Мятежник
Шрифт:
– Тебе не нравится Итан?
– Адам заметил неприязнь в голосе Старбака и, казалось, был этим удивлен.
– Похоже, это он меня не любит. Я выиграл у него в споре пятьдесят баксов, и он мне этого не простил.
– Деньги - его слабое место, - согласился Адам.
– Вообще-то я иногда гадаю, не по этой ли причине он решил жениться на Анне, но это недостойное подозрение, не правда ли?
– Недостойное?
– Конечно.
Старбак вспомнил, как Бельведер Дилейни озвучил те же самые подозрения, но не упомянул об этом.
– А почему Анна хочет замуж за Итана?
– спросил он вместо этого.
– Она просто хочет сбежать, - ответил Адам.
– Ты можешь себе представить жизнь в Семи Источниках? Она считает, что замужество - ее билет на свободу, - Адам вскочил на ноги, натягивая штаны, это быстрое движение было вызвано приближением двуколки, которой правила Анна собственной персоной.
– Она здесь!
– предупредил Адам Старбака, который последовал примеру своего друга и поспешно схватил штаны и сорочку и уже надевал носки, когда Анна натянула поводья. Экипаж сопровождала пара лающих спаниелей, которые теперь возбужденно бросились к Адаму и Старбаку.
Анна, укрывшись от солнца за широким зонтом с кружевной оборкой, с неодобрением посмотрела на брата.
– Ты опоздал к ужину, Адам.
– Боже мой, уже пора?
– Адам нащупал часы среди мятой одежды. Один из спаниелей прыгал вокруг него,
а второй шумно тявкал в сторону реки.
– Хотя это и не имеет значения, - сказала Анна, - потому что в лагере возникли кой-какие проблемы.
– Что за проблемы?
– Траслоу обнаружил, что его зять вступил в Легион во время его отсуствия. И избил его!
– казалось, Анна была шокирована этой жестокостью.
– Избил Декера?
– Так его зовут?
– спросила Анна.
– А что произошло с женой Декера?
– поинтересовался Старбак с излишней поспешностью.
– Расскажу за ужином, - ответила Анна.
– А теперь почему бы вам не закончить одеваться, мистер Старбак, а потом привяжите свою усталую лошадь позади экипажа и отправляйтесь домой вместе со мной. Вы можете подержать зонтик и рассказать о налете. Я хочу знать всё.
Итан отвел Салли Траслоу в магазин шляпок и тканей Маггенриджа на Иксчендж-элли, где купил ей зонтик из набивного ситца в пару к бледно-зеленому платью из тонкого льна. На ней также была шаль с замысловатым узором и бахромой, вязаные чулки, широкополая шляпка, украшенная шелковыми лилиями, белые ботинки до лодыжек и белые кружевные перчатки. В руках она держала вышитую бисером дамскую сумочку и резко контрастирующую с ней большую полотняную сумку.
– Давай я подержу твою сумку, - предложил Ридли. Салли хотела примерить льняную шляпку с жесткими полями и муслиновой вуалью.
– Присмотри за ней, - неохотно вручила ему сумку Салли.
– Конечно, - полотняная сумка оказалась тяжелой, и Ридли гадал, лежит ли там оружие. У самого Ридли револьвер являлся частью униформы и висел у бедра. Он был в сером красочном мундире Легиона Фалконера, с саблей на левом боку и револьвером на правом.
Салли повернулась к двойному зеркалу, восхищаясь шляпкой.
– Она и правда мила, - сказала она.
– Ты прекрасно выглядишь, - произнес Ридли, хотя, по правде говоря, в последние дни находил ее компанию все менее приятной. Она была необразована и не обладала ни утонченностью, ни остроумием. У нее было лишь ангельское личико, тело шлюхи и бастард в утробе. И она отчаянно хотела сбежать из узкого мирка своего отца с его тесной фермой, но Ридли был слишком озабочен собственным будущим, чтобы отдавать себе отчет в положении Салли.
Он не понимал, что она пытается сбежать от невыносимого прошлого, а видел в ней лишь вымогательницу, пытающуюся обманным путем устроить свое паразитическое будущее. Он не видел ее страха, лишь настойчивость в получении того, что она хочет. По ночам, охваченный страстью, он желал лишь быть с ней, но днем, встречаясь с ее грубыми мыслями и трескучим голосом, он хотел только избавиться от нее. И сегодня он от нее избавится, но сначала нужно было усыпить ее бдительность.
Он отвел ее в ювелирный магазин Ласкелля на Восьмой улице, где выслушал сварливые жалобы владельца относительно предложения проложить железную дорогу прямо перед его магазином.
Железнодорожная линия должна была пройти по центру крутой улочки и соединить линию Ричмонд-Фредериксберг с линией Ричмонд-Питерсберг, чтобы военное снаряжение можно было перевозить прямо через город без необходимости перегружать его из вагонов в запряженные лошадьми повозки.
– Но разве они подумали о том, как это скажется на торговле, капитан Ридли? Подумали? Нет! И кто будет покупать дорогие ювелирные украшения, когда снаружи дымят паровозы? Это просто нелепо!
Ридли купил для Салли ожерелье с филигранью, которое было достаточно кричащим, чтобы ей понравиться, и достаточно дешевым, чтобы не оскорбить его скаредность. Он также приобрел узкое золотое кольцо, чуть шире тесьмы для штор, и положил его в карман мундира.
Эти покупки, вместе с зонтиком и льняной шляпкой, обошлись ему в четырнадцать долларов, а говяжья грудинка на обед в "Спотсвуд Хаусе" стоила еще доллар тридцать.
Он убаюкивал опасения Салли, и это стоило запрошенной цены, если она быстро отправится навстречу своей судьбе, какой бы она ни была. Он предложил ей выпить за обедом вина, а потом бренди.
Она захотела закурить, и он дал ей сигару, совершенно не беспокоясь о том, что другие дамы в столовой предпочитали не курить.
– Мне всегда нравились сигары. Мама обычно курила трубку, а я предпочитаю сигары, - она дымила с довольным видом, явно отдавая себе отчет в насмешливых взглядах остальных присутствующих.
– Это и правда мило, - она воспринимала роскошь, как голодная кошка сметану.
– Тебе стоит привыкнуть к такого рода местам, - сказал Ридли. Он развалился в кресле, поставив ногу в элегантном сапоге на холодную батарею под окном и выглянул во двор отеля. Его сабля в ножнах брякнула по клапану батареи.
– Я собираюсь сделать из тебя леди, - солгал он.
– Научу говорить как леди, вести себя как леди, сплетничать как леди, танцевать как леди, читать как леди и одеваться как леди. Я превращу тебя в настоящую леди.
Она улыбнулась. Салли мечтала о том, чтобы стать настоящей леди. Она воображала себя в шелках и кружеве, царящей в гостиной вроде той, что находилась в доме Бельведера Дилейни, нет, даже в большей гостиной, в огромной гостиной, с утесами в роли стен и небесным сводом вместо потолка, с золоченой мебелью и горячей водой в любое время дня.