Надежда
Шрифт:
Сначала солнце выткало отдельные золотистые дорожки лучей, а потом они все вокруг насытили теплом и светом. А еще рассекретили загадочные очертания далеких строений, обрисовали аллею стройных тополей, будто причесанных редким гребешком, и ощетинившийся островерхими соснами берег еле приметной речушки; развернули пушистые складки празднично позолоченных белых облаков. Едем долго, пересчитывая колдобины и рытвины. Дорога то глубоко окунается в тенистые провалы холмов, то зигзагами петляет между веселыми ярко-зелеными полями. Уже млеет и плавится знойный безветренный полдень. От слепящего солнца синь
Остановились на отдых, нырнули под крылья тенистой тополиной рощи. Чтобы размять онемевшие спины, обедали стоя. Добрались до асфальта. Теперь наш грузовик не скачет, а летит, мягко шурша шинами, и я могу с удовольствием разглядывать бегущие навстречу строения и леса.
Люблю позднюю весну за десятки оттенков зеленого, розового, бежевого, золотистого, за буйные водопады разнообразных нежных соцветий!
Яркая зелень черноземных полей сменилась редкотравьем песчаных откосов, засаженных хилым сосняком с сухими короткими рогатыми останками веток на стволах — удобными естественными лесенками для мелкой живности. Крутые светло-желтые и белесые обвалы песка с тонким темным слоем перегнившей хвои напоминают срезы белого хлеба с поджаристой корочкой, какой печет наша бабушка, а иногда — слоеные пирожные. В них, как соты, гнезда птиц, и еще дыбятся оголенные корни мощных сосен. «Весна, а вид достаточно унылый», — подумалось мне.
А вот и река. В берега не вошла. Где посуше — пышные купы различных деревьев и кустов, а в низинах погибшие от избытка влаги березы. Их голые белесые ветви навеяли мне слова из песни о нашей доблестной конной армии времен Гражданской войны: «...Тлеют белые кости. Над костями шумят ветерки...» Взгрустнулось чужой болью глубинно, безотчетно.
Теперь меня поразили поля по обе стороны дороги. Ни одной травинки! Злаковые культуры у нас никогда не пропалывают, и, естественно, трава встречается часто. Да и огрехов полно. Как же в этом колхозе пшеницу пропалывают?! Междурядья ведь узкие? Поле кукурузы как картинка. Влажные ровные ряды, будто по линейке расчерчены.
Вскоре подъехали к знаменитой деревне Калиновка. «Ха! Смотрите, у них коровы по асфальту ходят! И дома яркие как игрушечные, четко вычерченные, будто высеченные из мрамора», — недоуменно вскрикиваю я. Оказывается, они кирпичные, как городские.
Подошли к первому и попросили хозяйку посмотреть планировку. Из коридорчика выглянула старушка с тазом. Она с трудом протиснулась в узкую дверь.
— Почему у вас все дома одинаковые? — спросила ее моя мать.
— По одному проекту строили, чтобы никому не обидно было.
— А кто план дома придумал?
— Мы давали предложения, а в Москве в институте утверждали.
— Видать, городские специалисты командовали чертежами. Деревенскому человеку мала такая кладовая. Здесь больше четырех мешков зерна не поместится, а в наших — хоть десять рядом ставь. Комбикорм, где храните? Спальня на двоих детей рассчитана? А если у вас четверо будет? Не комнаты, а клетки для мышей, — удивляюсь я.
Хозяйка неодобрительно и как-то испуганно взглянула на меня, болтливую, и принялась расхваливать свое жилье. Я заметила, что остальным «туристам» тоже не понравился малогабаритный дом и крошечный
— Поля у вас, как яички пасхальные, чудо какие красивые и чистые!
Женщина улыбнулась:
— У нас есть, чем гордиться. Мы живем на родине Никиты Сергеевича, нам нельзя иначе.
— На них вся страна равняется. Им нельзя филонить, как нашим колхозникам, — засмеялся наш старшеклассник.
— Зачем критику наводила? — зашипела на меня мать, когда мы отошли в сторону.
— Я думала, что для своих селян он построит огромные сказочные дома, — разочарованно ответила я.
— Нельзя своим сказочные, а другим — ничего. Надо хоть маленькие дома, но всем, — объяснила мать.
— Надеюсь, наши внуки в хоромах будут жить, — не то в шутку, не то всерьез сказала учительница биологии.
— А как у вас с техникой? — спросил мой отец молодого механика.
— Хватает. С этим проблем нет, — заверил тот.
— А люди? Если пьет тракторист, что вы делаете? — поинтересовалась пионервожатая.
— Пьяниц не держим. Или работай, или вон из колхоза.
— Здорово!
— А кто их перевоспитывает? — задала вопрос председатель совета дружины Алла.
Председатель колхоза сначала растерялся, а потом ответил:
— Они в другие колхозы уходят.
Машина тронулась в обратный путь. Ехали молча. Видно, каждый по-своему обдумывал свою жизнь и жизнь в знаменитой деревне.
Над нами высилась туманно-голубая бездна весеннего неба.
РЕБУСЫ ЖИЗНИ
Иду из школы. Голопузая малышня бегает стайками, размахивая букетами сердито жужжащих, привязанных на длинных нитках майских жуков, безрезультатно пытающихся вырваться на свободу. (Жуков этой весной видимо-невидимо!) Солнце сияет! В воздухе запахи цветов! Жаль, что аромат сирени слишком сильный. Я не люблю его. Причина в том, что доносится он с кладбища, которое находится неподалеку от школы. Глупые ассоциации, но ничего с собой не могу поделать.
Все экзамены за четвертый класс сдала на пять. Правда на диктанте история небольшая вышла. Анна Васильевна читала предложения, а мы записывали. И вдруг слышу: «Характер местности...»
«Характер бывает у людей, а не у природы», — недовольно забурчала я, и посмотрела на членов комиссии, которые сидели вдоль стен класса. Одна женщина удивленно и осуждающе покачала головой. Я заволновалась и не успела записать странное предложение. Хорошо, что сообразила оставить для него пустую строчку. Больше не отвлекалась на содержание. А в конце урока подняла руку и попросила продиктовать мне пропущенные слова.
На экзаменах у нас присутствовали учителя начальных классов со всего района, но мы хорошо справились с заданием. Может, потому, что не очень волновались? Позже родители объяснили мне, что сдавать экзамены при комиссии — ответственное дело. Значит, я чуть не опозорилась сама, а главное, могла подвести родителей и Анну Васильевну!
Пришла из школы домой, а мать и бабушка суетятся на кухне. То и дело слышу:
— Матушка любит, матушка привыкла...
«Про чью матушку говорят?» — недоумеваю я. Не выдержала, спросила.