На безымянной высоте

Черняков Юрий Веняаминович

Старшина Безухов сполз в окоп последним. Оглядел­ся. Вроде все на месте.

— Лейтенант здесь?

— Я здесь, — тихо отозвался Малютин, лежавший на дне укрытия на спине. — Наши все целы?

— Все на месте, — кивнул Безухов. — Может, отдох­нете, товарищ лейтенант?

— Хорошо бы. Только сначала я нанесу на карту до­бытые данные об огневых точках противника. Поможете мне?

Разведчики переглянулись.

— Давно хотели вас спросить... Вы сами из каких мест будете, товарищ лейтенант? — спросил Михаил.

— Я из Брянска, — неохотно ответил Малютин. — Закончил там школу. Потом пехотное училище два года... Началась война — попал на ускоренные командирские курсы. Мои родители — учителя. Мама преподавала не­мецкий язык, отец — математику. Погибли вместе с млад­шей сестрой, шестиклассницей, на третий день, как я ушел на фронт... Бомба попала прямо в наш дом... Ну что вас еще интересует?

— Все, вопросов больше нет! — прервал Безухов от­крывшего было рот Михаила.

* * *

Полковник Егоров вместе с майором Иноземцевым уже второй раз за прошедшие сутки склонились над штаб­ными картами. Больше часа они молча вносили данные по огневым точкам противника, доставленные лейтенан­том Малютиным, а также замеряли расстояния. Кители были сначала расстегнуты, потом сняты, вид у обоих был безмерно усталый. На столе рядом с картами остывал недопитый чай. Время от времени они возобновляли не­громкий разговор, не отрывая глаз от разложенных карт.

— И все равно нет полной ясности, — сказал нако­нец, выпрямившись, Иноземцев. — Похоже, противник был настороже. Был готов к разведке боем и чего-то та­кого от нас ждал. И наш Малютин так и не добрался до высоты восемьдесят девять... Поэтому я считаю этот рейд в тыл противника лишь частично удавшимся. Похоже, попозже придется его повторить... Нет, лучше взять на­конец «языка»! Не поднимая лишнего шума. И чего бы это ни стоило!

— Ну кое-что у нас все-таки есть... Даже не кое-что, а замаскированные противотанковые батареи, — сказал полковник Егоров. — Здесь и здесь... И кажется, твои ре­бята действительно увидели «тигров» в окопах на высоте восемьдесят девять... Хотя, возможно, это всего лишь макеты... Нет, Сергей Павлович, не скажи, разведчики у тебя что надо. И немцы действительно нас тут ждут. Буд­то слышали о твоих предсказаниях...

— Игорь Андреевич, я, кстати, буду ходатайствовать о представлении Малютина к очередному званию. — Иноземцев поднял голову от карты и приблизился к окну. — Но сначала он должен, нет, он обязан доставить мне «языка»! — Иноземцев вернулся к столу и швырнул карандаш на карту.

— В любом случае пришли нам представление — я подпишу сразу, — кивнул Егоров. — Оно у нас не задер­жится...

— Слушай, а что, если не менять направление глав­ного удара? — сощурился Иноземцев, отходя подальше от окна и поворачиваясь к нему спиной.

— Что-то не пойму тебя... — Полковник Егоров на­хмурился. — То надо менять, то не надо... Ты что предла­гаешь?

— Мы с тобой до сих пор не знаем, каков план командования в целом, но я предлагаю артподготовку, как и намечалось, провести на моем участке. А танки в это время перебросить от нас по рокаде вот сюда... — Ино­земцев ткнул пальцем в карту. — На участок соседней дивизии. Там, где немцы удара не ждут. Егоров задумался, глядя на карту.

— Сам же говорил, там болотистая местность. И пока наши танки будут вязнуть, противник успеет перебросить туда по своей рокаде те же «фердинанды». Представля­ешь, чем это закончится?

— Ты не дослушал... И вот когда дивизиона «ферди­нандов» на моем направлении уже не будет, резервная дивизия «ИСов» здесь, именно на моем участке, и уда­рит! — увлеченно продолжал Иноземцев.

—Ты забыл про высоту восемьдесят девять, где, воз­можно, вкопаны «тигры»... Будут сверху нас щелкать как в тире, как ты уже говорил.

— Значит, к тому времени мы должны эту высоту зах­ватить, — весело сказал Иноземцев. — И удерживать до подхода танков. Если сделать это слишком рано — нем­цы могут успеть отбить, если запоздать — тоже ничего не получится. Словом, ни раньше, ни позже. Кстати, наша атака на высоту после вашей артподготовки и послужит тем самым отвлекающим ударом.

Егоров, раздумывая, ходил по комнате.

— Знаешь, что скажут в штабе про удар танкового ре­зерва на другом участке и в другом направлении?

— Распыление ударных сил... — Иноземцев кивнул. — А ты стань на место противника. Который знает, как мы не любим распылять свои силы и предпочитаем держать их в кулаке. Он не ждет от нас ничего другого. Вот я и предлагаю этим воспользоваться.

— Что ж, кое-чему мы действительно научились за эти три года... — сказал Егоров, уважительно взглянув на Иноземцева.

— Догадываться о замыслах своего начальства или, бери выше, командования фронтом, например, —усмех­нулся Иноземцев. — Которое предпочитает подолгу дер­жать нас в неведении, боясь утечки... А ты предложи эту идею как запасной вариант на завтрашнем совещании в штабе корпуса. От своего имени. Наше ведь дело проку­карекать, а там хоть не рассветай... Я правильно говорю?

— Хорошо, Сережа, что ты не улетел в академию.

3

Михаил и Малахов подошли, слегка пригнувшись и оглядываясь, к ограде хутора пана Марека. В руках они держали две пустые канистры.

Марек на стук вышел из дома, приложил руку ко лбу, вгляделся.

— Заходите, — сказал он. — С чем пришли?

— С посудой, сам видишь. Марек, у нас тут свадьба намечается... Фронтовая. Вот пришли попросить у тебя сливовицы и пшеничной... Мы заплатим, не беспокойся.

— А я и не беспокоюсь. Только какие там у вас день­ги... — Хозяин махнул рукой. — А вот свадьба — это хоро­шо, это к миру. Значит, война к концу идет, раз людям не терпится свадьбы играть. Ладно, пойду в погреб нацежу. А потом, Миша, поговорим. Есть серьезный разговор...

—Да, и вот тут тебе лекарства для внучки, как ты про­сил. — Михаил передал хозяину газетный кулек с таблет­ками. — А я пока доделаю что начал...

Некоторое время спустя Михаил уже чинил крышу, сидя на коньке с топором в руках, во рту гвозди, а Мала­хов только посвистывал и почесывался, оглядывая дом и хозяйство, какое бывает лишь в мирное время да у креп­ких хозяев, не знавших, что такое колхозы.