На корабле полдень
Шрифт:
– Это знакомо, – одними губами промолвил я и вспомнил Иссу, мою Иссу, смуглую и совершенно неодетую.
– В общем, всё как у большинства дозревших кандидатов в манихеи... Сиаман понял, что пора делать из армии ноги. И через месяц – голодный, оборванный, с горящим взором – прибился он к одному из удаленных гнезд...
– Всё это очень интересно! Но к чему вся эта история?! – Я уже не мог сдержаться, мне казалось, что Сержант решил водить меня за нос до утра!
– К тому, Саша, что Сиаман, когда мы после твоих генштабистов ехали домой, мне и говорит: "А, кстати, вот факт примечательный. У двух
– Как всё сложно... – только и сказал я, растирая пальцами виски.
Впрочем, мне достало и минуты, чтобы наконец-то врубиться, к чему клонит Сержант.
– Кажется, я начинаю понимать! Вы решили, что наш офицер может помочь манихеям вступить в контакт с инопланетянами, владеющими сетью "точек Казимира"?!
– Примерно так, – не стал отпираться Сержант. – Только "манихеи" – это очень громко сказано. Я и несколько моих товарищей, конечно, манихеи... Но остальным манихеям на "точки Казимира", уж извините за грубость, с прибором положить.
– А можно еще вопрос? Вы так мало похожи на ученого... Зачем вам какие-то точки? Какие-то инопланетяне?
Сержант поглядел на меня в упор, и его высокий лоб расчертили морщины удивления. "Как можно этого не понимать?" – будто бы спрашивал он.
– Да, мы не ученые. Мы не собираемся что-либо исследовать. Мы хотим войти в мир этих инопланетян. Кстати, ваши исследователи называют их ЦАД – "Цивилизация Алькубьерре-двигателей"... Мы хотим быть полноправными жителями их мира. Мы хотим быть одними из них.
– Но зачем? – Ошарашенно спросил я. Ничего более дикого от разумного человеческого существа мне, наверное, и слышать-то не приходилось!
– Вам, социальным людям, этого не понять... Вохур говорил, что судьба человека – знать. Мы хотим знать. Мы хотим свидетельствовать. Мы хотим абсолютной божественной свободы знания и действия, перемещения и мышления.
– Но разве не для того вы покинули человеческое общество и стали манихеями?!
– Для того!
– Получается, то, что предлагает вам Глагол, вас уже не устраивает?
– Всё в жизни приедается, – пожал плечами Сержант. – Трезво взвесив будущее этой планеты, я сделал для себя вывод: спецслужбы никогда не оставят меня в покое. Всем спецслужбам – будь они хоть наши, российские, хоть Объединенных Наций, хоть Конкордии, всем без исключения хочется знать, каково это – вчетвером противостоять роте спецназа. Все хотят знать "секреты"... Все хотят знать "технологии"... Меня и моих товарищей никогда не оставят в покое. А мы хотим, чтобы люди как боги. Это вам понятно?
– Более-менее.
* * *
Я бы с удовольствием проговорил с Сержантом еще часок-другой. Но долг звал меня к действию. Я попросил Борис Борисыча провести меня
Когда мы шагали по устланным ровным слоем розово-рыжей пыли коридорам к госпиталю, я не удержался и задал Сержанту праздный, как мне тогда казалось, вопрос.
– Но эти наши офицеры... Они, конечно, ничем вам помочь не смогли, так? С цивилизацией Алькубьерре-двигателей, я имею в виду?
Не останавливаясь и даже на сбавляя темп, Сержант ответил:
– Почему же? Помогли! У них с собой был специальный тахионный излучатель, который сопрягается с любой хорошей станцией космической связи. В частности и с той, которая установлена здесь, на Лиловой Башне. Так что очень даже помогли... Сиаман и его давняя возлюбленная оказались правы – у ваших, с рукастыми змеями на эмблемах, действительно "были средства"...
Я не смог скрыть свое удивление.
Я остановился.
Вот это да! Как же могуч и умел наш родной Генштаб, что два отдельно взятых офицера могут... связываться!.. с цивилизациями, названия которых мне, человеку в космосе далеко не постороннему, ничегошеньки не говорят!
На мгновение мне даже показалось, что Сержант попросту врет. Чтобы, ну допустим, заманить меня куда-нибудь... Как-нибудь обмануть, что-нибудь выдурить...
Но что? Что с меня возьмешь? Что даст "заманывание"? Если бы Сержант хотел убить меня, то какие вопросы? Он имел такую возможность уже раз пятьдесят!
– Саша... Я бы даже сказал Шура... Можно я дам вам... один совет? – Сержант внимательно поглядел на меня.
– Можно.
– Не думайте о цивилизации Алькубьерре-двигателей. Для вашей психики это слишком новый и слишком необъятный материал. Или лучше так: скажите себе, что будете думать о ней, обо всем этом, о том, что я вам рассказал, как-нибудь потом... Когда ваши дела на Глаголе завершатся... В противном случае у вас может наступить "несварение мозга", по аналогии с тем, как наступает "несварение желудка"...
Я еще раз отметил, что для простого водителя ГАБ, которым Сержант представился, он чрезмерно проницателен и начитан.
То ли это всемогущий Глагол сделал его таким (ведь рассказывал же как-то Вохур, как прирастают на Глаголе все способности – и к сверхчувственному познанию, и к обычному)? То ли он таким был со школы, а про "водителя" просто присочинил из странной привычки к скромности, распространенной в среде профессиональных военных? И никакой он не "бывший сержант госбезопасности", а вполне действующий майор разведки?
Но сейчас было, конечно, не до этих выяснений. Тем более, что мы стояли у входа в медицинское отделение, освещенное ярким светом.
– Вы дали мне хороший совет, Борис Борисович, – промолвил я.
– Вот именно! – Просиял Шеницын. – И главное, вы это... соберитесь с духом! Ваши товарищи находятся в достаточно тяжелом состоянии... И хотя нам удалось его кое-как стабилизировать, до полного выздоровления там как до столицы чоругов на роликовых коньках... Тот, который Артем, он, конечно, помоложе, и потому держится получше, даже на заносчивость силы находит... А вот тот, что постарше, его зовут, если мне не изменяет память, Виктором, он... В общем... Здорово, что вы сюда прилетели! Вы очень нам подсобили тем, что оказались здесь... Но обо всем этом я еще скажу... потом.