Наемник междумирья. Вне времени

Вариун Юлия

Он искал ее с высоты своего полета, будучи огромным смертоносным ящером. Он искал жену, прочесывая округу, леса и горы на своих двоих, в человеческом облике. И ничего…

К исходу третьего дня, когда у дракона уже крышу срывало от горя и безысходности, он наткнулся на остатки спаленной одежды. Ее одежды. Она не догорела дотла, выдав присутствие здесь его жены. Разнесся на щепки часть леса, Малассур обрушился на небеса, оглашая округу раскатистым рычанием, больше походившим на близкую непогоду. Да, гроза действительно была близка. И эта гроза была в его душе.

Осознание потери рвала драконье сердце на куски.

Безысходность. Точка не возврата. Он еще долго оглашал окрестности страшным ревом, от которого дрожала земля и трепетал лес. А потом опустился на землю уже человеком и, подобрав обгорелые тряпки, бывшие когда-то платьем жены, долго плакал, баюкая те в руках.

Малассур потерял счет времени, сколько предавался своему горю. И не сразу даже понял, что к нему вернулась способность чувствовать свою самку на расстояние. А когда осознал то, что чувствует… рванул снова ввысь, набирая высоту и стремясь туда, откуда почувствовал всплеск ее ауры. Слабый, мучительный, угасающий… но ее!

Он мчался, боясь опоздать, боясь снова потерять тонкую ниточку, давшую ему надежду. Он рвал крылья, выжимая больше, чем способен физически. И все равно опоздал. К утру черный дракон достиг разоренного лагеря. Его жены тут уже не было.

Мужчина обошел пустующий ночлег, прорисовывая картинку у себя в голове. Что здесь произошло?

Разоренный костер выглядел, словно в него упало дерево, разбрасывая его и туша, орошая землю содержимым большого походного котла. Недалеко нашлось тело. Малассур не брезгуя, перевернул труп, осматривая. Эльф. Странный, изувеченный, но все же эльф.

У бедняги были страшные ожоги, от которых он, наверное, и загнулся.

Что дракона поразило, так это количество артефактов, разбросанных по всей округе. Почему их не забрал тот, кто разорил лагерь? Это ведь большие деньги. Но кто-то оказался не таким щепетильным в материальном плане.

— Помогите… — послышался слабый мужской голос откуда-то из-за поворота, где начинались скалы, уходящие своими шпилями, казалось под самые небеса. Малассур поспешил на голос и наткнулся на огромную телегу, на которой расположилась внушительных размеров клеть с прутьями толщиной в руку. Несколько прутьев валялось рядом, а их место заняли энергетические нити, полностью перекрывающие проход и грозящие разрядом молнии при соприкосновении. Да на драконов магия не действует, но у этих волшебных существ есть своя магия, которой они прекрасно пользуются и которая позволяет распознавать возможности того или иного артефакта или заклинания. И сейчас дракон смотрел не просто на клетку, он смотрел на смертельную ловушку для таких, как он и Лионара. Это не клеть. Это фактически эшафот. Если его девочка была здесь, то понятно, почему он не мог ее чувствовать. Кроме того, что сплав тут из магического антритта, пресекающего любые способности драконов, да и многих других существ, в чьих венах течет волшебство, так еще над этой мерзостью поработал на редкость искусный артефактор.

— Помогите… — снова простонал кто-то, отвлекая дракона от разглядывания места преступления. Мужчина перевел взгляд, ориентируясь на голос и удивленно изогнул бровь. И как это он сразу их не заметил?

Куча из голых тел валялась в клетке, истекая кровью. Куча голы мужиков. У кого-то весьма туго с чувством юмора.

— Что здесь произошло? — громогласно спросил дракон, пыхнув на

еще трепыхающегося бородатого мужика облаком гари. — У тебя есть один шанс из миллиона выжить. Что тут произошло? Кто вы такие?

— Охотники на нечисть, — нехотя признался бородатый. Терять ему было уже нечего.

— И что, кого поймали? Охотнички… — сплюнул вопрос дракон, теряя свою человечность просто на глазах.

— Дракону, самку брюхатую.

Малассур сделал глубокий вдох. Выдох.

— Где она?

— Не видно что ли? — горько усмехнулся охотник и поморщился все больше бледнея от потери крови. — Муж за ней пришел…

— Что? — даже подавился своим возмущением Малассур. — Какой еще муж?!

— Злой муж, — улыбнулся бескровными губами и попытался потерять сознание.

— Я тебе сейчас дам мужа, падла! — заорал дракон, хватаясь за прутья решетки. Его с чувством бабахнуло разрядом, что даже волосы дыбом встали. Правда и по мужикам тут же долбануло разрядами молний. Кто-то открыл глаза, кто-то даже попытался встать, отчего тут же получил еще от своей тюрьмы и упал уже замертво. Тот охотник, что звал на помощь тоже очнулся. — Что…? Что вы с ней делали? — боясь услышать ответ, все же задал вопрос Малассур. — Дракона жива?

В ответ ему была лишь ехидная улыбка.

— Тварь! — в панике дракон снова ударил по клети, получив свою молнию и подзарядив немного кучку трупов. И тут до него дошел один нюанс. Лионара пропала трое суток назад. Охотники обычно убивают, но не берут в плен. Зачем они держали его девочку трое суток живой? Осмотрел с сомнением клетку, начиная что-то понимать. — Кому вы везли самку? Кто заказал себе ручного дракона?

— Умен, — слабо улыбнулся охотник. — Тот другой… не смекнул. Граф Олдмон. Он давно уже собирает у себя зверинец. Только дракона ему не хватало…

— Ты заслужил самое страшное посмертие, ублюдок! — Зарычал дракон, взмахивая крыльями и улетая ввысь, направился на ближайшее поселение. Если Лионара ранена, неизвестный новоиспеченный муж не мог унести ее далеко. А потом можно будет наведаться и к графу Олдмону. Но сначала найти самку, которую он опять не чувствует. Почему?

Добивать мерзавцев Малассур не стал. Кто бы ни был нежданный мститель, но он позаботился об их долгой, но безусловной смерти.

Горыныч

— Я не понимаю, почему ты не восстанавливаешься в нормальном для оборотня темпе, — обвожу тяжелым взглядом порезы на ногах Лионары. Руки и спина уже поджили. Лицо тоже более или менее пришло в норму. Осталось только парочку желтоватых пятен, напоминающих о недавних гематомах. А на ноги вот еще смотреть жутковато.

— Я слишком потратила свои силы, пытаясь обратиться, сидя в той проклятой клетке, — признается женщина, поглаживая маленький животик.

— Да, клетка была неприятная, — вспоминаю я, что рассказал охотник, когда я его допрашивал. Оказывается, эта мерзость не просто удерживает кого-то, она еще и пьет силы, препятствуя любой природной магии любых живых существ. Например, у оборотней пропадает их магнетизм, регенерация, способность менять ипостась, их личная магия, какая бы не была присуща особи. Вплоть до потери зова крови или чувства пары. Жестокий замысел талантливого артефактора, просирающего свой дар не на благое дело. — Ну а мужа твоего, когда ждать?