчивая разговорами о борьбе с Госдепом.
То утро шло по заведённому порядку. Но продолжилось оно весьма неожиданно.
Дверь распахнулась. Зазвенел колокольчик.
Лиза еле успела вскочить с лавки, как из проёма лестницы показался Леонид в кителе и с лопатой:
– Ахтунг! Собирайтесь!! Немцы!!!
– Ну вот, немцев накликали… – Лиза в ватнике заметалась между этажами.
Пока Костик торопливо выключал компьютер, а Лукич доставал из подвала вторую лопату для Костика, прояснились подробности.
В городском сквере Павловска готовили ямы под саженцы липы.
Рабочие начали копать и наткнулись на ботинок и кости. Глубина – около полуметра.
По сотовому вызвонили Комиссарова, по совместительству руководителя поискового отряда.
А он сразу в музей к Костику.
Лиза увязалась с ними.
До места дошли почти бегом.
Нашли нужную яму.
Лиза села у края ямы. Мужики разрывают, а она глядит, и мурашки ползут по коже.
Комиссаров достаёт из земли находки.
– Немец. Видно по застёжкам от плащ-палатки. Немецкий ботинок, смотри! Вот косточка, это кисть… – подаёт Костику. – А это от ноги…
В районе рёбер нашёлся и медальон – половинка овала с цифрами и буквами. Но всё сразу не прочитать – повредить можно. На ключицах – клочки истлевшей мундирной ткани – синей или зелёной.
Череп с прекрасно сохранившимися зубами. Стали извлекать – развалился. Костик на подхвате помогал Комиссарову складывать останки в кульки из супермаркета.
Раскоп в самом центре города, всем любопытно. Люди останавливаются.
Какая-то пенсионерка прошамкала:
– Чего копаете?
– Яму под липу, – ответила Лиза.
– Такую огромную?
– По две сажать будем.
Полиция подъехала.
– Чё роем?
– Поисковый отряд «Последний рубеж», – отрапортовал Комиссаров.
Полицейский отдал под козырёк.
С недавних пор поисковая работа ведётся официально. В отряд «Последний рубеж» записаны Комиссаров, Миша-Копальщик и Костик. Для круглого счёта добавили Капу и Рабкина. И выдали на всех официальную бумагу на раскопки.
Местные алкоголики зачем-то стали помогать Комисарову упаковывать берцовую кость в пакет.
Комиссаров орёт:
– Не трожьте! Здесь могут быть раритеты.
Костик в чёрных очках наезжает на любопытных:
– Товарищи, понятыми будете? Видите, человека уконтрапупило.