На родной земле

Пылаев Валерий

– Бывал. – Мстислав на мгновение задумался. – Раньше, никак, всех отроков туда гоняли, да вышел обычаю срок. Меня отец возил, может, еще кого из бояр или гридей, что постарше…

Несколько седоусых богатырей понимающе закивали, но остальные лишь молча перешептывались – никто из молодняка в устье Вишиневы явно не бывал.

– Особое место там, боярин. – Лют повернулся ко мне. – Святилище да камень жертвенный на острове. Сам бог войны его себе выбрал.

– Бог войны? Перун? – уточнил я.

– Перун – то князя да дружины покровитель небесный. – Лют пригладил

бороду. – Славный бог, хоть и ему случается недобрым бывать. Всем людям заступник. Перуну токмо то ратное дело любо, что по чести творится. И ежели кто не по правде бьется, или слабого обидит – отвернется от того Сварожич, помогать не станет… Да есть и другой бог у войны – Руевитом зовется. И оттого идолов его нигде не ставят, что злобный он больно. Руевиту всякая сеча люба. Везде, где кровь людская льется, где избы горят, да девки плачут – там он и ходит. И не к добру его встретить, а кто видел – рассказывают, что совсем он на человека не похож, а на чудище страшное. Ростом с избу, в латах черных, как ночь. И не одна, а целых семь личин у Руевита, да все под одним шлемом, и столько же мечей на поясе, а восьмой он завсегда в руке держит…

– Тьфу, пропасть! – Третьяк громыхнул кулаком по столу. – Чего ж, ты, боярин, нас чудищем своим пугать вздумал? Семь личин… не надобно нам такого бога!

– А я скажу – может, такого-то и надобно. Дурной войне быть, Третьяк, какой раньше земля скловенская не видывала. Чую, все едино – придет Руевит, так пусть уж поможет…– Лют нахмурился. – Да не затем я слово держу. Ты не видал, а князь, поди, вспомнит, что острове том, где камень жертвенный, еще и идол поставлен. Руевит, как есть. Семь личин, семь мечей на поясе, а восьмой – в деснице.

– Припоминаю, никак. – Мстислав сложил руки на груди. – Сам идол весь из дерева черного, а тот меч, что в деснице – железный. Так?

– Так, княже, – Лют удовлетворенно кивнул. – Так, да не совсем. Уж сколько лет прошло – любой бы меч ржа подчистую съела, а тому хоть бы что сделалось. Значит, не из простого железа оружие Руевитово ковалось.

Я навострил уши. Нет, мне уже приходилось сталкиваться с необычными артефактами. Сабля Дува-Сохора, а уж тем более Гунгнир наверняка тоже не пострадали бы от ржавчины даже за десятилетия, но меч… Меч из непобедимого металла я пока встречал только один.

– А верно. – Мстислав явно тоже вспомнил то, что своими глазами видел много лет назад. – Как сейчас вижу – сам Руевит весь серый да черный, гнить уж давно начал, а меч – будто только из кузни! Только странный больно – не весь из железа, а до середины деревянный.

Совпадение? Не думаю!

– Деревянный, не деревянный – того уж мне не упомнить, – отозвался Лют. – Но про тот меч вот что говорят: ежели найдется богатырь, что из десницы Руевита его вырвет, отберет – тогда на все земли скловенские погибель придет.

– Слыхал, – снова закивал князь. – Да не смекаю пока, к чему разговор такой, Лют Вышатич.

– А к тому, княже, – Лют опустил на стол широченные ладони, – что погибель-то уже пришла. А вот ежели кто теперь меч Руевитов добудет, так тому и над всеми землями да городами скловенскими

старшим быть. Разве супротив такого богатыря кто слово скажет?

– Не скажет! А кто скажет – пусть сам попробует… – Мстислав тряхнул головой. – Так что ж, выходит, надобно мне теперь идти да меч тот добывать?

– Нет, княже.

Я все-таки ошибся – последнее слово на этом вече будет не за Лютом.

– Нет, княже, – повторил я, когда ропот над столами чуть стих. – Тебе с князьями совет держать, да дружину собирать – времени на то надо немало. А меч тебе я добуду. Сам знаешь, мое слово крепкое. Ежели чего обещал – сделаю.

Глава 39

— Далеко собрался?

Я даже не вздрогнул, хоть и не слышал, как Молчан вошел. После угроз Водяного Деда и прокола в лагере Есугея я уже на автомате периодически поглядывал в мир духов. Хис тоже не оставлял меня надолго, но старый ведун без труда мог провести нас обоих. Как сейчас — и все же я ничуть не испугался. Даже не удивился — будто бы уже с самого утра знал, что Молчан непременно заглянет повидать своего непутевого падавана перед дорогой.

– Будто сам не знаешь, – усмехнулся я. – Уж не близко.

— На Залит-остров, где капище Руевитово.

Молчан не спрашивал — информировал. Разумеется, ему не нужно было присутствовать на вече, чтобы знать, чем все закончилось. Княжьи гонцы в Червень, Товир, Уром и другие города и крепости ускакали еще вчера, но мне пришлось задержаться. Ратибор наотрез отказался отпускать меня с небольшой дружиной северян, хоть я и вполне мог бы управиться и вдвоем с Хисом.

– Целую снекку князь тебе дать велел, – продолжил Молчан. – Видать, важное у тебя дело, боярин.

– Ты чего, дед, вокруг да около ходишь? – Я захлопнул сундук и развернулся. – Ежели чего надумал — говори, не томи. А то уеду – так уже не скажешь.

– Поостерегся бы ты, боярин.
– - Молчан вздохнул и привалился спиной к стене. – Знаю, ежели чего удумал – исполнишь, так что отговаривать не буду. Так хоть поберегись. Собрал я тебе суму в дорогу. Уж на снекке лежит, тебя дожидается. Да только не гляди пока, не спеши. Как пригодится – так и откроешь.

Еще подарки? Это я люблю. Заговоренный гребень Молчана я так и не использовал – припрятал до лучших времен. Наверняка ведун собрал мне целый наборчик полезных артефактов и зелий… Только радоваться почему-то не получалось – больно уж кислое у него было выражение лица.

– Чего кручинишься, дед? – Я постарался улыбнуться. – Долго ли, коротко ли, а вернусь я, привезу князю меч Руевитов.

– Хорошо, ежели так. – Молчан покачал головой. – Да только неясно все у тебя впереди, боярин, мутно да муторно… Уж чуть ли не сто лет я костей не раскидывал, чтобы то, что грядет, поглядеть – а тут раскинул…

– Кости? – переспросил я. – Какое-то гадание?..

– Тьфу на тебя! – Молчан сердито сверкнул глазищами. – Гадать – то любая девка может, а кости раскинуть, да у Вышня совета спросить – дело непростое. Сильному ведуну он завсегда поможет, да только и цена немалая тому будет… Да не удержался, подглядел, хотел тебя, дурня, сберечь!