На родной земле
Шрифт:
– Да будет так. – Есугей склонил голову. – Судьба моего народа в твоих руках, Антор-багатур.
Похоже, у них с багатурами имелось еще и что-то вроде телепатической связи. Есугей не издал ни звука, и я не видел, чтобы он отдавал какие-то приказы жестами – но со всех сторон послышались короткие гортанные крики.
Булгары отступали. Отходили назад за реку. Все так же падали под стрелами и висли на кольях, но уже не пытались сражаться. Лучники разворачивали коней, а кешиктены прорывались обратно к полю, почти не встречая сопротивления. Дружинники вокруг удивленно крутили головами и без приказа опускали мечи, позволяя врагам уйти,
Бой за Вышеград закончился. Наверное, победой – только почему-то вместо радости я почувствовал только такую усталость, словно каким-то чудом загнал зеленую шкалу даже не в ноль, а в глубокий минус.
Но перед тем как опуститься на землю, я успел поймать на себе взгляд Ратибора. Не грозный, даже не недовольный – просто недоверчивый и растерянный, как у обиженного ребенка.
Глава 38
— А я говорю — не надобно нам ни в Червень, ни в Товир бояр посылать! — снова раздалось с купеческих столов.
– А в Уром? – поморщился Мстислав.
– И в Уром не надобно, княже! — Третьяк на мгновение смолк, но когда остальные одобрительно зашумели, заговорил снова. — Дались они тебе! Сами-то и знать, поди, не знали, когда к нам булгары пожаловали – а ты их оборонять хочешь… Князь-то червенский, Ярослав, тебе кто? Не брат и не сват! Разве не помнишь, как он тебя собакой величал, когда у них за землю спор вышел, а ты…
– Помню. – Мстислав чуть сдвинул брови. – Верно ты, Третьяк, говоришь. Нет у меня с Ярославом большой дружбы. Да только разве сдюжим иначе? Разве отстоим землю скловенскую? Ушли булгары – да снова вернутся, и их против вчерашнего вдесятеро будет. Сам ведь сказку про прутья да метелку знаешь. Ежели вместе встанем – прогоним булгар, хоть сколько их придет. А ежели по одному — всех хан и передавит, как кот мышат неразумных.
– И пущай давит! – взвился козлобородый Путята.
– - Мне что до Червеня, что до Товира с Уромом дела нет! А ежели булгарин опять сюда сунется – так мы ему еще раз по лбу…
– Мы… Уж ты-то, Путята, точно первый побежишь, – усмехнулся Ратибор, – хану булгарскому по лбу стучать. Не иначе и вчера ты всех победил да разогнал…
Путята злобно сверкнул глазами в сторону воеводы, но благоразумно промолчал.
– Вот умный ты мужик, Путята, а все одно – дурак, – вздохнул Мстислав. – Булгарин как всех других подомнет – так снова здесь и будет, да и сил уж столько наберет, что никак уж его не одолеешь. Прашна сильна, да далече больно, за лесами да горами, а на этих землях Вышеград испокон веков над другими городами старшим был. Кому братом, а кому и отцом родным. Может, забыли дружбу князья, да если позову вместе врагов бить – глядишь, и придут.
– Кто придет, а кто и нет. – Третьяк покачал головой. – А кто еще и воду мутить будет – дескать, а с чего нам за Мстиславом Радимичем в бой ходить? Уж не удумал ли он над нами всеми единолично княжить?.. Поди, еще и такие сыщутся, что сами войско вести пожелают. А ты такое разве стерпишь, княже?
– Стерпел бы, – буркнул Мстислав. – Я не за почет, а за народ скловенский биться желаю… Да разве кто из князей достойнее? Разве не мне на роду написано над ними старшим быть?
– Тебе, княже! И ничего в том дурного нет, что меж князей один над всем будет. Так завсегда проще и дружину собрать, и торговые дела решить, – отозвался Третьяк. – Да только разве Ярослав червенский тебя разве послушает? Удавится скорее, чем под Вышеградом ходить будет!
– Да и пущай давится, меньше лаяться, собака, будет. – Мстислав поморщился и сложил руки на груди. – А ты чего скажешь, Ратибор Тимофеич?
– Я? А чего тут скажешь? – Вопрос явно застал воеводу врасплох. – Почем мне знать, княже? Вот ежели сразу бы били булгар так, чтобы уж в Вышеград и дорогу забыли – то дело… А теперича оно вот так, ежели не этак…
Ратибор покачал головой и снова посмотрел на меня. Не с осуждением, не сурово – просто непонимающе. Похоже, он даже в бою успевал приглядывать за мной и видел, как мы с Есугеем?.. Хотя что он вообще мог разобрать в такой свалке среди шума? Я сшибся с каким-то всадником в доспехах обычного кешиктена, потом мы сцепились пешими, я отобрал у него копье…
И не убил. Но булгары все равно развернулись и ушли. Уж не это ли вызвало у старого воеводы такое недоумение? Не знаю, стал ли он рассказывать князю, но сам явно не понял. Ратибор едва ли признавал для бесед с булгарами хоть какой-то язык, кроме языка оружия. Когда Есугей скомандовал отступление, он и сам перестал размахивать булавой, а теперь, похоже, корил за это себя… и меня заодно. Для него вчерашний бой наверняка выглядел всего лишь упущенной возможностью покончить с грозным врагом раз и навсегда.
– Теперича оно вот так, ежели не этак, – с тоской повторил Мстислав. – А ты, ярл? Скажешь чего?
– Не скажу. – Я покачал головой. – А чего думаю, княже, то и сам не хуже моего знаешь.
Мстислав сердито поджал губы, но промолчал. Мы уже не раз успели обсудить это наедине, но говорить о союзе с булгарами на вече не отважился бы даже я. Слишком уж… В общем, слишком. Так что моя роль на этом сборище многомудрых бояр, купцов и дружинников в итоге сводилась к поеданию пирогов и к запиванию их медовухой. Разумеется, я обеими руками поддерживал идею объединения с ближайшими городами, но далее наши взгляды с князем… несколько расходились. Так что я предпочел отмолчаться. Как известно, иногда лучше жевать, чем говорить.
Вече продолжалось уже часа полтора-два, но ничего похожего на согласие в умах вышеградцев так и не появилось. Дружинники активно поддерживали князя, который хотел собрать для грядущих битв с булгарами целое воинство из дружин близлежащих городов, а купцы в один голос вопили, что ничего хорошего из этой затеи выйти и не может. Бояре разделились примерно поровну, а самые уважаемые и вовсе помалкивали, явно уже просчитав все плюсы и минусы обоих вариантов… и не найдя среди них верного.
– Нет среди нас единства, – устало подытожил Мстислав. – Неужто одному мне решать, как быть? Так решу, ежели надо… Да неужто и вам больше сказать нечего? Лют Вышатич?..
– А скажу. Скажу, княже.
Гомон за столами мгновенно смолк, и все посмотрели туда, где сидел старый боярин. А я почему-то сразу понял, что последнее слово на вече останется за ним.
– Видел кто, где Вишинева в море впадает? – Лют обвел взглядом присутствующих. – Знает кто, что там такое?
– Да нет там ничего, боярин, – пробурчал Третьяк. – Скалы одни, да леса густые. Глухомань, гиблое место, поганое – оттого никто там и не селится. Нечего там доброму человеку делать.
– Доброму, может, и нечего, – кивнул Лют. – А мне вот случалось, хоть и давно то было. Да и ты, княже…