Мужчина, женщина, ребенок
Шрифт:
– Да?
– Вы слышали о ресторане под названием «Харвест»?
– Да, он очень хороший.
– Тогда пошли?
Там будет Марго за своим обычным столиком. Ну и что? В конце концов, речь идет о деловых отношениях.
К ланчу Гэвин переоделся. Это означало, что поверх футболки он надел хлопчатобумажный пиджак. Когда они пришли в ресторан, было уже довольно поздно. Большинство присутствующих сидели уже за кофе и десертами. Марго нигде не было видно.
Стоял июль, и Кембридж походил на раскаленную духовку, поэтому вместо аперитива
– Над чем работает теперь ваш муж?
– Ничего серьезного. Наш месяц на Кейпе посвящен исключительно легкому чтению.
– А, рациональный академический стиль. Никакого принуждения. Жаль, что я не могу преодолеть инстинкт графомана. Мне необходимо печататься. У вас есть дети?
Этот невинный вопрос резко вывел ее из состояния временной амнезии, которым она наслаждалась.
– Мм-м, да, – отвечала она после секундной паузы. – Две девочки, девяти и двенадцати лет. А у вас?
– Двое. Вполне взрослых. Сын изучает медицину в Оксфорде. Джемма пока еще дома с моей бывшей женой, но этой осенью она начинает какой-то курс сравнительного литературоведения в восточной Англии. Не думаю, чтобы они скучали по отцу, но боюсь, что я по ним скучаю.
– Вы, наверно, часто бываете в Англии по делам госдепа?
– О, сутки-другие время от времени. Я звоню им, но они всегда чем-то слишком заняты. Я полагаю, здесь сыграло свою роль влияние жены.
– А у вас очень плохие отношения – или мне не следовало задавать такой вопрос?
– А почему нет? Да, у нас очень плохие отношения. Она не могла простить мне присоединения к утечке мозгов из Британии. Не то чтобы она имела что-то против Америки – она никогда здесь не бывала. Заставив меня выбирать между ней и Гарвардом – никак не ожидая, что я предпочту последний, – она с тех пор не очень ко мне расположена. Я по-прежнему люблю ее, если это чего-то стоит. И я скучаю по детям. О, да я вижу, что начинаю повторяться. Простите мне мою болтовню о скучных домашних делах.
Гэвин смотрел на Шилу. Ему казалось, что это собеседнице не наскучило. Но она была талантливая, привлекательная женщина, и ему хотелось произвести хорошее впечатление.
– Мне это вовсе не скучно, – откликнулась женщина, искренне довольная возможностью поговорить о чьих-то чужих проблемах. – Вы несчастны? – спросила она.
– Разве у меня несчастный вид? – Мужчина, казалось, был не готов к такому вопросу.
– Нет, конечно, нет, – сказала она поспешно. – Было невежливо с моей стороны спрашивать.
– Ничуть, – возразил он. – Просто в этом не было необходимости.
Теперь удивилась Шила.
– Я не понимаю, – сказала она.
– Вы достаточно проницательны, чтобы заметить, не спрашивая. Я не успел еще закончить свой монолог, когда вы могли уже заключить, что моя гордость была – как бы это сказать – задета. С чего бы еще я стал рассказывать вам это все. Когда мы могли бы обсуждать интересующие нас обоих предметы?
Шила не знала, что сказать. Она чувствовала себя, странным образом, польщенной.
Когда она открыла сумку с намерением достать кредитную карточку, мужчина положил руку ей на руку.
– Что это вы делаете? – спросил он.
– Плачу по счету, – отвечала она. – Это обязанность «Гарвард пресс».
– Прошу вас, я настаиваю. Все, чем мы были заняты, было обсуждение моих семейных обстоятельств.
– Нет. Мне нравится пользоваться своим счетом для деловых расчетов. Это придает мне сознание собственной важности.
Женщина высвободила руку из его руки, достала карточку, подозвала официанта и расплатилась.
– Благодарю вас, Шила, – улыбнулся Гэвин. – Вы всегда настолько убедительны?
– Только когда речь идет о моей работе, – улыбнулась она ему в ответ.
К половине шестого они тщательно проработали четыре главы, отмечая на полях все, что нужно было пересмотреть или, по меньшей мере, проверить. Шила почувствовала, что устала.
– Вам придется извинить меня, Гэвин, – сказала она, с трудом подавляя зевок, – но мне предстоит долгая дорога домой. Я могу прочитать остальные главы, ксерокопировать страницы, нуждающиеся в пересмотре, и отослать их вам в Вашингтон…
Мужчина взглянул на нее поверх очков.
– Вам придется этим заняться?
Она кивнула.
– Меня ждет семья. В любом случае, важно то, что мы встретились и пришли к согласию по поводу изменений.
– Да, – сказал Гэвин. – Я очень рад, что мы встретились.
Она начала собирать бумаги и складывать их в свою папку на молнии.
– Шила, – он встал и смотрел на нее сверху вниз, – так как «Гарвард пресс» в вашем лице так мило пригласил меня на ланч, я хотел бы ответить приглашением вас на обед.
Женщина подняла глаза. На нее особое впечатление в течение всего дня производила не его импозантная внешность, а его манера. Терпеливая и добродушная ирония без цинизма.
– Мне на самом деле нужно возвращаться, – сказала Шила, надеясь, что это прозвучало не слишком категорично. – Меня ждут дома.
– Не могли бы вы им позвонить? В конце концов, мы могли бы обсудить еще кое-какую правку.
На мгновение женщина задумалась. Почему она так спешит вернуться на минное поле, которое некогда считала своим домом?
– Ну, вообще-то я могла бы остаться у подруги в Кембридже.
– Прекрасно. Позвоните им отсюда, а я заверну в кабинет к Эвелине и закажу столик.
Оставшись одна, Шила позвонила в галерею Марго.
– Милочка, ты снова в Кембридже? Не произошел ли в Кейпе взрыв?
– Нет. Мне нужно было поработать в издательстве. Если ты не возражаешь, я позвонила бы тебе попозже и попросила приюта на ночь.
– О, это замечательно. Хэл с его детьми на рыбалке. Все, что они поймают, будет скорее всего тунец, который я дала им с собой. Это значит, что мы устроим в полночь посиделки, как в доброе старое время. Увидимся за обедом?