На льдине — в неизвестность
Шрифт:
Через несколько минут все уже были наверху. Эрнст остался с фонарем у входа — вместо маяка, а остальные, пробивая ветер, поползли вдоль трещины к метеобудке и дальше, к хозяйственному складу. Рядом непривычно близко шумела вода. Отколовшаяся часть льдины уже отошла метров на пять. На ней уплывали два их продовольственных склада. Хозяйственный
Откапывать вход было некогда. Иван Дмитриевич топором проломил ледяную крышку. Спрыгнул внутрь, в уже нашедшую воду, и стал вышвыривать тюки с меховой одеждой, валенки, лопаты, коробки с патронами. Петр Петрович и Женя еле успевали подхватывать, вырывая у ветра обледенелые тюки.
Груженые нарты тянули почти ползком, не надевая лямок. Чтобы не утащили за собой, случись нартам свалиться в трещину.
С трудом подтащили к центру льдины, под антенну. Казалось, что здесь льдина крепче. Не отдыхая, принялись грузить новые.
Когда немного посветлело, увидели трещину и под палаткой. Она выбегала из-под нее с двух сторон — тонкая, еле заметная, местами засыпанная снегом. Может, это еще ничего? Но внутрь палатки уже находила вода.
Тяжело было покидать свой дом. Восемь месяцев он так надежно укрывал их от непогоды! Но откопать из-под снега заледенелую сверху донизу палатку не было сил.
Принялись ставить шелковые. В одну перенесли хозяйство Кренкеля, в другую — Ширшова. А сами ни в палатках, ни за нагруженными нартами не находили спасения от пронизывающего ветра. И чтобы как-то согреться, спускались в свою обжитую, старую. Трещина пока не разошлась, и они, не раздеваясь, дремали на койках — лежа над пропастью, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Лишь Эрнст был верен себе. Когда было особенно трудно, он заводил патефон.
Шторм стал затихать только на седьмые сутки. От их льдины остался лишь обломок. Прежде на ней мог разместиться целый город — с улицами, площадями, с аэродромом. А сейчас и одному самолету негде приледниться. И даже этот обломок стал ненадежен — на нем появились новые трещины.
Когда Женя смог определиться, они не поверили полученным результатам. За шесть суток шторма их промчало к югу на сто двадцать миль.
Как в первый день прилета, Эрнст, примостившись среди навала аппаратуры в своей заледенелой палатке, отстукивал радиоключом: Я upol, я upol. Связавшись с «Мурманцем», передал в Москву;
«В результате шестидневного шторма в 8 часов утра первого февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полуметра до пяти. Находимся на обломке поля длиною 300, шириною 200 метров. Отрезаны две базы, также технический склад с второстепенным имуществом. Из затопленного хозяйственного склада все ценное спасено. Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться».
ОТСТУПАТЬ НЕКУДА
Насколько хватало глаз все
Льды все еще, словно по инерции, продолжали перемещаться. Вчерашний ураган стряхнул с них ледяные завалы, лишь отдельные торосы чудом усидели на своих местах.
Было как-то удивительно тихо. Невольно вспоминались слова одного из спутников Пири, эскимоса Атэ: «Должно быть, когда мы ходили к полюсу, дьявол спал или разругался со своей женой — иначе мы никогда бы не вернулись обратно». Сейчас «дьявол», наверно, тоже заснул. Надолго ли?
Они спешили разобраться в своем имуществе, словно после землетрясения сваленном в одну кучу.
— Все на нарты! — скомандовал Иван Дмитриевич. — Все должно быть на ходу!
Перебрали, заново упаковали теплую одежду, подсчитали уцелевшее продовольствие. Крепко увязали на нартах ящики с научной аппаратурой, с бесценными образцами планктона, грунта.
Только тогда смогли разогнуться и чуть-чуть вздохнуть.
Розовая нежная заря освещала настороженный лагерь, взбаламученный океан.
Неожиданно мимо на небольшом осколке, легко покачиваясь, проплыл их указатель ветра. Словно признав своих, подошел совсем близко, но тут же его снова понесло куда-то в сторону.
Петр Петрович взобрался на торос и среди движущихся льдов вдруг увидел чернеющую вдали их базу. Там уплывали основные запасы продовольствия, горючего.
А сколько еще им придется блуждать на своем ледяном обломке? Смогут ли пароходы пробиться к ним сквозь тяжелые льды? Еще только начало февраля. Впереди лютые гренландские морозы, штормы!
Соскользнув с тороса, Петр Петрович побежал к базе. С ним побежал и Женя.
Надо было не упустить момент, когда льдины сближались. Упустишь — и они быстро расходятся.
Они отталкивались от покореженного, скользкого края, перелетали на новую льдину, карабкались на обломки торосов, бежали дальше, высматривая место поудобнее, выжидая подходящий момент. Это было похоже на цирковой номер. Какая-то необыкновенная пружинящая сила несла их. Они забыли, что их может унести от лагеря. Они видели только базу.
Как хорошо, что возле нее они всегда держали нарту! Погрузили бидоны с продовольствием, теплую одежду, мешок с керосином — и скорее в обратный путь. Океан ведь не шутит! Груз тяжелый, но все равно бегом! Нарта и помогает. С разгона она перекидывается через трещину и какой-то момент служит мостом.
А горизонт уже сгладил туман. Лишь бы он не сгустился и не скрыл их лагерь. До чего же он сейчас мал! Две палатки, ветряк, антенна да сбившиеся в кучу нарты.
Дружище Веселый их уже встречает. Нетерпеливо повизгивая, бежит по краю льдины. Наконец набрался храбрости, перемахнул через трещину и пустился навстречу. Ну что ж, давай помогай!