На родной земле
Шрифт:
Даже обогнав неторопливо плетущуюся сквозь туман дружину и заняв свое место во главе строя, я то и дело доставал из сумки и разглядывал подобранную Ратибором стрелу. Мне уже приходилось видеть черно-красное оперение оставшегося далеко за Большим Морем Фолькьерка. Похожие стрелы торчали из спин разведчиков «Топоров», которых мы с Вигдис отыскали в лесу ночью после волока. Не меньше десятка их осталось в щелях лат каменецкой дружины в тот день, когда мы разгромили и выгнали из города окопавшихся в детинце игроков-северян. Мне приносили и позже — после битвы за Вышеград. Одному Тенгри известно, сколько булгар полегло от летевших неведомо откуда стрел с черно-красным оперением.
Та, что я держал в руке, чем-то отличалась от всех, что попадались раньше. Явно самодельная, с уродливым зазубренным наконечником, вырезанным, похоже, не из металла, а из какого-то темного камня, поблескивающего на сколах темно-красным. Даже не касаясь, я чувствовал исходившую от него магию. Смертоносную, недобрую и достаточно могучую, чтобы отыскать и прикончить даже неуловимую цель — скользящего в тумане бестелесной тенью Неведомого. Неужели мне попалось что-то вроде самонаводящейся стрелы с увеличенным уроном по всяким … непонятным сущностям? Одни догадки — всемогущая Система стыдливо молчала и даже не позволяла убрать находку в инвентарь. Видимо, из-за того, что та еще условно считалась собственностью лучника.
Таинственный Робин Гуд – или целая шайка Робин Гудов – отстреливал моих врагов вне зависимости от уровня и национальной принадлежности: скандов и булгар, игроков и неписей, а теперь добрался и до этих жутковатых мест, чтобы поохотиться на Неведомых. Это, конечно, радовало… но радости было бы куда больше, знай я, кому обязан столь своевременной и качественной «огневой поддержкой» .
– Боярин… — Ратибор потянул меня за локоть. — Ждан пропал.
– Кто? – Я убрал стрелу за пояс. – Куда делся?
– Гридень, – пояснил Ратибор. – По нужде вот только отошел за дерево… Я оглянулся — уже и нет его.
– Я им дам – отошел… -- пробормотал я, разворачиваясь к строю. – Слушай меня! Ежели кому по нужде надо – всем стоять и ждать! И то если совсем терпежу нету, а то идите до Залита-острова, а там хоть портки мочите! Как…
– Боязно нам, боярин, – жалобно протянул кто-то из гридей. – Назад поворачивать надобно, а то все тут сгинем! Гневается Руевит старый, никак. А он нравом крут, ежели совсем осерчает…
– Цыц! – рявкнул я, со стуком опуская конец древка Гунгнира на землю. – Молчать, покуда я говорю! Сказано, идем вперед – значится, идем. Ежели я осерчаю – небо с овчинку покажется, сам к Руевиту миловаться побежишь да защиты просить… Ратибор!
– Чего, боярин? – тоскливо отозвался воевода.
– Ступай в конец строя, да оттуда приглядывай. За каждого головой отвечаешь. Да пусть сами по сторонам глазеют, да берегутся. Увижу кто шлем снимет – зубы повышибаю!
Последнее я добавил уже скорее для острастки – вряд ли кто-то из гридей отважился расстаться хотя бы с малой частью доспехов после того, что случилось какой-то час назад. А целый комплект баффов, замаскированный под гневную речь, вернул им хотя бы крупицу боевого духа. Впрочем, ненадолго…
Я даже затылком чувствовал недобрые взгляды. Мы все выполняли волю князя – но самого Мстислава здесь не было, и гриди обращали свою злобу на того, кто привел их в это проклятое и забытое всеми богами-хранителями место. Если бы не Ратибор, я бы уже наверняка получил полноценный бунт. И подавил бы его – но какой ценой? Когда уже погибла или пропала в тумане чуть ли не треть дружины, достаточно одного неосторожного слова или косого взгляда – и непременно найдется тот, чьи нервы дрогнут. Он возьмется за меч, и тогда я смогу подчинить перепуганных гридей только одним способом: доказав, что я могу убивать их куда быстрее и страшнее, чем крадущиеся по нашим следам Неведомые.
– Мы с тобой, ярл. – Ошкуй выскочил из-за моего плеча и пошел рядом. – Я сказал Йорду держаться поближе.
– Думаешь, я боюсь показать спину людям моей крови? – вполголоса отозвался я, ухмыляясь. – Неужели все так плохо?
– Скорее стоит бояться тем, кто посмеет предать тебя, – улыбнулся скальд. – Но мы с рисе будем стоять за своего ярла.
Пожалуй, даже забавно – из всех, кто отправился со мной в поход за очередным осколком «Светоча», я мог довериться только им двоим. Не склафам, рожденным этой землей, как и я сам, а троллю, который тысячу, если не две лет провел в камне, и игроку. Ошкуй вполне мог читать форумы, а то и проведать где-нибудь, сколько Павел Викторович готов заплатить за содержимое сумки на моем боку… Или за меня живьем.
И все же я верил ему. И не только потому, что так сказал Молчан.
– Зачем ты пошел со мной, скальд? – спросил я. – Мы ведь все можем не вернуться из этих болот.
– Много ли я увижу, оставшись за крепкими стенами Вышеграда? – Ошкуй пожал плечами. – Судьба любого скальда – складывать рассказы о великих героях и их деяниях.
– Не очень-то я похож на великого героя, – вздохнул я. – В этом мире наверняка найдется не одна сотня более достойных.
– Может быть. Но кому из них суждено то, что суждено тебе, ярл?
– Что ты вообще знаешь обо мне?
– Куда больше, чем ты думаешь, Антор Видящий. – Лицо Ошкуя вдруг обрело безмятежное выражение. – Но будущее мне неведомо. Но я хотел бы разделить его с тобой.
Очень мило. И, йотун забери, странно. Я гоняюсь за осколками древнего артефакта, чтобы спасти мир «Гардарики» – а заодно и реальный. «Волки севера» и прочие прикормленные корпорацией игроки гоняются за мной, чтобы и дальше получать свои деньги. Но что ведет Ошкуя, который проводит онлайн едва ли меньше времени, чем я сам? Что заставляет его раз за разом втыкать в голову штекер и нырять в глубокий омут вирта? Я ни разу не замечал, чтобы скальд куда-то исчезал, и он всякий раз оказывался рядом, когда был нужен.
– Кто ты такой? – Я скосился на него, не сбавляя шага. – Может быть, расскажешь уже?
– Я – скальд, самый скромный из себе подобных, – негромко ответил Ошкуй. – Память этого мира. Я не меняю истории предательством, а лишь рассказываю их. Не ищи подвоха там, где его нет, ярл. Не зря же тебя называют Видящим.
Ясно, понятно. Скальд не собирается выходить из роли даже перед возможной отправкой в Царство Хель… что ж, его право. Какая мне, в сущности, разница, как зовут и как выглядит в реале попахивающий медовухой лысый бородатый весельчак с вечной улыбкой на лице? Если он будет верен мне до самого конца – пусть окажется хоть пенсионеркой из какого-нибудь Нижневартовска…