Мятежник
Шрифт:
– Прелестное, - он повернул кольцо на ее пальце, почувствовав ее легкое и сухое прикосновение.
– И старинное, - он подозревал, что кольцо весьма старое, может, даже какое-то особенное, и попытался снять его с пальца, но Салли отдернула руку.
– Папа хотел оставить его себе, - она посмотрела на кольцо, - и я его у него забрала, - она засмеялась и затянулась сигарой.
– И вообще, я, типа, не по-настоящему замужем. Не больше, чем если бы через метлу перепрыгнула [5].
Именно этого и боялся Ридли, но попытался не выдать свои опасения.
– Твой муж ведь скоро начнет тебя искать, правда?
– Роберт?
– засмеялась она.
– Ничего он не сделает. У кастрированного борова яйца и то крепче, чем у Роберта. А как насчет твоей подружки-леди? Что сделает Анна, когда узнает, что я здесь?
– А она узнает?
– Конечно, милый, потому что я ей скажу. Если только ты не дашь мне слово. То есть будешь заботиться обо мне как положено. Я хочу жить в местечке вроде этого, - она обернулась, осматривая комнату, восхищаясь ее комфортом, а потом снова взглянула на Ридли.
– Ты знаешь человека по имени Старбак?
– Знаю одного мальчишку по имени Старбак, - ответил Ридли.
– Довольно симпатичный мальчишка, - кокетливо произнесла Салли. Пепел с ее сигары упал на ковер.
– Он обвенчал меня с Робертом. Папа заставил его. Он сделал так, чтобы всё звучало будто по-настоящему, с книгой и всё такое, и даже сделал запись, прям как по закону, но я знаю, что это было не по-настоящему.
– Старбак вас обвенчал?
– развеселился Ридли.
– Он был довольно мил. И правда мил, - она вздернула голову в сторону Ридли, желая вызвать у него ревность.
– А потом я велела Роберту записаться в солдаты и приехала сюда. Чтобы быть с тобой.
– Но я здесь не останусь, - сказал Ридли. Салли наблюдала за ним своими кошачьими глазами.
– Я отправляюсь в Легион, - объяснил он.
– Я закончу свои дела здесь, а потом вернусь.
– Тогда я скажу тебе, милый, какие еще дела тебе нужно закончить, - Салли приблизилась к нему, с невольным изяществом пройдя по богатым коврам и натертому паркету.
– Тебе нужно найти местечко, где я буду жить, Итан. Хорошенькое местечко, с коврами вроде этого, с настоящими креслами и кроватью. Ты сможешь приходить ко мне, как и говорил. Ведь так ты говорил? Что найдешь, где я буду жить? Где ты сможешь быть со мной? И любить меня?
– она прошептала последние слова очень мягко, подойдя так близко, что Ридли почувствовал запах сигары в ее дыхании.
– Да, так я говорил, - он знал, что не может противиться ей, как всегда знал и то, что как только они переспят, он возненавидит Салли за ее вульгарность и приземленность.
Она была ребенком едва ли пятнадцати лет от роду, но уже знала, как и Ридли, о своих сильных сторонах. Он знал, что она будет отчаянно драться за то, чтобы поступить по-своему, наплевав на разрушения, которые может при этом причинить. Так что уже на следующий день Ридли переселил ее из квартиры своего брата на Грейс-стрит.
Если бы Дилейни обнаружил свой драгоценный фарфор разбитым, он бы ни за что не согласился помочь Ридли, так что Итан снял ближайшую ко входу комнату в меблированных апартаментах на Монро-стрит, указав при регистрации себя и Салли как женатую пару.
Он умолял брата помочь:
– Да Бога ради, Бев! Она же ведьма, она все разрушит!
– Суккуб, значит, а [6]? Хотел бы я с ней повстречаться. Она правда так красива, как на твоем рисунке?
– Она необыкновенна, так что, Христа ради, забери ее у меня! Хочешь ее? Она твоя!
– Ридли уже пытался избавиться от нее, представляя своим собутыльникам в салуне отеля "Спотсвуд". Но Салли, одетая в недавно приобретенный наряд, пусть и сводила с ума каждого офицера в отеле, отказывалась покидать Ридли. Она не собиралась извлекать глубоко засевшие в нем коготки ради неизвестности.
– Пожалуйста, Бев!
– умолял Ридли.
"Как же я ненавижу", - подумал Бельведер Дилейни, греясь у камина, - "когда меня зовут Бев".
– Убивать ее ты не хочешь?
– спросил он грозно.
Ридли, помешкав, затряс головой:
– Нет.
– И не дашь ей того, чего она хочет?
– Да не могу я.
– А просто отпустить ее?
– Да нет же, черт возьми.
– Сама она не уйдет?
– Ни за что.
Дилейни затянулся сигаретой и задумчиво выпустил колечко дыма в потолок.
– Подпаленный мост. Как по мне, так это забавно.
– Пожалуйста, Бев, пожалуйста!
– Я показал газетную заметку Ли, - произнес Дилейни.
– Но он опроверг ее. Заверил меня, что это дело рук не наших людей. Думает, какие-нибудь разбойники подпалили мост. Наверное, тебе стоит сказать об этом Фалконеру. Разбойники! Он будет просто в восторге от этого словечка.
– Пожалуйста, Бев, Бога ради!
– Э нет, Итан, Господу точно не понравится то, что я собираюсь сделать с Салли. Ни на йоту не понравится. Но да, я могу помочь тебе.
Облегчение, которое испытал Ридли, глядя на брата, было почти осязаемым:
– Что ты собираешься сделать?
– Приведи ее ко мне завтра. Допустим, к углу Кэри и Двадцать четвертой, подальше от любопытных глаз. В четыре часа там будет стоять экипаж. Я могу быть там, а могу и не быть, в любом случае - заставь ее забраться в этот экипаж. А потом забудь о ней. Навсегда.
Ридли уставился на брата, разинув рот:
– Ты... ее убьешь?
Дилейни поморщился:
– Помилуй, не настолько я груб. Я... заставлю ее исчезнуть из твоей жизни. А ты будешь мне благодарен по гроб жизни.
– Буду, честное слово!
– жалко поблагодарил его Ридли.
– Значит, завтра в четыре, на углу Кэри и Двадцать четвертой. А теперь иди к ней. Будь с ней поласковей, чтобы она ничего не заподозрила.
Полковник Вашингтон Фалконер игнорировал Старбака почти всё время, пока они ехали домой. Фалконер скакал рядом с капитаном Хинтоном, иногда с Мерфи, а иногда один, но всегда устанавливал высокий темп езды, будто хотел побыстрее отдалиться от места, где так неудачно закончился его набег.