Национальность – одессит
Шрифт:
Снег был подмерзший, похрустывал и вминался слабо. Высота слоя сантиметров двадцать, а в ложбинах и выше. Само собой, лыжни не было. Кроме меня, никому больше в голову не приходило кататься здесь. Местная детвора предпочитала съезжать с невысокого холма на окраине города. Я счел ниже своего достоинства присоединиться к ним. Сперва заскользил под углом. Двигался слишком медленно, приходилось отталкиваться палками. Тогда развернулся и покатил прямо вниз. Скорость набирал постепенно, поэтому не сразу понял, что разогнался немного чересчур, что надо бы подвернуть и притормозить.
Не успел, потому что левая лыжа врезалась то ли в камень, то ли в пень, громко хрустнула, ломаясь — и я кувыркнулся, удивившись тому, как
В свою первую эпоху я в девятнадцать лет сломал ногу, неудачно погуляв по карнизу в Алупке, где жил во время практике в Ялтинском портофлоте. Решил, что повторил тот подвиг, хотя моему телу сейчас где-то за двадцать, точно не знаю. Осторожно перевернувшись на спину, стер снег с лица, сел. После чего проверил обе ноги, начав с правой. Лыжи на ней не было. Болела стопа, когда сгибал. Кости, вроде бы, целы. Облегченно вздохнув, высвободил левую стопу из кожаной петли сломанной лыжи и, опираясь на палки и утопая по середину голени в снегу, побрел вниз по склону. Всё равно интересней, чем в Одессе.
Лилиан не видели моего позора. Пролетка стояла на дороге у подножия склона, кучер отсоединял трос-тормоз, который блокировал заднее левое колесо, чтобы лошадь не понесла.
— Где лыжи? — поинтересовалась девушка.
— Там, — показал я на склон. — Скользили неправильно.
— А что с ногой? — спросила она, заметив, что прихрамываю.
— Споткнулся и подвернул, — соврал я.
Больше Лилиан ничего не спрашивала. Наверное, догадалась, что случилось, и поняла, что в ее положении лучше не топтаться на больной мозоли.
— Зато удовлетворил желание покататься на лыжах. Завтра поедем в Париж, — сказал я.
Найди в своем промахе что-нибудь положительное — и ты опять самый умный.
87
По моему мнению, выражение «Увидеть Париж и умереть» придумал хронический лузер. Мой девиз — «Увидеть Париж и оттянуться». Что я и сделал в компании Лилиан Годар. Приехали мы в столицу Франции из Анси с пересадкой в Лионе поздно ночью. Остановились в отеле «Риц». Пожилой портье, узнавший меня, даже бровью не повел, увидев, что поселюсь не один.
— Тот же номер, месье? — спросил он.
— Пожалуй, на этот раз я бы остановился в том, где есть еще и гостиная, чтобы меня не отвлекали. Есть такой с окнами на площадь? — спросил я.
— Конечно, месье. восемнадцать франков в сутки, — ответил пожилой портье.
— Моя знакомая снимает комнату на окраине за двадцать пять франков в месяц, — поделились Лилиан, когда мы вслед за носильщиками шли к лифту.
Мне кажется, французы, включая богатых, потому такие сквалыжные, что все родом из бедности. Так сказать, родовая травма.
На следующее утро после завтрака в ресторане отеля Лилиан отправилась искать работу, а я съездил в банк «Лионский кредит», оставил им письменное распоряжение, куда перевести деньги, когда истечет срок договора. Не самое приятное для них распоряжение, но продолжили улыбаться и заверять в любви с искренностью брошенной кокетки. После чего посетил книжный магазин на улице Мишле, где в очередной раз порадовал продавца с дергающейся головой, накупив свежих научных журналов.
Ужинать мы пошли в кабаре «Мулен руж (Красная мельница)». На крыше красного здания, в котором оно расположено, красный деревянный макет круглой мельницы с четырьмя крыльями без полотна, из-за чего показалась мне обгоревшей. Насколько я помню, заведение таки сгорит. Надеюсь, не сегодня. Сейчас в Париже, да и не только в нем, кабаре, как кинотеатров в будущем. «Мулен руж» пока не самое крутое, находится в тени «Элизе-Монмартр», однако выживет только оно. Подозреваю, что виноват в этом виконт Антуан де Тулуз-Лотрек,
В кабаре есть зимний зал и летняя площадка, которая сейчас закрыта. На ней высится огромный, выше крытой сцены, слон из алебастра. В зимнем зале столики стоят плотно, как принято в дешевых заведениях. Официант в белом фраке, черных штанах и выражением всезнайки на вытянутом лице, словно защемленном в двери во младенчестве, предложил нам столик у сцены.
— Мне не нравится, когда грязь с подошв летит в тарелку, — отказался я.
Всезнайка то ли не ведал, что подошвы бывают грязными, то ли просто не любил, когда с ним не соглашались, то ли, что скорее, лохи, которые садились у сцены, давали больше чаевых, но изогнул сомкнутые губы в скобку уголками вниз. Обида прошла, когда я начал заказ с розового шампанского за два франка. Конкуренция между кабаре сейчас жесткая, поэтому цену не ломят. В «Рице» все намного дороже. Впрочем, там и качество напитков и еды выше. К шампанскому выбрал устриц, нисуаз (салат из анчоусов, вареных яиц и разных трав), омара, сыр с оливками и суфле. Устрицы сейчас считаются афродизиаком. В подобных заведениях их жрут тоннами, поэтому трудно нарваться на несвежие.
Представление было так себе, на уровне тайских трансвеститов. Выступали не только женщины, но и мужчины. Пели, плясали. Главный номер — канкан (с французского — гам). Шесть длинноногих кобыл сбацали, задирая ноги и подолы длинных платьев так, что порой были видны не выбритые лобки. Кое-кто из представителей так называемого сильного пола ахал с подвыванием, как сексуально озабоченный подросток. После чего этих девиц растащили по столикам те, кто угостит щедрее. Это только за посидеть рядом. Все остальное за дополнительную плату. Немного завидую примитивным людям: им так мало надо для счастья.
Лилиан Годар представление очень понравилась:
— Как я хочу выступать так же!
— И в чем дело?! — удивился я. — У тебя длинные стройные ноги. Возьмут запросто.
— Я не такая красивая, как они, — огорченно молвила девушка.
— Ты красивее, — заверил я. — И для канкана главное не лицо, а то, что выше и между бедрами. Так что наведайся сюда завтра, поговори. За спрос денег не берут.
Она сходила и была принята. Правда, первые две недели училась танцевать без оплаты, что было не трудно, потому что жила и питалась за мой счет. До дебюта Лилианы Годар я не дожил, уехал в Одессу, потому что заканчивались каникулы. Дал девушке сотню франков подъемных и оплатил извозчика, который отвез ее на Монмартр, нынешнюю окраину столицы Франции, за которой начинались виноградники. Там Лилиан Годар будет жить с двумя товарками в квартирке в мансарде, пока не найдется состоятельный мужчина и снимет ей отдельную. Если бы не я, могла бы, повидав Париж, остаться порядочной девушкой, выйти замуж, нарожать детей и умереть в Анси. Не знаю, что хуже.
88
Я счастливый человек: с радостью уезжаю надолго из дома, с радостью возвращаюсь. В Одессе все еще стреляли и взрывали, хотя уже не так часто. На нашем хуторе, как я называл дачный район, в котором жил, и вовсе был тихо и спокойно зимой. Кроме меня, остался только художник, вечно пьяный, вечно молодой. Не знаю, на что он живет, потому что не видел с мольбертом. Может быть, работает только в студии. Несколько раз видел, как к нему приходили женщины днем и ненадолго, скорее всего, натурщицы. Или он тупо пропивает наследство, как и я, согласно легенде.