Мы даже смерти выше...
Шрифт:
понять Шекспира и меня…» И вот Шеберстов, который в
школьные годы начинал с рисунков к стихам Николая,
иллюстрирует Шекспира!
Подумалось: как знать, живи сегодня Майоров, каких бы
глубин достиг его талант, так щедро обещавший еще в самом
начале большого поэта…
В экспозиции нашего музея появился портрет Майорова,
сделанный рукой Николая Шеберстова. А экскурсовод Лена
Каюдина на одной из экскурсий сказала: «Друзья Майорова
считают,
больше, чем на фотографиях». — «Почему?» — удивились
экскурсанты. «На фотографиях может быть искусственность.
Майорову это не свойственно. Но есть какое-то напряжение. И
вообще фотография — это мгновение. А Шеберстов писал
портреты друга, которого хорошо знал. И на портрете — тип,
характер».
Разумеется, дороги нам и фотографии. Члены совета музея
горячо благодарны ивановскому товарищу Н. Майорова Борису
Боброву, который воссоздал мгновения из жизни Николая.
Он передал в наш музей свои негативы. Они старенькие —
пятый десяток. Но Владимир Средний сделал все, чтобы
победить возраст этих негативов. И в книге «Мы», сделанной
руками ребят, появились снимки восемнадцатилетнего Николая.
«Мы» — так по имени одного из главных стихотворений
была названа книга стихов, вышедшая через двадцать лет после
150
гибели поэта. В самодельную книгу «Мы» члены совета музея
поместили материалы о Майорове, рисунки к его стихам.
Сережа Бодров — главный оружейник музея — нашел
пулеметную ленту и повесил ее над майоровской книгой.
О, если б все с такою жаждой жили,
Чтоб на могилу им взамен плиты,
Как память ими взятой высоты,
Их инструмент разбитый положили
И лишь потом поставили цветы.
И цветы тоже в музее есть. Их приносят ребята и ставят в
гильзы. В ржавые гильзы времен войны.
3.
В похоронке было сказано: «Убит 8 февраля 1942 года и
похоронен в деревне Баренцево Смоленской области». Эта
похоронка пришла в семью Майоровых.
Деревни Баренцево на Смоленщине не оказалось. Нет ее и в
тех районах Смоленщины, которые отошли к соседним с ней
областям после войны.
Поскольку такой деревни не было и нет, стало очевидным,
что в похоронке описка писаря.
Друг юности Майорова по университету Ирина
Пташникова искала могилу Николая. В 1957 году в семнадцати
километрах к югу от Гжатска (Гагарина) она нашла деревню
Баранцево (писарь в похоронке вместо «а» написал «е»,
превратив
написала нам: «Не знаю, есть ли она сейчас? Тогда там
оставалось всего четыре избы».
И совет музея решил найти могилу Николая Майорова. Все
оказалось очень сложно. В Центральном военном архиве ничего
узнать не удалось. В Московском совете ветеранов нам дали
адреса фронтовиков 331-й дивизии, но все они служили в ней
или после февраля 1942-го, или выбыли из строя до этого
времени. Активная переписка давала мало материалов для
поиска. В тупик ставило и то обстоятельство, что деревня
Баранцево, расположенная в 17 километрах к югу от Гжатска, о
которой писала И.В. Пташниковав, в феврале 1942 года была в
151
руках немцев. Эта территория, как и сам город Гжатск,
освобождена только в 1943 году. Предположение о неудавшемся
прорыве в этих местах не подтвердилось.
Не скрою, был момент, когда члены совета музея потеряли
надежду выяснить истину…
А мы идем искать ровесников следы,
Тех самых, что на четверть века старше нас.
Но уже не четверть века, уже более сорока лет отделяют нас
от последнего мгновения, от последнего вздоха Николая.
И вот начался поход на Смоленщину — наша поисковая
экспедиция. Лагерем стали в деревне Некрасово Московской
области, что близ 141-го километра Минского шоссе.
Разбившись на две разведгруппы, начали поиски. Шли
холодные проливные дожди. На попутных машинах и пешком
проделывали ребята километр за километром. Промокшие,
измочаленные возвращались в лагерь поздно, порою ночью.
На третий день экспедиции члены Гагаринской
разведгруппы — Люба Нисловская, Дима Гаврилычев, Лена
Каюдина, Валя Бекетова — вернулись с лицами победителей:
«Есть другая деревня Баранцево! Не к югу, а к северо-востоку от
Гагарина. В прошлом — Кармановский район. Именно там в
феврале 1942 года шли большие бои». Об этом узнали от
гагаринских краеведов.
Экспедиция продолжалась. Нить поиска вела нас на север
района — в село Карманово, в деревни Петушки и Баранцево.
В Карманове строится большой мемориал. Прах павших
воинов со всей округи переносится сюда, в братскую могилу. И
уже поднялся во весь рост солдат в развевающейся плащ-
палатке и поднес к губам своим бронзовую трубу, и позвал нас,
живых, куда-то… в глубину человеческой памяти, к тому
майоровскому «шальному трубачу» из стихотворения «Мы», к