Начало Руси

Кузьмин Аполлон Григорьевич

Темнопигментированными брахикефалами были и приальпийские лапоноидные племена, по-видимому, ассимилированные пришельцами. В давней литературе существовало мнение, что славяне и кельты восходят к этому альпийскому расовому типу [336] . Положение это всегда вызывало сомнение, поскольку длинноголовое североевропейское население среди славян преобладает. Однако проблема этим не снимается. Цепь топонимов, идущая от испанской Лузитании через Северную Италию до Прибалтики, принадлежит индоевропейскому населению, причем той его ветви, в которой корни «луг» и «вад-ванд» служат для обозначения долины и воды.

336

Ср.: Ю.Д. Талько-Гринцевич. Облик древних славян в связи с современным и древним физическим типом поляков // Русский антропологический журнал, Кн. 41–42. 1918.

Славян от балтов отличает прежде всего наличие в их составе центральноевропейского альпийского расового типа и населения культуры колоколовидных кубков. В Прибалтику также проникали этнические волны с юга, но это были иные волны. Южное население попадало сюда, по-видимому, лишь в качестве примеси в составе венетов и иллирийцев, может быть разных волн киммерийцев, прошедших

Малой Азией и Балканами. И происхождение, и языки всех этих этнических групп были в конечном счете довольно близко родственными. Понятная им речь, видимо, звучала и в зоне фракийско-киммерийской культуры, поскольку таковая возникает также в результате продвижения населения из Причерноморья, с левобережья Днепра. Язык приальпийского населения, равно как и населения культуры колоколовидных кубков, очевидно, отличался от балто-днепровских и причерноморских языков. Приальпийское население, по всей вероятности, в своих истоках вообще не было индоевропейским. Но если, например, в кельтских языках явно проявляется неиндоевропейский субстрат, то в славянском такового не видно. Поэтому реальное воздействие на язык этого населения оказывали лишь индоевропейские племена, в числе которых на первом месте должны быть названы именно племена культуры колоколовидных кубков.

В настоящее время трудно решать: пришел ли протославянский язык в «готовом» виде в Центральную Европу, или он формируется здесь в результате смешения населения культур колоколовидных кубков и разных вариантов культур, уходящих к предшествующим племенам культуры шнуровой керамики. Длительное соседство, несомненно, способствовало взаимовлиянию древних славянского, иллиро-венетского и кельтского языков, в результате чего шел непрерывные процесс взаимоассимиляции, а также сложения промежуточных диалектов в рамках «закона лингвистической непрерывности».

Наряду с постоянным движением населения с востока на запад шло движение и в обратном направлении, причем в эпоху поздней бронзы в нем заметную роль играют и славянские племена. Собственно «славянские» черты, родственные исходным и приальпийским расовым особенностям, отражаются с древности у чешских и моравских славян, а также позднее в облике восточнославянских племен древлян, тиверцев и уличей [337] . Сходное население в Среднем Поднепровье фиксируется уже в скифское время [338] .

337

Т.И. Алексеева. Там же. С. 256, 260. Ср. там же, С. 232 о сходстве современного приднепровского населения с приальпийской зоной: Венгрии, Австрии, Швейцарии, Северной Италии, Южной Германии, севера Балкан.

338

Там же. С. 249. В целом население Надпорожья близко прибалтийским типам.

Погребения в каменных ящиках широко распространялись в Европе, захватывая разные племена. Однако во многих случаях как и в культуре мегалитов, варианты этой культуры имеют нечто общее. В Поморье в каменных ящиках погребали и широколицых долихокранов и, в отдельных случаях, представителей мезокранного населения [339] . Обычай этот держится стойко и в эпоху железа, когда (как и у венетов италийских) в каменных ящиках помещаются урны с прахом [340] . Почти несомненно, что обычай этот связывался с определенным этносом, который долго сосуществовал с балтскими и, может быть, славянскими племенами и который, возможно, сближался с венето-иллирийскими племенами. В конечном счете в составе славянства численно преобладает население шнуровой керамики. Но Т.Н. Алексеева, видимо, права, что «генетически этот комплекс не связан со славянами» [341] . Это, вероятно, зона воздействия славянского языка, распространявшегося с более южных территорий. «Повесть временных лет» прямо выводит славян из альпийской области, отождествляя их с нориками — соседями венетов и карнов. Летописная схема восходит к Сказанию о славянской грамоте, возникшему на западнославянской почве [342] . В позднейших польских и чешских хрониках славяне выводятся из Паннонии — области, смежной с Нориком [343] .

339

Т.А. Трофимова. Указ. соч. С. 52–55.

340

Погребальный обряд… С. 34. 47–49 (карты). В рамках культуры этот тип погребения стойко держался только в низовьях Вислы.

341

Т.И. Алексеева. Указ. соч. С. 170.

342

Ср.: Н.К. Никольский. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письменности и культуры. Вып.1. Л., 1930. С. 57 и далее; А.Г. Кузьмин. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969. С. 102–106; его же: Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 297–317.

343

Ср.: Н.К. Никольский. Указ. соч. С. 77.

Большинство ученых не придают значения славянским средневековым преданиям [344] . Между тем за ними, конечно, стоят какие-то реальные события. Речь может идти об одном из компонентов будущего славянства. Обычно на территории Паннонии и Норика размещают кельтские и иллирийские племена. Несомненно, они там находились, причем с древнейших времен. Но в условиях племенного строя языковая чересполосица могла сохраняться веками. Мезокранное, умеренно-широколицее население, характеризующее славян, проживало здесь чуть ли не с неолита [345] . Есть здесь и весьма древние топонимические следы.

344

Ср.: H.Lowmianski Poczatki Polski. T. I. Warszawa, 1958. Str. 166–183.

345

Т.И. Алексеева. Указ соч. С. 247, 249.

Славянский язык, как известно, является одним из самых архаичных.

А. Мейе объяснил это тем, что «славяне в течение долгого времени оставались в стороне от средиземноморского мира» [346] . Но, как показал О.Н. Трубачев, в славянской и италийской ремесленной терминологии имеются бесспорные соответствия, причем в балтских языках эти параллели отсутствуют [347] . В другой связи он говорит «об интенсивном иллирийском (западнобалканском, а не восточнобалканском) слое» в топонимике Верхнего Поднестровья [348] . И во многих случаях славяно- и балто-италийские параллели в общий узел не связываются.

346

А. Мейе. Общеславянский язык. М., 1951. С. 14.

347

О.Н. Трубачев. Ремесленная терминология в славянских языках. М., 1966. С. 166–200.

348

Его же. Названия рек Правобережной Украины. С. 279.

На ряд древних славянских топонимов в Паннонии указал еще П. Шафарик. Так, озеро Балатон (Блатно — болото у славян VI в.) называлось Pelso, т. е. Плесо [349] . В надписи 157 г. н. э. на камне упомянут город Tsierna на реке «Черной» (сербской Црне) [350] . Характерное славянское «Быстрица» звучит в названии реки Bustricus [351] . Явно славянское название племени «озериатов» [352] . Из славянского некоторые авторы объясняют название племени «костобоков» [353] .

349

П.И. Шафарик. Указ. соч. Т. I, Кн. 2. С. 117–118. Автор приводит анлогичные топонимы на всей территории расселения славян. Ср.: русское «плёс». В эту связь можно поставить и этноним пелазги — «люди моря», который часто объясняют от менее ясного корня, означающего «плоскую поверхность» (Ср.: Д.Ж. Томсон. Указ. соч. С. 169).

350

Там же. С. 118–119. Название города дается также у Птолемея и в Певтингеровых таблицах, причем варианты буквы (Д и Т) подчеркивают затруднения греческих и латинских авторов в передаче славянского «Ч».

351

Там же. С. 120–121. Ср.: Ю.К. Колосовская. Паннония в I–III веках. М., 1973. С. 23.

352

Это племя, упоминаемое Птолемеем, обитало, видимо, в районе Балатона. Ср.: Ю.К. Колосовская. Там же.

353

См.: З. Неедлы. История чешского народа. Т. I, М. 1952. С. 212–213, 218; О.В. Кудрявцев. Исследования по истории балкано-дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории. М., 1957. С. 11.

Перечень топонимов, славянское происхождение которых вероятно, у Шафарика довольно обширен, и в несколько обновленном виде он воспроизведен В.П. Кобычевым [354] . Здесь только необходимы некоторые оговорки. В свое время одни и те же топонимы пытались распределить между славянами и германцами или между теми и другими и фрако-иллирийцами. Известный польский ученый М. Рудницкий опубликовал десятки статей и заметок, в которых находил интересные параллели и остроумно опровергал пангерманистские построения. Но доказательства славянства тех или иных имен нередко страдали у него такой же односторонностью. Между тем в догосударственный период существовали, конечно, многочисленные переходные диалекты между смежными (конечно только смежными) языками. Это, в частности, относится к широко распространенным в придунайской области топонимам (прежде всего названиям рек) с компонентом «ава» (Морава, Острава, Драва и т. д.), причем эти названия часто повторяются от Иллирии до Прибалтики и Приднепровья. При бесспорно разном значении форманта «ава» в древнейшем пласте и позднее у славян и балтов (у славян это суффикс), он воспринимался как «свой», понятный, поскольку совпадал по форме образования топонимов. И, видимо, он не случайно был унаследован славянами и балтами, прежде всего первыми [355] . Иными словами, на территории Паннонии и, возможно, Норика в доримское время проживали племена, язык которых к славянским был ближе, чем любой другой как из современных, так и древних.

354

В.П. Кобычев. Указ. соч. С. 54–56, 136–140. Автор отстаивает дунайско-карпатский вариант славянской прародины.

355

Ср.: О.Н. Трубачев. Названия рек Правобережной Украины. С. 49: 38 названий в Среднем Поднепровье и только 4 в Верхнем.

В летописи приводится одно указание на время, когда славяне начинают расселяться на восток и северо-восток: «Волхом бо нашедше на Словени на Дунайския, и седшем в них и насилящем им, Словени же ови пришедше седоша на Висле, …по Днепру…» [356] Этот летописный текст обычно рассматривается с двух точек зрения: 1. Кого летописец называет «волохами». 2. К какому времени относится событие. Здесь нет необходимости рассматривать все варианты [357] . Но следует подчеркнуть плодотворность подхода к этому вопросу П. Шафарика.

356

ЛЛ. СПБ., 1897. С. 5.

357

Разные мнения см.: А.А. Шахматов. Волохи древнерусской летописи // Известия Таврической ученой архивной комиссии. Симферополь, 1918. № 54; А.Г. Кузьмин. «Варяги» и «Русь» на Балтийском море. ВИ, 1970, № 10, стр. 31 (поддержка мнения А.А. Шахматова); В.Д. Королюк. Волохи и славяне в «Повести временных лет». СС, 1971, № 4; его же: К вопросу о месте известий о волохах в «Повести временных лет». СС, 1972, № 1 (полемика с названными двумя авторами. Отождествление волохов с древними римлянами).