Мужчина, женщина, ребенок
Шрифт:
— Да, профессор, — отозвался Роберт. — Скажите, каковы шансы, что этот распроклятый дождь сегодня прекратится?
— М-м-м, — мычал Жан-Клод, всерьез задумавшись над вопросом. — Соблаговолите зайти за ответом завтра.
И засмеялся, наслаждаясь собственной шуткой. И тем, что сидит в кожаном кресле отца.
Роберт уселся напротив Жан-Клода на стуле, где обычно сидели студенты, и улыбнулся мальчику. Он казался совсем крошечным за этим столом, сегодня противоестественно аккуратным и чистым. Уезжая на каникулы в июне, Роберт смел с него все завалы. Кроме телефона и фотографии Шейлы с девочками, на столе ничего не было.
Мне тут нравится, — сказал Жан-Клод. — Из окна видны все парусники на реке. Посмотрите! Некоторые плывут даже под дождем.
Роберт обычно бывал так поглощен работой, что редко смотрел в окно. Но мальчик прав. Из окна открывается великолепный вид.
Было уже около трех часов.
— У меня идея, — сказал Роберт. — Хочешь, зайдем в Музей Науки? Тебе наверняка там понравится.
— Ладно.
Роберт отыскал какой-то старый зонтик, и они пошли навстречу разбушевавшейся стихии. Пересекли Мемориал-драйв и пошли по берегу, реки.
Роберт предполагал, по случаю непогоды в музее было полно народу. Жан-Клод, как завороженный, стоял перед чучелом Чудища-Совы, пернатой властительницы музея. Роберт купил ему футболку с ее изображением. Мальчик тут же ее надел.
— Поверх всего остального?
— Да.
— Почему?
— А почему нет?
Потом они заняли очередь. Чтобы Жан-Клод смог изучить поверхность Луны и забраться в отделяемый модуль «Аполлона». Сверху он помахал Роберту, который остался на Земле во многих сотнях тысяч миль.
— Привет с Луны!
Роберт улыбнулся. Когда мальчик вылез из космического аппарата, он подал ему руку, которую тот уже не выпускал из своей. Они поднялись на второй этаж, купили мороженого и вступили в беседу с Прозрачной Женщиной из плексиглаза. Роберт подивился анатомическим познаниям мальчика.
— Ты хочешь стать врачом, когда вырастешь?
— Может быть. А может, профессором.
Мечты о будущем нарушил грубый мужской голос.
— Ну, как вам тут?
Роберт обернулся. Мужчина средних лет в сопровождении мальчика и девочки пытался вступить с ним в разговор.
— Ох, уж мне эти отцовские дни, доложу я вам. Если б не этот чертов дождь, я бы сходил с ребятами на парад или хотя бы на бейсбол. Держу пари, что их тошнит от этого музея не меньше, чем меня.
Роберт молчал, но это, казалось, еще больше вдохновило зануду.
— Моя бывшая супружница водила их сюда на прошлой неделе, можете себе представить? Я думал, она уже содрала с меня все, что можно. Так нет — теперь она хочет лишить меня последнего — права развлекать ребят. Кстати. Меня зовут Фил Харлен. Хотите объединиться?
Роберт посмотрел на Харлена. И на его детей. Вид у них был такой же несчастный, как у их папаши. И подумал о своих дочках. Мы никогда не дойдем до этого, сказал он себе. Харлен и его образ жизни заставил Роберта содрогнуться.
— Очень жаль, но у нас другие планы, — ответил он и вместе с Жан-Клодом пошел прочь.
— Ну ладно, встретимся еще в какую-нибудь субботу ближе к осени, — крикнул ему вслед непробиваемый Харлен.
— Возможно, — не оборачиваясь, буркнул Роберт.
В сувенирном киоске Жан-Клод попросил купить открытку с изображением лунной поверхности. Чтобы послать другу Морису в Монпелье. Текст, который он продиктовал Роберту, гласил:
«Tu vois, Maurice, moi aussi je peux voler!
Ton ami Jean-Claude». [21]
Вот видишь, Морис, я тоже умею летать. Твой друг Жан-Клод.
Послание озадачило Роберта.
— Что значит «я тоже умею летать»?
— Морис построил у себя в подвале космический аппарат. Он хотел слетать ко мне в гости в Сет, но его мама все узнала и запретила.
— А, вот в чем дело, — Роберт закусил губу, чтобы не улыбнуться.
— Он взял с меня слово никому не рассказывать.
21
Вот видишь, Морис, я тоже умею летать. Твой друг Жан-Клод.
— Я никому не скажу. — Роберт обрадовался, что ему доверили такую тайну.
Он купил газету, чтобы выяснить, куда еще можно сходить.
— Знаешь, сегодня должен состояться большой концерт на открытом воздухе. На другом берегу реки. Надо узнать, не отменили ли его.
Любезная дама за прилавком сувенирного киоска услышала его слова и сказала:
— Что вы, сэр. Этот концерт нельзя отменить. Ведь сегодня исполняется пятьдесят лет с тех пор, как Артур Фидлер руководит оркестром «Бостон Попе».
— Благодарю вас, мэм, — сказал Роберт и, обернувшись к Жан-Клоду, добавил: — Мы чуть-чуть промокнем, но зато послушаем прекрасную музыку.
— Это джаз?
— Нет. Это что-то меняет?
— Ничего, — ответил мальчик.
25
Они вернулись к машине. Роберт вытащил из багажника старое ветхое одеяло. Потом они купили бутербродов, перешли на другой берег реки по Гарвардскому мосту и отправились на Эспланаду — зеленый травяной полумесяц вокруг раковины, защищающей музыкантов от дождя.
Несколько сотен отчаянных фанатов, презрев стихию, сидели, укрывшись в импровизированных шатрах, вигвамах и тому подобных сооружениях. Роберт с Жан-Клодом расстелили свое одеяло как можно ближе к раковине.
— Раз мы все равно промокнем, надо хотя бы все как следует рассмотреть, — сказал Роберт и протянул мальчику огромный бутерброд.
— Я обязательно должен его съесть? — спросил мальчик. — У меня немножко болит живот.
— Не волнуйся, — успокоил его Роберт, решив, что это скорее всего на нервной почве. — Съешь, сколько сможешь.