На далеких рубежах
Шрифт:
– - Вот что, товарищи, -- сказал замполит, обращаясь к присутствующим.
– - Мы сообща, всей партийной организацией, отвоевали полет за Каспий. Теперь мы должны позаботиться о том, чтобы он прошел, как говорится, без сучка, без задоринки. В случае какой-либо неудачи Гришин обязательно подумает, что он один был прав, а вся партийная организация ошиблась. Я веду это к тому, чтобы оказать нашу партийную помощь командиру эскадрильи майору Дроздову. Прошу по этому поводу высказаться.
– - Разрешите мне, -- поднялся Поддубный.
– - Неплохо было бы найти в полку летчика, знакомого с аэродромом, на котором предстоит совершить посадку.
– - Есть такой летчик!
– - отозвался капитан Марков, который был членом партийного бюро и присутствовал здесь.
– - Я садился дважды на том аэродроме, один раз ночью.
– - Вот и отлично!
– - обрадовался Поддубный.
– - Я хоть и не член бюро, но предлагаю, чтобы капитан Марков провел беседу с летчиками первой эскадрильи, рассказал им об особенностях аэродрома посадки, о подходах к нему, о прилегающей местности, ориентирах и тому подобном...
– - Нет, нет, товарищи, -- запротестовал Марков.
– - У меня ведь своя эскадрилья, свои летчики.
– - Ну и что же?
– - Да чего ради я пойду в чужую эскадрилью?
Замполит поднял руку, требуя прекратить шум.
– - Вопрос ясен: я думаю, что не будет возражений против предложения коммуниста Поддубного, -- сказал замполит, обводя взглядом членов бюро.
– - Да нет же, товарищи, право, неудобно...
– - возражал Марков, вытирая мокрое лицо платком.
– - А почему неудобно?
– - пожал плечами замполит.
– - Выступите с беседой как коммунист, выполняя партийное поручение.
– - Правильно!
– - поддержали члены бюро.
– - Ну, как хотите, -- сдался наконец капитан Марков и повернулся к Поддубному: -- Сам вызвался, выходит.
– - Ничего, ничего. За дело надо браться сообща.
Члены бюро внесли еще ряд предложений по оказанию помощи командиру эскадрильи в подготовке людей и техники к столь ответственному полету и разошлись.
А на второй день замполит Горбунов и секретарь партбюро Донцов проверяли, как выполняются решения бюро. Донцов засучив рукава лазил по самолетам, заглядывая в открытые люки, помогая механикам осматривать и проверять спецоборудование.
Майор Гришин тоже находился в первой эскадрильи и тоже осуществлял контроль за ходом предварительной подготовки. Он, казалось, из противника превратился в ревностного сторонника проложенного маршрута. Но когда утром, уже в день вылета, поступила метеосводка, в которой сообщалось, что в районе Каспийского моря восьмибалльная облачность, верхний край которой достигает десяти тысяч метров, Гришин насторожился.
– - Рискованно все же, -- сказал он, когда полковник Слива поинтересовался его мнением.
– - Сейчас облачность достигает десяти тысяч, а через полчаса, возможно, поднимется еще выше. Пересекать море под облаками опасно, ведь по ту сторону -- горы. Лететь над облаками, почти в стратосфере, -- тоже весьма рискованно. Смотрите, Семен Петрович, чтобы не пришлось кому-нибудь из летчиков нырнуть в волны.
Полковник нервно задвигал усами.
– - В нашем летном деле, Алексей Александрович, без риска не бывает. А разве не подвергал себя риску генерал Щукин, летая ночью над песками? Однако летал. Да и я вот уже четверть века летаю... Волков бояться -- в лес не ходить...
– - Если так, то почему же вас интересует мое мнение?
– - Гришин нахмурил брови.
– - Вы ведь штурман!
– - вспылил полковник.
– - Можете поставить вопрос, чтобы меня сняли с должности.
– - Поставлю, когда найду нужным.
– - Благодарю за откровенность. Но сейчас я официально докладываю вам, что снимаю с себя всякую ответственность за данный полет. Мое решение твердое и окончательное.
Столкнувшись с таким решительным заявлением своего заместителя, полковник еще раз лично проверил расчеты. Топлива хватало, но в обрез. Достаточно эскадрилье уклониться от маршрута -- и летчики попадут в тяжелое положение. Об этом он предупредил Дроздова.
– - Не уклонимся!
– - заверил тот.
– - Я в этом тоже уверен!
– - поддержал Поддубный.
Вылет эскадрильи намечался на семь утра.
В половине седьмого, когда предполетная подготовка завершалась и летчики тренировались в кабинах самолетов, на СКП передали очередную метеосводку с борта самолета-бомбардировщика, который специально высылался на разведку погоды. Эта метеосводка подтверждала прежнюю.
– - Все решено -- вылетаем, -- заключил полковник.
Дроздов и Поддубный направились к стоянке самолетов.
– - А полковник малость колеблется...
– - Что ты хочешь -- дело ответственное...
– - И Гришин нажимает.
– - Недолго ему нажимать. Я его скоро окончательно сломаю.
– - Поддубный похлопал друга по упругой жилистой спине.
– - Ломай, Иван Васильевич, ломай! А мы поможем.
Увидя двух майоров, направляющихся от СКП, летчики вылезли из кабин. В красных спасательных жилетах, в черных шлемофонах и перчатках, загорелые и обветренные, они выглядели фантастически.
– - Вылет в семь, как и намечалось, -- сообщил майор Дроздов.
– - В районе Каспийского моря почти сплошная облачность. Будем идти над облаками на высоте одиннадцать-двенадцать тысяч, а то и выше. На маршруте, как передают из штаба, нас будут атаковать истребители. В "бой" вступать запрещаю. Ясно?
– - Ясно!
– - хором ответили летчики.
– - Вопросы будут?
– - Нет.
– - Запасные аэродромы всем известны?
– - Всем!
Майор Дроздов поглядел на ручные часы.
– - По самолетам!
Летчики бросились к своим машинам.
Поддубный пожал Дроздову руку:
– - Счастливого пути, Степан Михайлович!
– - Привет Кавказу!
– - Спасибо.
Взлетала эскадрилья парами. За какие-нибудь пятнадцать минут самолеты взмыли в небо и, огибая аэродром, вереницей понеслись в северо-западном направлении. Вскоре они превратились в черные точки, а затем и вовсе растаяли в безграничном пространстве.