На кресах всходних
Шрифт:
Майор выпил уже полстакана, на бровях у него висели большие теплые капли, он их не смахивал.
Капитан не выдержал:
— Кипяток?
— Да, — подтвердил расплывшейся улыбкой майор и добавил нравоучительным тоном: — Осмотр места происшествия — в нашем деле важнейший вопрос.
Прокуроры поняли: майор нашел какую-то щель, не найденную ими.
— Не тяни, Василий Иванович, — нахмурился подполковник и застегнул для порядка одну из пуговиц на кителе.
Майор кивнул: щас допью. допивал не долго:
— Там, если по коридорчику пройти за туалет, ящики навалом.
— Это мы видели.
— Не спеши, капитан. Я же не говорю, что он спрятался в ящиках.
— А что говоришь? — подполковник застегнул последнюю пуговицу.
— А там, если пролезть в самый конец...
— Да, вот такое отверстие в полу, на нем решетка.
— Правильно, товарищ подполковник, а под решеткой большая варочная панель полковой кухни, и конкретно — именно что под самой решеткой вмурованный тысячелитровый котел.
— Да, — кивнул капитан, — там внизу кипело.
Майор потребовал второй стакан чая, лимон можно оставить тот же.
— Вы потрогали решетку, а она была, наверно, такая же горячая, как ручка моего подстаканника, ну и вы решили — это тупик.
Прокуроры молчали. Могилев начал миловаться со вторым стаканом чая.
— Я тебе сказал, второго лимона не надо, а не второго сахара. А, размешать надо... Так вот, наш молодец рванул ту решетку, а она там даже не закреплена, просто наложена поверх. Глянул вниз: в тот момент в кухне никого — бывают такие моменты, когда отлучается повар до ветру или там... Наш клиент спустился вниз, вернул решетку на место...
— И прыгнул сапогами в кипяток? — неуверенно предположил Фурин.
Подполковник недоверчиво усмехнулся и тоже потребовал чаю.
— Он же должен был там свариться или заорать так, что повар прибежал бы... — настаивал на своей версии капитан.
Могилев отрицательно помотал головой:
— Там был остывающий компот — градусов, может, шестьдесят, не больше. Минимальные ожоги. Клиент — это дело секунд — выбирается из котла и направляется к выходу по скользкому полу. И там либо никого, либо, даже если и был кто на выходе, не обратил внимания на офицера в мокрых сапогах. Да и не видно ночью, что они мокрые... И ищи ветра в поле. А вы выход из варочного цеха, — Могилев шумно поставил стакан на стол, — не оцепили.
Некоторое время все сидели молча.
— Рано или поздно он наткнется на патруль.
Майор лишь презрительно хмыкнул в ответ на замечание капитана.
— Думаешь, он уже далеко в тылу, а там контроль не то что здесь?
Майор опять хмыкнул:
— Я был бы, честно говоря, счастлив, если бы он сейчас бежал куда-нибудь в сторону Твери. Банда Василькова раскрыта, два десятка человек дают показания. Надо сказать, действовали они примитивнейшим образом. Не надо считать нашего интенданта человеком, равным по своим возможностям абверу.
— А мы и не считаем.
— Главное — добраться до личных дел, — высказал мнение подполковник, полагая, что, выявив из дела слабые места подвернувшегося человечка, Васильков смог бы на него нажать.
Майор отрицательно дернул щекой:
— Не надо из них делать... Просто земля слухом полнится, бывших урок в наших тыловых частях хоть... Ну, вы понимаете. Переговорил раз-другой, настроение прощупал, у него для таких дел такой Красовский был, лектором работал до войны, сидел за групповое изнасилование. — майор зевнул. — Никогда бы не подумал, что лекторы сбиваются в шайки для таких дел.
Подполковник сказал без намерения повеселить кого-то:
— Иногда лекция — изнасилование группы граждан.
Могилев оскалил зубы, показывая, что юмор оценил, потом продолжил:
— Красовский этот примерялся к человеку. Давал совет — годен. Сначала Васильков переводил его на должностишку к пряникам поближе, а потом проверка. И все довольно быстро.
— А проверка с кровью?
— Вот именно, товарищ капитан, обратной дороги нет. Ты с судимостью, со штрафной ротой, а тут еще ограбление с трупами. В живых они никого не оставляли.
Некоторое время все просто пили чай.
— Ты говорил, что личное дело не такая уж и нужная для них штука, а это зачем принес?
Могилев кивнул подполковнику:
— А это случай особый. Или, по крайней мере, может таковым оказаться.
— Слушаем внимательно.
Майор помолчал.
— Тут у нас был один неаккуратный разведвыход.
— В каком смысле?
— Ну, полковая разведка, впятером, сквозь подготовленный проход — знаете, ножницами проволоку порежут, края разведут, сапера вперед — и на ту сторону.
Прокуроры внимательно смотрели на контрразведчика.
— У нас, да и у вас, наверно, больше всего ценится человек с талантом.
— В каком смысле?
— Ну, дается ему какое-нибудь дело очень хорошо. Так вот наш начальник разведгруппы, по каким-то своим прикидкам — они там жестянки вешают, проводочки натягивают, — я в эти дела не вникаю, своих все выше и выше — так вот, этот капитан вдруг приходит и докладывает, что с ними вместе в разведвыходе должны были принимать участие пять человек, а было вроде как шесть.
Подполковник опять расстегнул пуговицу на мундире. Ему стало легче, неприятность теперь обнаруживалась на территории смежников.
— Я сразу включаю все извилины, и у меня рисуется пренеприятнейшая картина.
Прокуроры кивнули, им не надо было долго объяснять, что это за жуть, если в число обыкновенных бандитов заминтенданта затесался кадровый диверсант-разведчик. И не только затесался, но и, кажется, благополучно ушел к своим со всеми добытыми сведениями.
Глава вторая