Мысли объ устройств? будущей Россiйской вооруженной силы

Головин Николай Николаевич

Когда мы перейдемъ въ область высшихъ уставовъ (Наставленiе для вожденiя высшихъ войсковыхъ соединенiй), то абрисы доктрины еще боле усложняются, но зато вступаетъ въ силу законъ большаго числа. Командиръ корпуса, особенно же командующiй армiей или главнокомандующiй иметъ дло съ явленiями, заключающими въ себ такое огромное число отдльныхъ случаевъ, что влiянiе "случайности" до нкоторой степени парализуется взаимнымъ погашенiемъ крайностей и вырисовывается средняя линiя возможностей. Вотъ почему, если младшiй начальникъ не можетъ воевать не рискуя, то, чмъ выше начальникъ, тмъ большую роль въ его распоряженiяхъ долженъ играть расчетъ. Послднiй ему облегчается еще тмъ, что его освдомленiе о противник получаетъ все боле объемлющiй характеръ и потому многое изъ данныхъ о противник, что для младшаго начальника является случайностью, для старшаго представляетъ величину, научно учитываемую.

Всякiй расчетъ обуславливается возможностью использованiя опредленныхъ величинъ. Законъ большаго числа иметъ дло со "средними величинами" (примръ статистики). Такимъ образомъ, уже это одно подсказываетъ, что стратегiя боле точная наука, нежели тактика. Тутъ приходится обратить вниманiе на нашу основную ошибку въ стратегiи. Увлекаясь примромъ

Суворова, требовавшаго крайняго напряженiя своихъ войскъ, мы забывали, что Суворовъ по условiямъ ограниченности тхъ силъ, которыми онъ командовалъ, совмщалъ въ себ одновременно главнокомандующаго, командующаго, командира корпуса, а часто и начальника дивизiи. Въ роли послдняго онъ умлъ потребовать отъ войскъ невозможнаго и не считалъ враговъ (примръ: его маршъ въ Пражской операцiи до Бреста). Но въ роли главнокомандущаго его методы другiе: здсь онъ считаетъ враговъ, и свои стратегическiя заданiя не основываетъ на такомъ же напряженiи, какъ въ тактик. Полуторамсячная остановка у Бреста въ той же Пражской операцiи является другимъ примромъ. Командующiй армiей или главнокомандующiй постоянно кладутъ въ основу своихъ стратегическихъ расчетовъ у насъ крайнее напряженiе войскъ, не оставляя зазора для своихъ подчиненныхъ для проявленiя добавочной энергiи съ цлью преобороть непредвиднныя случайности. Операцiи срываются также точно, какъ проливается чаша отъ послдней переполнившей ее капли. Кроме того, нужно имть въ виду, что стратегiя иметъ своей задачей подвести войска къ полю сраженiя (поставить ихъ въ наиболе выгодное положенiе). Тактика же употребляетъ войска на пол сраженiя. Слдовательно, стратегiя должна подвести войска не измученными, а сохраняющими свой запасъ силъ. Вотъ почему основнымъ правиломъ стратегiи является расчетъ, основанный на среднихъ величинахъ. Въ этомъ отношенiи очень поучительно сравненiе расчета нашего и нмецкаго въ операцiяхъ въ Восточной Пруссiи въ 1914 году. Вотъ тутъ то и обнаруживается большая разница въ точкахъ зрнiя, которыя проводятся въ уставахъ, преимущественно тактическаго характера (низшiе и среднiе уставы) и уставахъ преимущественно стратегическаго характера (высшiе). Первые должны требовать отъ начальника умнiя потребовать отъ войскъ крайняго напряженiя, т. е. умнiя быть въ нужную минуту расточительнымъ. Вторыя должны требовать отъ начальника умнiя экономнаго ршенiя оперативныхъ задачъ съ тмъ, чтобы не растрачивать капиталъ энергiи войскъ до сраженiя.

Различiе въ характер уставовъ различныхъ категорiй не должно приводить къ нарушенiю внутренняго единства доктрины.

Различiе въ требованiяхъ уставовъ различныхъ категорiй привело нкоторыхъ писателей къ мысли о существованiи трехъ доктринъ: одной воспитательной, другой тактической и третьей стратегической. Мы думаемъ, что подобное раздленiе можетъ повести къ затемннiю одной изъ существеннйшихъ мыслей, а именно — единства доктрины. Послднее заключается, прежде всего въ томъ, что воспитанiе, и тактика, и стратегiя должны быть слиты въ одно логическое цлое. Отсутствiемъ подобнаго единства и гршили мы до войны. То что доктрина должна быть единой, не значитъ, что ея отдльныя части воспитательная, тактическая, стратегическая должны смшиваться въ одну кучу. Въ этихъ частяхъ могутъ быть различiя, но не должно быть внутреннихъ противорчiй. Чтобы выяснить мысль о различiяхъ, мы приведемъ слдующiй примръ.

Лучшимъ солдатомъ для выполненiя всякой тактической и стратегической задачи является солдатъ, воспитанный въ дух Суворовской "смлой нападательной тактики". Принимая во вниманiе, что та часть доктрины, которая вндряется въ массу войскъ, должна быть наимене подверженной измненiямъ, вполн естественно воспитывать солдата въ наступательномъ дух независимо отъ того, придется ли начинать войну со стратегической обороны. Въ этомъ случа въ уставахъ указанныхъ трехъ категорiй будутъ различiя, но не будетъ противорчiй.

Возьмемъ для дальнйшаго поясненiя нашей мысли доктрины германскую и французскую передъ войной 1914 г. Германцы пользуясь запаздыванiемъ сосредоточенiя всей Русской вооруженной силы готовились нанести быстрое ршительное пораженiе французской армiи съ тмъ, чтобы затмъ нанести такое же пораженiе Русской армiи. Поэтому германская доктрина во всхъ своихъ частяхъ должна была носить ярко наступательный характеръ. Въ воспитательной части она требовала дурхшнитсолдата, въ тактик и стратегiи ршительнаго наступленiя съ самаго начала войны, причемъ эти идеи могли быть доведены до своей крайности. Стоитъ только прочесть упомянутый нами выше трудъ начальника германскаго Большого Генеральнаго Штаба графа фонъ-Шлифена подъ заглавiемъ "Канны". Вэ томъ труд, имвшемъ исключительное значенiе для высшей части германской военной доктрины, фельдмаршалъ фонъ-Шлифенъ внушаетъ мысль нмецкому высшему командному составу и Генеральному Штабу, что идеаломъ формы сраженiя, къ которому должно стремиться германское командованiе, являются Канны, т. е. охватъ сразу двухъ фланговъ съ дальнйшимъ окруженiемъ врага. При подобной форм сраженiя — полное уничтоженiе врага, т. е. то, что какъ разъ требовалось основной мыслью плана: успть разбить враговъ Германiи порознь. Въ оперативномъ управленiи войсками нмецкая доктрина въ самой рзкой форм выдвигаетъ на первый планъ ршенiе вопроса "Чего я хочу?", вводя лишь въ вид поправки данныя о вол противника. Предъявляя подобныя требованiя, нмцы, конечно, отдавали себ отчетъ, что такое предъявленiе вело къ нкоторой предвзятости ршенiй начальниковъ. Но они учитывали, что въ подавляющемъ большинств случаевъ обстановка предстоящей Германiи войны потребуетъ именно такого "предвзятаго" ршенiя. Недостатки подобнаго образа дйствiй окупались преимуществомъ сохнаненiя иницiативы въ своихъ рукахъ и быстраго развитiя операцiи. Вмст съ тмъ графъ фонъ-Шлифенъ и его преемники приняли вс мры, чтобы предъявленныя имъ требованiя не являлись бы только красивыми словами, непосильными для проведенiя ихъ въ жизнь. Матерiальная подготовка германской армiи передъ войной 1914 года можетъ считаться образцовой. Дивизiямъ и высшимъ войсковымъ соединенiямъ были даны такiя могущественныя артиллерiйскiя средства, что, дйствительно, он могли осуществлять ту ршительность дйствiй, которая отъ нихъ требовалась. Внутреннее единство доктрины улавливается гораздо трудне, нежели ея вншнее. Трудъ "Канны", который въ Германскомъ Генеральномъ Штаб почитался за Евангелiе, не былъ даже переведенъ на русскiй языкъ, и мы уврены,

что мало русскихъ офицеровъ Генеральнаго Штаба его штудировали. Во Францiи онъ прошелъ тоже незамченнымъ. Правда, передъ самой войной въ 1914 г. появился трудъ капитана Daille съ предисловiемъ одного изъ членовъ Верховнаго Военнаго Совта генерала Ruffey подъ заглавiемъ: "Essai sur la doctine strategique allemande d'apres "La bataille de Cannes" par de Feld Marechal de Schliffen". Чтенiе этого труда теперь можетъ лишь показать, насколько непонятнымъ оказался для французовъ внутреннiй смыслъ творенiя Шлифена. Капитанъ Дайль, главнымъ образомъ, полемизируетъ съ покойнымъ уже тогда Шлифеномъ на тему, что Наполеонъ былъ, какъ полководецъ, крупне, чмъ Мольтке.

Если внутреннiй смыслъ германской до военной доктрины оказался непонятенъ французамъ, то съ другой стороны ихъ поразила вншняя ея однородность: наступленiе въ воспитанiи, наступленiе въ тактик, наступленiе въ стратегiи. Любители "централизма", математическаго равенства, французы поддались на приманку вншней цльности германской доктрины. Безспорная истина, что только наступленiе ведетъ къ выигрышу войны, проведенное такъ просто и ярко въ германской доктрин, ударила по воображенiю французовъ. Незадолго передъ войной во французскомъ Генеральномъ Штаб появилось теченiе съ талантливымъ полковникомъ Гранмезономъ во глав, которое съ ярымъ осужденiемъ напало на существовавшую тогда французскую доктрину. Послдователи этого новаго направленiя, проповдуя наступленiе всегда и во чтобы то ни стало, дошли до отрицанiя значенiя обороны. Они требовали, чтобы доктрина французской армiи была бы столь же наступательной во всхъ своихъ частяхъ, какъ и германская. Но они упустили изъ виду, что во-первыхъ, именно по тмъ самымъ причинамъ, по которымъ Германiя должна была стремиться добиться возможно быстраго ршенiя, Францiя должна была всячески оттягивать ршительный перiодъ операцiй до окончательной готовности Россiи; этотъ перiодъ измрялся двумя мсяцами, но и всякiй выигранный день являлся стратегическимъ успхомъ для союзниковъ и проигрышемъ для Германiи, слдовательно, несмотря на громадное значенiе при веденiи войны наступательнаго образа дйствiй, въ данномъ случа Францiя должна была начать со стратегической обороны. Послдняя при всхъ ея недостаткахъ иметъ одно преимщество: она оттягиваетъ ршительный перiодъ операцiй и даетъ выигрышъ времени, а это какъ разъ нужно было союзникамъ въ начал войны. Въ этомъ отношенiи та французская доктрина, которая браковалась съ пною у рта новымъ теченiемъ Французскаго Генеральнаго Штаба, несмотря на ея многiе тактическiе дефекты, конечно, несравненно боле отвчала требованiямъ обстановки начала войны 1914 года. Стратегическая оборона вовсе не всегда осуществляется обороной въ тактик. Въ этомъ отношенiи напомнимъ безсмертные примры стратегической обороны генерала Бонапарта въ Италiи осенью 1796 года, а также стратегическую оборону Пьемонта Суворовымъ въ 1799 г. противъ армiй Макдональда и Моро. Такимъ образомъ, стратегическая оборонительная доктрина можетъ быть въ то же время и тактически наступательной. Вотъ это то обстоятельство и было совершенно упущено Гранмезономъ и его послдователями, требовавшими наступленiя везд, всегда и во что бы то ни стало.

Они не поняли, что проведенiе въ германской доктрин идеи наступленiя во всхъ частяхъ этой доктрины являлось дломъ даннаго для Германiи случая. Смшавъ вс понятiя въ одно, французы ушли съ пути научнаго мышленiя и пошли по банальному пути "моды на наступленiе". Легковсность мысли французскихъ "младотурокъ", какъ они называли себя сами, увеличивалась еще тмъ обстоятельствомъ, что сама тактическая часть французской доктрины чрезвычайно отстала по сравненiю съ германской. Хотя она и была огневой, но всецло базировалась на иде господствующаго значенiя ружейнаго огня, между тмъ какъ это значенiе перешло уже на долю артиллерiи. Такимъ образомъ, французскiе "младотурки" не только играли въ области стратегiи на руку нмцамъ, но въ то же время вели свои войска не въ бой, а на убой. Дорого пришлось заплатить за это Францiи. Французская армiя понесла пораженiе въ первомъ же сраженiи (Battaille de la frontiere) и для своего спасенiя должна была взывать о помощи къ своему союзнику Россiи. Россiя рыцврски исполнила свой долгъ чести, но ей пришлось за это пожертвовать частью своей армiи въ Восточной Пруссiи.

Центръ тяжести проведенiя въ жизнь избранной военной доктрины лежитъ въ прикладномъ обученiи войскъ.

Правильно составленные уставы (наставленiя, инструкцiи, положенiя) являются частью работы по проведенiю въ армiи избранной военной доктрины. Представляя собой прежде всего практическое приложенiе выводовъ науки къ опредленной обстановк, вндренiе доктрины въ еще большей мр зависитъ отъ самаго хода обученiя войскъ и ихъ команднаго состава. Вотъ почему Суворовская "Наука побждать" заключала въ себ дв части: словесное поученiе и ученiе показное; причемъ второе составляло первую часть. Въ настощее время военное искусство настолько осложнилось, что оно не можетъ быть включено, какъ это было сдлано, правда съ большимъ мастерствомъ, Суворовымъ, въ узкiя рамки показного ученiя и одного общаго поученiя.

Какъ и въ области уставной, приходится раздлить инструктивный матерiалъ на рядъ категорiй въ зависимости отъ того, къ кому поученiе обращается, такъ же точно самый процессъ вндренiя въ армiю доктрины, въ особенности въ среду команднаго состава, вынужденъ пользоваться гораздо боле сложными методами, нежели въ эпоху Суворова. Тактическiя задачи на картахъ и на мстности, военныя игры на картахъ и на мстности, показныя ученiя, маневры войскъ — вотъ обширные отдлы воинскаго обученiя, которыя должны получить въ современную эпоху самое широкое развитiе. Показное ученiе Суворова является лишь одной изъ ступеней на длинной лстниц боевой подготовки современныхъ армiй.

Широкое примненiе этихъ методовъ позволяетъ вдохнуть живой духъ въ доктрину, безъ которой она рискуетъ сбиться на путь шаблона. Благодаря подобной постановк вопроса въ уставахъ и инструкцiяхъ будетъ сосредоточено изложенiе формальной и принципiальной части доктрины; прикладная же часть ея должна проходиться войсками на "частномъ случа", т. е. въ тактическихъ занятiяхъ, ученiяхъ и маневрахъ.

Единство доктрины можетъ вырасти только изъ единства въ научной мысли.

Отсюда мы видимъ, что по существу говоря, центръ тяжести привитiя войскамъ соотвтствующей доктрины лежитъ здсь и что поэтому однихъ отлично составленныхъ уставовъ, наставленiй, положенiй еще слишкомъ мало. Съ другой стороны подобная постановка дла требуетъ, чтобы вс многоразличныя занятiя войскъ и команднаго состава были проникнуты духомъ единой доктрины.