Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи

Матвеева Новелла

Кто снес так много зла, поборов, слов излыжных, Чтоб, голос-колокол себе отлив на сцене, Вскричать: «Я был убит!»? — Кто так страдал за ближних, Чтоб ропот совестисыграть, глушимый всеми? Сыграть саму тоску, самих ночей беззвучье, Изнанку счастия и тайну злополучья. 1994

Тот век…

Тот

век, по нашему сужденью, Красно-зелёной был морковью: Ботва взлетала к Возрожденью, А корень пёр к Средневековью, Страшась расстаться с ним; оставить В нем то, что многим кайф сулило… Средневековье никогда ведь И никуда не уходило! Покуда Подвиг, Труд, Веселье Земной поверхностью владели, Оно сползало в подземелья, На срок (примерно в полнедели). И, зацепив петлёй за шпору, Прохожих втаскивало в нору… 1993

Божественные скорлупки

Досталось от него не только словоблудам, Эстетам, деспотам, их прихвостням-паскудам, Но и философам, должно быть, перепало! Достоин зависти, кто цел остался (чудом)!

В шекспировских шутах заложен динамит, Которым не один кумир подорван был. Та взрывчатая смесь — она и днесь гремит, Но чьи полопались апломбы — свет забыл. А в перебранках слуг был мастером заклят, Как в колбах, не один высокородный спор Ученых! Но вопрос их осмеянья — снят. Нет тех философов — и кончен разговор. Схоласту пущенных вдогонку хлёстких фраз Повыветрился смысл и ускользнул от нас. У злободневности стариннойнет корней. Какими ж ядрамион потчевал толпу, Коли заставил нас влюбиться в скорлупу, И аромат ядра восстановить по ней!.. 1994

«Восток, прошедший чрез воображенье…»

Восток, прошедший чрез воображенье Европы, — не Восток, а та страна, Где зной сошёл, как тяжесть раздраженья, А сказочность — втройне заострена. Где краски света, музыки и сна; Шипов смягченье, роз разоруженье, Жасминовые головокруженья, В ста отраженьях — комнат глубина. Сто потолков огнём сапфиров движет. Сонм арапчат по жёлтой анфиладе Бежит — и в то же время на коврах, Далёких, золотых, недвижных, вышит… А дым курильниц всё мотает пряди — Не вовсе с прялкой Запада порвав… 1970-е

Человек из патефона

(или Два чуда подряд)

Как бригантина, в путь пускается мембрана Заливом черного сияющего диска, Где лунная дорожка моря, как ни странно, Мне блещет вдалеке и в то же время близко! О песни! Я могу их слушать невозбранно! И на суконный круг пластинки класть без риска Грозы! Как будто бы зарей, пустынно-рано, Мне вверена с Гель-Гью и Лиссом переписка… А всё ж дрожит рука! И мнится: человечки (С мой глаз!) поют внутри машины молодецки, Но выход им закрыт из впадины зеркальной… Шло время. Я сама с Утёсовым знакома! Он вольный, не в плену! Он ростом натуральный! С ним дочь его Эдит. И я у них, как дома! 1966, 1980

Мечтание города

Толпа глядит, бледна и длиннолица, — Нос-полумесяц остро вздёрнут вверх. Как в облаках дыхания мелиссы Зеленоватых — реет судоверфь. На крышах — кошек чёрный фейерверк. Спускающихся улиц вереницы… На вывесках, витающих, как птицы: Ключ. Апельсин. Башмак. Посуда. Вепрь. Трёх пансионов лесенки кривые С половиками красными, как жар, Скакнут, имея целью мостовые, Но, не допрыгнув, плавят солнца шар И странники бредут по эспланадам: Живые — с нарисованными рядом. 1963, 1969

Цветок зла

Больше не могло быть сомнений: это был Тартараграндафлориус!.. На земле показалось несколько трещин… Одна из них мчалась прямо ко мне…

«Союз действительных» [68]

Приснился мне в ребячестве когда-то (Боявшийся — годами — оглашенья!) Цветок, что достигал корнями — ада И созидал земной коры крушенье.

68

«Союз действительных» — пока неопубликованный роман Н. Матвеевой. — Ред.