На южных рубежах
Шрифт:
– Какая стычка? Какого языка? А ну, гутарь толком, не то я вот этой вот палочкой по твоему хребту пройдусь! – неприятно медленно и размеренно пообещал Шайтанов, указав на кочергу.
– Слушаюсь, ваш высокблагродие. Вечером, сталбыть, часа с два назад, была замечена вооруженная шайка. Дык мы было испужались, авось хан уже туточки!? Затаились. Насчитали двадцать два конных, при луках и дубинах. Шли неуверенно, таились, оглядывались. Вот я и решил, что не могут они быть хокандцами. Поскакали им навстречу – трое нас было, сталбыть. «Стой», – кличу, – «кто такие, откудова?». Они – наметом от нас. Пальнули мы в воздух, так эти потикали в разные стороны. Догнали, взяли одного. Оказался киргиз, токмо зелен совсем.
– Ну, допросили?
– Допросили, ваш высокблагродие. Показал, что много таких шаек собрано по разным аулам. Кому беки приказали сбиться, кто самолично выдумал гуртоваться. Набрехал, что пришли присоединяться к войску русского князя. Это к вам, сталбыть, ваш высокблагродие, – Бутаков кивнул Колпаковскому. – А я разумею, что рыщут, чем бы поживиться. Сумневаются в нашей силушке.
– Тебя, есаул, не спросили, что ты там разумеешь. Иди с Богом! – нахмурился Шайтанов.
– Постой, есаул. Много шаек, говоришь? На кордоне, прямо возле Верного? Из какого рода киргизы? – спросил Колпаковский.
– Не могу знать, ваш высокблагродие. Но, шайки есть. Это мне от моих казачков известно. У Каскеленского выселка бродят и дальше, до Узун-Агачского пикета. Казаков избегают, но на паскудных делах покуда не ловились. Но, рыскают, ваш высокблагродие, рыскают уже у Верного.
– Вон как! – искренне удивился Герасим Алексеевич.
– Вооружились и выжидают, чья возьмет! – в сердцах стукнул кулаком по столику Шайтанов.
– Необходимо усилить кордоны, господа, – Герасим Алексеевич встал, за ним поднялся и Шайтанов. – До завтра свободен, есаул. Утром выступаете! Готовьте свою сотню.
– Слушаюсь, ваш высокблагродие! – вытянулся довольный Бутаков и вышел вон.
Подполковники выпили еще по одной.
– Митрий Аванесович, слушай приказ. Жителей станиц строго настрого предупредить. За выселки далеко не ходить по одному, только человека по три, не меньше, с собой иметь холодное или огнестрельное оружие, для пущей безопасности. А то не далее, как нынче утром видел бабу, бродит, красавица, одна-одинешенька выше по течению Алматинки, песни распевает! Будто и не слыхивали, что орда у наших порогов! Пресечь!
– Слушаюсь, усилим кордоны и разъезды. Чи завтра выступаем?
– Не торопись, Митрий Аванесович. Мы пока повременим. Но, укрепления к западу надо пополнить. Я с тобой вот что хотел обговорить. Есть у меня информация, непроверенная, хлипкая, но все же… Зело тревожная. Из самой Бухары известия, да не от татар наших, кои могут и приукрасить, и приуменьшить, смотря по своей коммерческой надобности, а от моих давних знакомцев из уйгуров. В свое время я им помощь оказал, так что мы состоим в отношениях и поныне.
Шайтанов был заинтригован. Он целиком проглотил соленый огурчик и разлил по рюмкам водку. Выпили и Шайтанов снова закурил папиросу, всем видом показывая глубокую заинтересованность и внимание.
– Сии источники сообщают, Митрий Аванесович, о большой активности британских миссий на той территории. Есть сведения о купеческих операциях англичан. Есть вероятность, что наши британские недруги будут поставлять новейшие ружья, боеприпасы и артиллерию для этого магометанского эмирата. Думаю, ты сообразил, что не против своих соседей они будут направлены, а против нашей отчизны. Поговаривают и об оттоманских эмиссарах, якобы взявших на себя обучение эмировых туленгутов 52 ведению войны по-европейски.
52
Здесь гвардия эмира.
– Тю!
– Хива, Бухара и Хоканд, скажем так, недалеко и равноудалены от наших границ. Ты говорил о ружьишках да пушчонках в наличности у ханских войск. Вот я и вспомнил о тех донесениях. Что если и до хокандского хана добрались англичане и турки, их военные, пушкари, инженеры? Тогда, есть вероятность, что его войско окажется гораздо сильнее и, главное, еще увереннее в себе. Боевой дух, известно, это уже полпобеды. Если при них английские да турецкие военные и вооружения, то нам еще туже придется…
– Хм-м, – задумался Шайтанов. Вести всерьез взбудоражили этого воина, но он нашел в себе стойкости для шутки: – а токмо оттоманские вояки нам не дюже опасны! Бивали их на Балканах, на Кавказе, и здесь побьем!
– Это так, Митрий Аванесович! – улыбнулся Колпаковский. – Только вот английские ружьишки показали свою силу в Крыму 53 . А ведь не так много лет прошло! Сколько храбрецов сложили там свои головы! Готовы ли мы встретить такую силищу здесь, в далеком и полупустынном нашем Семиречье?
53
Имеется в виду Крымская война 1853-1856 гг., окончившаяся тяжелым поражением Российской империи по Парижскому трактату.
– Упаси Боже, Герасим Алексеевич! – истово перекрестился Шайтанов. – Но как же так? Англичане за Памиром, а мы туточки.
– Тем англичане и берут. Пока они за Памиром, а мы за магометанскими ханствами. Они будут травить сии несметные и храбрые орды против нас, пока сами не достигнут наших пределов, поглотив всю Азию, своих недавних союзников и подельников.
– Нельзя этого допустить! Надобно зараз писать донесение Густаву Христиановичу 54 ! Надобно довести в Петербург!
54
Густав Христианович Гасфорд. В описываемое время – генерал-губернатор Западной Сибири, в которую входил Алатавский округ.
– Не торопись, мой друг. Как я уже говорил, сведения мои не крепкие, хоть лично я не вижу оснований для сомнений. Но генерал-губернатор может засомневаться в источниках при полном своем праве.
– Что же делать? – спросил Шайтанов.
– Встречать хана. Или его сераскера, кто бы там ни был. Сейчас это первая наша задача. Мы должны отстоять Семиречье, пусть ценою жизней, Митрий Аванесович. Подкрепления нам ждать не приходится. Придется пока растягивать силы, рассчитывать на свою стойкость… и на поддержку киргизов.