Мы будем жить
Шрифт:
– Тогда были такие же звезды, – тихо сказал Джеймс, вытаскивая заколку и позволяя её волосам свободно падать на плечи. – И я также не решался тебя поцеловать. Еще несколько секунд они молчали, а затем Лили поцеловала его сама. Так, как никогда не целовала прежде. Ей хотелось вложить в поцелуй всю нежность и всю горячность своих чувств. Джеймс осторожно, как будто спрашивая разрешения, притянул девушку ближе. Светло-карие и пронзительно–зеленые глаза встретились. И во всем огромном мире остались только двое. Пальцы Джеймса опять заскользили по лопаткам и талии. Он посмотрел на нее, и Лили поняла, что он сейчас скажет. Губы Джеймса дрогнули, но Лили его опередила: – Я люблю тебя, Джеймс. Слова, которые люди говорили с сотворения мира, так по-особенному прозвучали для него. Он погладил Лили по щеке, потянул узел на её шее, и платье упало вниз. Лили так естественно обняла его, и Джеймс подхватил девушку на руки, крепко прижимаясь к губам. Льняные простыни приятно холодили спину. Балконная дверь осталась распахнутой, и через неё лился лунный свет. Лили была восхитительно воздушной, почти неземной в его отражении – впалые ключицы, веснушки на плечах, изогнутая талия и вздымающаяся грудь. Аромат ландыша от рыжих спутанных волос смешался с запахом цветущего жасмина, исходящим от мягких ладоней. Хотелось целовать её
Автор вернулся!
====== Глава тридцать третья. Поттеры ======
Моя семья — это моя сила и моя слабость. Айшвария Рай
Годрикову Лощину замело снегом. Деревушка располагалась в низине, среди пологих, покрытых мелкой порослью холмов. Рождество здесь давно вступило в свою силу: витрины магазинов подмигивали яркими огнями, компании детей распевали рождественские гимны, цветные лампочки украшали елки и вечнозеленые изгороди, а в свете тяжелых кованых фонарей кружились резные белые хлопья. Посреди пустой улицы внезапно появились две фигуры. Парень держал в руках сразу два чемодана, а на его шею был небрежно намотан желто-красный шарф. Девушка зябко куталась в теплую черную мантию и терла замерзшие ладони. Они, оглядевшись по сторонам, поторопились свернуть в проулок.
– Вот мы и дома, – Джеймс указал на двухэтажный особняк из светло-серого камня. Картинка, открывшаяся их взгляду, напоминала старую рождественскую открытку. Вдоль аккуратно расчищенной дорожки высились пушистые сугробы, из окон на них падали пятна оранжевого света, кто-то обмотал зелеными и красными гирляндами развесистое дерево во дворе и широкое крыльцо, а над трубой поднимался легкий дымок.
– Папа всегда трансгрессирует на соседнюю улицу, – рассказывал Джеймс, толкая калитку и пыхтя под тяжестью вещей. – Ему нравится проходить пару сотен метров и издалека видеть горящие окна. Это значит, что дома его ждут. На двери висел венок из остролиста, Джеймс изловчился и толкнул дверь плечом. Они шагнули в небольшую прихожую, и в лицо ударило домашнее тепло, ароматы корицы и свежей выпечки. Джеймс поставил чемоданы на пол, повернулся к Лили, но тут к нему на бешеной скорости метнулось маленькое ушастое существо, наряженное в старый свитер для квиддича. Эльф крепко обхватил ручонками ногу Джеймса и восторженно заверещал: – Молодой хозяин вернулся!!! Джеймс стряхнул эльфа со своей штанины, наклонился и небрежно потрепал его по голове. – Привет, Вилли. Огромные глаза эльфа тут же наполнились слезами восторга.
– Это моя подруга, её зовут Лили, – представил Джеймс девушку, и эльф согнулся в низком поклоне.
– Привет, – Лили дружелюбно улыбнулась. – Ты никогда не говорил, что у вас живет домовик, – укорила Лили Джеймса. Поттер отмахнулся: – Он мамин. В их семье была чудесная традиция: в одиннадцатилетнем возрасте тебе дарили вот такое ушастое недоразумение. Когда мама вышла замуж, то забрала Вилли с собой. Папа сначала ворчал, а потом смирился. Он считает, что волшебникам пора отказаться от труда домовиков, папе это напоминает… – ...рабовладельческий строй, – закончил за Джеймса мужской баритон. Мистер Поттер стоял в прихожей и обнимал жену за плечи. Теперь, когда отец и сын находились рядом, их сходство особенно бросалось в глаза: торчащие волосы, лучистые карие глаза, Поттер еще летом был с ним одного роста, а сейчас возвышался на пару сантиметров. Карлус Поттер облачился в темно-бордовый свитер с золотистым львом. Лили усмехнулась – бывших гриффиндорцев не бывает. Лили поймала на себе пристальный изучающий взгляд миссис Поттер. На миг Лили растерялась, но тут Дорея тепло улыбнулась, и точно такая же улыбка появилась на губах Джеймса. – Мамочка, – он порывисто обнял её, подставляя щеку под поцелуй и целуя в ответ. Глаза миссис Поттер растроганно заблестели. С отцом Джеймс обменялся крепким рукопожатием, а потом обернулся на Лили, которая продолжала смущенно мяться у двери. – Мам, пап, а вот и моя Лили, – Джеймс подтолкнул девушку к родителям.
«Моя Лили», – сердце пропустило удар.
– Здравствуйте, – Лили порозовела, сделав шаг вперед. – О, Мерлин, сбылись наши мечты! Дорогая, вот мы и познакомились с несравненной Лили Эванс, – Карлус Поттер весело подмигнул жене. – А у моего сына великолепный вкус, вы красавица! – восхитился он, смутив Лили окончательно.
Маму Джеймса она боялась больше. Может, потому что именно матерям редко нравятся те девушки, которых сыновья приводят домой. А еще в матери Джеймса было очень много от Блэков: горделивая осанка, высоко поднятая голова, неподражаемое умение держать себя…
– Очень рада, Лили, – Дорея обняла её все с той же мягкой улыбкой. – Джеймс много о тебе рассказывал. – И не один год подряд, – с усмешкой добавил мистер Поттер. – Что же мы держим гостью в прихожей, проходите в гостиную! – мужчина приветственно махнул рукой. – Сейчас будем ужинать, вы наверняка голодные и замерзли… Я сделаю нам всем чай.. – Вилли, отнеси наши вещи наверх, – бросил Джеймс эльфу, который продолжал топтаться рядом, украдкой держась за край брюк юноши. Тот с готовностью схватил чемоданы и с легким хлопком исчез. Лили моментально попала под очарование дома Поттеров. Она ожидала увидеть что-то вроде дворца английской королевы, по мнению Лили, именно в таких домах проживали благороднейшие и чистокровные семейства. Тем более девушка как-то читала, что Поттеры – один из самых древних чистокровных родов, весьма влиятельны и богаты. Но здесь все дышало домашним теплом и уютом. Жарко пылал камин, на креслах и диванах высились мягкие вышитые подушки, на резном столике из светлого дерева стояли живые цветы, большие окна украшали золотистые портьеры. На небольшой пушистой елке покачивались стеклянные шары, а на полу сверкала цветными обертками целая гора подарков, большинство которых, судя по всему, предназначалось для любимого сына. Родители
Чай Вилли подал в гостиную, когда все четверо расселись у камина. Он же по просьбе миссис Поттер поставил пластинку, и комнату заполнили звуки традиционных рождественских песен. Одну из них Поттеры даже спели вместе, а Джеймс дергал Лили за рукав, заставляя её присоединиться.
– А почему Сириус не приехал? Мы по нему скучаем, – в голосе миссис Поттер послышалось огорчение. Лили понимала, что Сириус не приехал из-за неё. Перемирие, объявленное во время дня рождения, оказалось временным. Она Сириусу не нравилась. Блэк даже не считал нужным особо это скрывать, особенно от самой Лили. Чего только стоит та выходка, когда он зажал её в углу! А все эти колючие фразочки вслед… Меньше всего Лили хотелось стать причиной ссоры двух лучших друзей. – Сириус решил показать свой «прекрасный», – выделил Джеймс, – характер и заупрямился. Не волнуйся за Блэка, он найдет с кем провести рождественскую ночь, – чуть хмуро добавил Джеймс. – А мы его ничем не обидели? – забеспокоилась миссис Поттер. – Все в порядке, мам, – Джеймс отмахнулся. – Сириус заглянет через пару дней. Проголодается и тут же заявится. Ты же знаешь, он обожает приезжать сюда и съедать все самое вкусное, пока я сплю…
Они вчетвером дружно рассмеялись.
– Миссис Поттер, ваш сын великолепно готовит, – Лили решила сделать Джеймсу комплимент.
Мистер и миссис Поттер обменялись удивленными взглядами.
– Джеймс готовит?! – мистер Поттер подскочил на месте. – Да он даже бутерброд себе сделать не может! – Сын весь в тебя, – миссис Поттер рассмеялась. – Представляешь, Лили, Карлус однажды решил произвести на меня впечатление. Он заказал еду из магловского ресторана и заявил, что это его кулинарное творение. Я была в восторге, что у меня такой талантливый муж, пока не нашла чек… Джеймс в этом моменте подавился пирогом и сделал вид, что его очень интересует картина на стене. Лили хихикнула и выразительно посмотрела на Джеймса. Тот признаваться не собирался, только невозмутимо передернул плечами, долил себе апельсинового сока и потянулся за конфетой. – Кстати, Лили, ты прекрасно влияешь на поведение Джеймса. Исключительно в лучшую сторону. В этом году нам пришло всего четыре письма от МакГонагалл, вместо привычных пятидесяти. Последнее, правда, было великолепно, на мой взгляд. «Пойман за занятием, порочащим стены школы». Или как там было, написано, ты не помнишь, Дори? – мистер Поттер здорово развлекался, глядя на лица Джеймса и Лили. – Так вот, я как-то подсчитал, за семь лет мы получили двести двенадцать конвертов с подробнейшим описанием всех преступлений… Больше всего я боялся, что учителям надоест терпеть этого оболтуса и его выставят из Хогвартса. Какой позор на мои седины! – Вот только не надо сейчас наговаривать на меня, папа, – Джеймс сложил руки на груди, весело поглядывая на отца. – Между прочим, среди этих писем, всегда было немало вполне доброжелательных, в которых МакГонагалл хвалила мои исключительные способности в трансфигурации и потрясающее умение ловить снитч перед носом у соперника… – Да, кажется, припоминаю, такое было однажды. – Эй, а как же прошлый год, – заспорил Джеймс. – В прошлом году я…
Препираясь друг с другом, они вступили в горячую шутливую перепалку.
– Не обращай внимания, Лили, – миссис Поттер покачала головой. – Они ведут так себя практически всегда, по крайней мере, с тех пор, когда Джеймс научился более или менее связно говорить. Расскажи лучше о себе. Чем занимаются твои родители? Было спокойно и легко говорить о том, что папа недавно получил повышение и теперь заведует всем отделением хирургии, что он копит материалы, собираясь защищать ученую степень по медицине, а мама, в этой же клинике, организовала благотворительный детский фонд, который уже помог спасти несколько жизней. Упомянула Лили и о том, что её старшая сестра выходит замуж, и со смехом вспомнила как всю семью много лет назад пугала стихийная магия. Дорея внимательно слушала, улыбалась, иногда задавала вопросы о маглах, а потом стала вспоминать случаи из детства сына. В Хогвартсе Джеймс всегда был на виду. Там он был уверен в себе, задирал нос, командовал не только на площадке для квиддича, но и в гриффиндорской гостиной, уже давно заслужив почетное право называться главным балагуром и всеобщим любимчиком. А здесь, рядом с родителями, Джеймс сразу казался младше, спокойнее, внимательнее, становясь любящим и любимым сыном. Он знал наверняка, что о нем позаботятся, защитят, помогут и направят на верный путь. Сейчас, споря с отцом, Джеймс размахивал руками, горячился, что-то старался ему доказать, а когда аргументы заканчивались, то Поттер тут же начинал обиженно хмуриться. – Мама! – воскликнул Джеймс. – Папа считает меня несерьезным и утверждает, что я задаюсь. А это не так! Скажи ему, что я хороший! Лили не смогла сдержать улыбку. Джеймс смотрел на мать невинно-детским взглядом, кто бы мог подумать, что Поттер вообще способен так смотреть! – Не просто хороший, самый лучший, – миссис Поттер подошла к сыну, потрепав по волосам. Джеймс просиял и расправил плечи. Как же все-таки он любит быть на виду, любит, чтобы его хвалили и ценили! У кресла, в котором сидел Джеймс, стоял Вилли, преданно и восторженно смотрел на Поттера, стараясь не пропустить ни слова из его беспечной болтовни. Когда тарелка сладостей перед Джеймсом пустела, домовик бегал на кухню и постоянно подкладывал то печенье, то кусок пудинга, то очередную шоколадную лягушку. – Когда он так на меня пялится, то сразу становится похож на Хвоста, правда? – обратился Джеймс к Лили, указывая на эльфа. – Может мы сменим тебе имя, Вилли? – Джеймс схватил домовика за ворот свитера и развернул к себе. – Просто одно лицо… – задумчиво протянул он. Эльф согласно закивал, приободренный таким вниманием к себе. – Джеймс, ты его сейчас задушишь, перестань! – чуть повысила голос миссис Поттер. – В детстве вы играли вместе, а теперь ты его обижаешь!
– А я хотел братишку или сестренку, – сварливо напомнил Джеймс.
Он поставил необыкновенно счастливого Вилли на пол, мама Джеймса рассмеялась и тут же припомнила историю о том, как пятилетний Джеймс пристал в Косом Переулке к волшебнице с коляской, стараясь выяснить, где она купила себе ребенка и сколько он стоит. Перебить маму Джеймсу не удалось, и он взял со стола «Ежедневный Пророк», отгораживаясь газетой от хохочущей троицы. С первой полосы на него смотрел заместитель главы магического правопорядка, который что-то вещал со сцены, размахивая руками.