На земле штиптаров

Май Карл Фридрих

Дождь сильно смягчил землю; ехать по чужим следам было очень легко. Они направлялись к дороге, ведущей через Гурилер и Караджи-Нова в Ускюб. Даже на этой дороге след был заметен, ведь слой грязи был высок, а никакого движения здесь не было.

Мы очень скоро догнали повозку, в которой ехала счастливая пара, и теперь, поскольку никто из обитателей замка не мог этого видеть, я вручил изумленному Янику в качестве свадебного подарка тысячу пиастров, полученных от Хабулама. Честный юноша сперва отнекивался, отказываясь принимать еще и этот подарок, но в конце концов сунул деньги себе. Оба молодожена не уставали

расточать слова благодарности. Мы сделали счастливыми хотя бы двоих людей, и это решительно перевешивало всю противозаконность наших последних действий.

Грязи на дороге было столько, что мы ехали очень медленно. Похоже, все реки и ручейки вышли из берегов. К счастью, небо над нами приветливо сияло.

Халеф приблизился ко мне и завел разговор:

— Ты хочешь опередить наших противников, сиди? Нам это удастся?

— Нет, я решил не делать этого. Пока я верил, что нам всем надо попасть в Каранорман, что близ Вейчи, я надеялся опередить наших врагов. С того момента, как выяснилось, что я ошибался, наша цель совершенно нам не ясна. Нам придется, как прежде, ехать по их следам. Впрочем, я думаю, что скоро мы узнаем, где лежит Каранирван-хане.

— Непременно за Ускюбом. Ты так не думаешь?

— Я тоже так думаю. Что-то мне не верится, что этот постоялый двор лежит на пути в Ускюб.

— Ускюб большой город?

— Полагаю, там живет чуть меньше тридцати тысяч человек.

— Тогда мы упустим из виду следы.

— Стамбул еще больше, гораздо больше, а разве мы не нашли там то, что искали? Впрочем, я полагаю, что нам вообще не придется заезжать в Ускюб, потому что пятеро наших любимцев постараются там не показываться. Это слишком опасно для них. Вспомни, Халеф, что Манах эль-Барша был там сборщиком налогов. Его прогнали со службы; надо думать, что он в чем-то провинился и боится там появляться. Разве что они заглянут в город из-за старого Мубарека, ведь надо, чтобы сведущий хирург перевязал ему раны. Так что, надо быть готовым к обоим случаям. И все- таки вероятнее всего, они сделают большой крюк, объедут Ускюб, а потом, по ту сторону города, снова выберутся на дорогу в районе Какандел. Если моя догадка верна, то Каранирван-хане следует искать за Каканделами в пустынных долинах Шар-Дага.

Мы добрались до Кривой Реки; ее вспененные волны далеко вышли из берегов. Притоки Вардара [25] принесли с гор очень много воды, и река разлилась. Наводнение было очень опасным. Перебраться по старому мосту было уже нелегко; вода захлестывала его, а его опоры, похоже, расшатались под натиском напиравших на них волн. Уровень воды с обоих концов моста достигал примерно аршина. Похоже, вчерашняя буря обрушилась на всю область от Шар-Дага до Курбецкой Планины.

25

Вардар — река в Македонии, протекает близ Скопье; левый приток — Брегальница. По Вардарской долине проходит железная дорога Салоники — Митровица.

Мы находились сейчас посреди долины Мустафа, прославленной своим плодородием; через добрых полчаса мы достигли деревни Гурилер, лежавшей возле правого рукава Кривой Реки.

Этот рукав тоже вышел из берегов и, похоже,

причинил немало несчастий. Жители деревни стояли в воде, пытаясь изо всех сил запрудить реку.

Чтобы попасть в Ускюб, нам надо было держаться выбранного направления вплоть до Караджи-Нова. Дорога шла дальше почти по прямой линии.

Здесь, где ходило и топталось столько людей, мы упустили из виду следы. Нам подумалось, что за деревней мы снова их заметим, но, миновав ее, мы так и не отыскали их.

Насколько я знал, здесь не было другой дороги, что вела бы в сторону от главного пути. Быть может, люди, которых мы искали, остановились в деревне? Там имелся небольшой конак. Мы видели этот дом, но проехали мимо. Ничего другого не оставалось, как повернуть назад и приняться за расспросы.

Дом стоял рядом с водой; она почти подходила к двери. Хозяин был занят возведением запруды. Когда я приветствовал его, он едва удостоил меня благодарности, бросив в мою сторону короткий и очень неприветливый взгляд.

— Плохой гость у вас тут побывал, — промолвил я, указывая на реку.

— Ох, есть гости и похуже, — колко ответил он.

— Что может быть хуже огня и воды?

— Люди.

— Надеюсь, ты не сам в этом убедился.

— Увы, очень часто с этим сталкиваюсь, вот и сегодня тоже.

— Сегодня? Так ты хозяин этого дома?

— Да. Хочешь ко мне заглянуть? Я видел, как вы проехали мимо. Зачем же ты вернулся? Поезжай с миром дальше!

Опираясь на кирку, он недоверчиво поглядывал на меня. Лицо у него было честное и открытое: он не напоминал человека, ненавидящего весь род людской. Вел же он себя так уклончиво по какой-то особой причине, о которой я догадывался, поэтому я спросил:

— Похоже, душа твоя настроена против меня. Чем же я заслужил ту невежливость, с которой ты отвечаешь мне?

— Верно говорят, вежливость — украшение людей, но есть люди, к которым эту поговорку никак не приложишь.

— Ты относишь меня к таким людям?

— Да.

— Тогда скажу тебе, что ты очень ошибаешься. Меня оклеветали.

— Откуда ты знаешь, что о тебе говорили?

— Догадываюсь по твоему поведению.

— Вот твоя подозрительность и выдала тебя. Мне не солгали. Поезжай отсюда! Не хочу иметь с тобой дело.

— А вот я хочу! Я же совсем не такой, каким меня описали.

— Напрасно стараешься! Я тебя знаю, — сказал он, презрительно махнув рукой. — Если ум у тебя есть, ты из деревни уедешь. Ты не в такую глухомань попал, где тебя и твоих людей все боятся, ибо не надеются на помощь. Так смотри же! Видишь, со мной находятся люди падишаха.

В дверь вошел человек, одетый в полувоенную форму. Схожесть его с хозяином выдавала их родство; это были братья. Он тоже смотрел на меня очень неприветливо.

— Что такое? Что нужно этому чужаку? — спросил он хозяина.

— Не знаю, — ответил тот. — Да и вообще не хочу знать. Я уже сказал ему, чтобы он проезжал.

— Я так и сделаю, — ответил я. — Только вначале наведу справки, и надеюсь, что вы мне ответите на один вежливый вопрос.

— Мы так и сделаем, если только на твой вопрос можно ответить, — сказал солдат. — Я — военный врач в Ускюбе; я приехал в гости к своему брату. Вот что я тебе хочу сказать, прежде чем ты спросишь.

Теперь мне все было ясно. Поэтому я спросил: