Мы из подводного космоса
Шрифт:
Пассажиры начали выползать из чрева, забывая про свой багаж, с одним желанием – скорее ощутить под ногами землю и вдохнуть крымский, целебный воздух. Андрей не торопился, он ждал. Сидел и ждал, когда появится Катя. Он горел надеждой на продолжение приятного знакомства. Все пассажиры вышли, багаж был выгружен. Увы, Андрея вежливо попросили освободить самолёт. Ошеломлённый, раздавленный он медленно поднялся и нехотя, постоянно оглядываясь, направился к трапу. Она не появилась!!?
Долго стоял моряк у самолёта. Какие мысли, какие переживания, какие страдания терзали его молодое сердце. «Трижды прав Паустовский,
А Катя сидела в кабине и молча плакала. Слёзы, непрошеные и печальные, текли по её красивому лицу. Жизнь не удалась. Раннее замужество. Муж был хороший человек, но слабый, инфантильный. Не то, чтобы пристрастился, но, как и большинство мужиков, не отказывался от выпивки. Пьяным становился нетерпим, что-то пытался доказать. Утром, унижаясь, ползал на коленях, вымаливая прощения. Как всякого «Обломова», его мало что интересовало. Не читал, не работал над собой. Не берёг Любовь, и Любовь прошла. Ребёнком не занимался, хорошо, что мама много лет помогала по дому. Заменить перегоревшую лампочку – для мужа была огромная проблема. Друзья позовут – и мужа целый день нет дома. Опустился. В постели с ним было не хорошо. Да и силы, видимо, растерял. Раннее замужество – беда наших женщин. Оказывается, впереди ещё много интересных мужчин. Главное, оценивать их начинаешь по-другому. По-взрослому.
Ей понравился моряк. Сила и уверенность были в нём. Интеллигентность и порядочность. За таким жить – наверняка большое счастье. Сколько интересного можно узнать и увидеть с ним. Если бы можно было начать жизнь с начала! Особенно ей нравились чистые и аккуратные мужчины. У таких, скорее всего, и душа чистая. Моряк в этом отношении был идеален. И сидела Катя, и плакала. Ей было жалко нереализованных возможностей. Она оплакивала свою красоту, ведь она могла на каких-то высоких приёмах сверкать с этим моряком. Его восхищённые взгляды разбудили в ней женщину. Она молода, привлекательна. Она хочет нравиться! Слёзы брызнули из её глаз, когда она увидела, как печально офицер смотрел на самолёт, как он страдал, что она, дав надежду, как бы предала его. Когда же он стал уходить, Катя зарыдала навзрыд. Долго билось её красивое тело в судорогах, вместе со слезами уходила её молодость, её жизнь. Оставались одни обязанности, супружеский долг и терпение. Удел наших женщин.
Вечером дома Андрей был особенно внимателен к жене. «Жену, как и профессию, выбирают раз в жизни», – учила его в свое время мама. Да, кругом много красивых женщин. Молодых, красивых, соблазнительных. И даже, о, ужас! жаждущих тебя! Но жена – одна, с её достоинствами и недостатками. «Искать женщину без изъянов, может только мужчина без извилин», – и мама была права. В семейной жизни нельзя отпускать тормоза, жалеть себя, родного. Очень легко свернуть на опасный путь. Надо быть порядочным и честным. Надо учиться любить свою избранницу всю жизнь, а это очень трудно. В этом и заключается искусство семейной жизни. К сожалению, многие так его и не постигли. «Жениться, – как говорили Андрею в своё время опытные «женатики», – все равно, что вступить в компартию, никаких прав, одни обязанности». Он видел, как порой трудно мужчинам «тянуть» семейную лямку, как давят их обязанности, как приходится ограничивать себя, останавливать во всём. Столько кругом соблазнов! Как трудно устоять, а стоит ли, думают они, запрещать себе маленькое приключение на стороне? Стоит, ещё как стоит! Только от нас самих, от нашей внутренней дисциплины, от чистоты наших отношений зависит крепость семьи. Наряду с женской верностью, есть и мужская верность. Все-таки семья – самое дорогое, самое ценное,
47. Испытания в море – это искусство
«Ночной полёт! Как воспел его мой любимый летчик Антуан де Сент-Экзюпери! Хотелось бы спросить: «Где, коллега, ваш одномоторный самолётик? Где наслаждение полётом? Где романтика 20-х годов прошлого века? Увы, давно закончилась!» Мощный боевой самолёт мчится над Чёрным морем на огромной скорости. В полной темноте. Только звёзды, одни звёзды. Они кругом – сверху, снизу, со всех сторон. Иногда морской лётчик с красивой фамилией Дейнека вдруг ловит себя на мысли, что он летит уже в космосе, среди других миров. Нет верха и низа, он в невесомости. Он резко отбрасывает наваждение и пристально вглядывается в приборы. Только приборы – его лучшие помощники. «В ночных полётах, – учили его, – не верь своим ощущениям, они могут подвести». Ночной полёт по опасности можно сравнить только с посадкой на авианосец. Монотонность при длительных галсах убаюкивает пилота. Лётчик не ощущает сверхзвуковой скорости, грохот турбины остаётся сзади. Мягко пощёлкивает генератор, разноцветные лампочки на пультах ласково успокаивают. Какая-то апатия, заторможенность охватывают боевого лётчика. Это очень опасно…
Вдруг совершенно неожиданно звучит команда: «210-й, курс влево на 20 градусов». «Есть», – отвечает, не задумываясь, лётчик и выполняет команду. Через несколько секунд ещё команда: «210-й, снижайся и занимай эшелон 2000».
«Есть», – и опять команда исполнена. «Включаем посадочные огни, заходи на посадку!» «Е…, – лётчик поймал себя на полуслове. Что я делаю? Какая посадка? Я на другой стороне Чёрного моря. Я с трудом слышал своего руководителя полётов, а теперь так чисто и громко кто-то говорит со мной». Ужас охватил опытного пилота. Он мгновенно стал весь мокрый. Его осенило: «Только что меня пытались посадить на вражеский аэродром. Чуть не стал предателем».
Ручку на себя, самолёт понёсся вверх с разворотом на обратный курс. «Назад, назад, на север, к родным берегам». На чистом русском языке неведомый диспетчер кричал ему: «210-й, куда же ты? Садись, огни включены. Горячий кофе ждёт тебя. Поедем в ресторан. Возвращайся!» Культурный советский офицер Владимир Дейнека очень вежливо ответил на всё Чёрное море красивым трёхэтажным русским сленгом, после которого настойчивый турок исчез из эфира, видимо, поражённый силой русского языка, и, главное, интонациями возмущённого его коварством лётчика.
Командир авиасоединения подполковник В. Дейнека за штурвалом ТУ-16. Курс – Северо-Восточная Атлантика. 1970-е годы.
А через минуту слабый запрос нашего руководителя полётов: «210-й, куда пропал? Не уходить со связи. Завершаем работу». Через пятнадцать минут мокрый от переживания и напряжения старший лейтенант Владимир Дейнека вылез из кабины самолёта и с наслаждением вдыхал аромат крымской ночи. «Чуть не стал предателем», – это мысль мучила и не отпускала его, пока он не выпил глоток коньяка. Друзья после этой ночи заметили у него в волосах первую седую прядь».
Офицер-подводник Андрей Ильин ещё и ещё раз вспоминал вчерашний рассказ заместителя командира полка подполковника Дейнеки Владимира Григорьевича. Опытный ас вспомнил свою молодость, и его интеллигентное лицо вновь пережило все перипетии той тяжёлой ночи. Лётчик-испытатель и моряк-испытатель встретились накануне на военном аэродроме, обсуждая совместную работу по испытаниям нового корабельного радиолокатора. Чувствуя взаимную симпатию, они откровенно поговорили о своей службе. Моряк рассказал, как он тонул, упав за борт подводной лодки. Лётчик мастерски преподнёс свой эпизод, который заставил «корсара морских глубин» глубоко ему сопереживать. Две профессии – лётчика и подводника одинаково трудны и опасны. Это сблизило их, и они быстро нашли общий язык.