Наемник
Шрифт:
– Лихо! Молодцы!
– пробормотал Каргин, взирая на эти маневры как зачарованный.
Кэти дернула его за пояс. Губы девушки сложились в лукавую улыбку.
– Куда смотришь, солдат? Вспомни о вине, бассейне и амуниции, которую мы собирались сбросить… Я хочу, чтоб ты глядел не на танки, а на меня! И называл льасточка!
Он опустился на сиденье, повернулся к ней. "Абрашки", гудевшие на полигоне стаей разъяренных пчел, вдруг смолкли - видимо, готовились к стрельбам из укрытия. Внезапно повисшая тишина казалась напряженной и тревожной, как передышка в битве: секунда - и блестнет огонь, раздастся грохот, мир расколется и рухнет а пламени взрыва и свисте осколков. Будто предчувствуя вселенский катаклизм, Кэти прижала ладошку к груди и зажмурилась; губы ее дрогнули, и Каргин подумал: вот сейчас слетят с них те слова, что он надеется услышать. Что-нибудь серьезное - скажем, о парне, который небогат, зато приятен девичьему сердцу, или о родителях, что жаждут поскорее свести знакомство с этим парнем… На худой конец - про Иннисфри: мол, вдвоем на острове повеселей, чем в одиночестве.
Но она заговорила про другое.
– Керк… Что бы ты сделал, если бы это было твоим?
– Что - это?
– спросил Каргин в недоумении.
– Все. Все арсеналы с танками и пушками, и вилла на холме, и весь поселок… Счета в банках и сами банки, все предприятия и акции, и тысячи людей, послушных твоей воле… Сенатское лобби, связи в Пентагоне, в ФБР и ЦРУ, в Госдепартаменте и даже в президентском окружении… Тысячи служащих и работников, специалистов в экономике, химии, металлургии, авиастроении, финансах и не знаю, в чем еще… Собственная служба безопасности, собственный остров, собственная армия…
Физиономия рыжеволосого джентльмена, окруженная венцом из пушек, сабель и мушкетов, явилась мысленному взору Каргина. Он вздохнул, не в силах сдержать разочарования, ибо ждал совсем других речей. Затем поинтересовался:
– Ты не о ХАК ли говоришь? О нашем дорогом работодателе?
Девушка кивнула.
– О ХАК. Что бы ты сделал, став президентом корпорации? Самым большим и главным боссом? Миллиардером с неограниченной властью?
– Не продавал бы оружие Ирану, - насупившись, сказал Каргин. Поглядел на плац, на замершие в боевой позиции танки, на трибуну с военными в пестрых мундирах, и добавил: - Арабам тоже. Ни арабам, ни африканцам, ни латиносам, ни Индии, ни Китаю.
Он собирался добавить еще Пакистан, Чечню, Афганистан, Албанию и дюжину других держав, но тут на полигоне загремели пушечные выстрелы, потом раздался резкий стрекот пулеметов. Кэти зажала уши. Каргин, хоть и был привычен к звукам канонады, поморщился и стукнул ладонью по рулю - поедем, мол, отсюда. "Ягуар" фыркнул - едва слышно за грохотом пальбы - и резво покатил к поселку.
Когда шум сделался тише, Кэти промолвила:
– Ты сказал: не продавать тем, не продавать этим… в общем, не продавать агрессорам, воинственным режимам и всем, кто представляет потенциальную опасность… - Она усмехнулась.
– Боюсь, дружок, это очень наивный взгляд на вещи. В колледже меня учили, что потребности рынка стимулируют производство и удовлетворяются всегда, а это значит: не продаст Халлоран, продадут другие. Та же твоя Россия.
– Продадут, - согласился Каргин.
– Ну, и где же выход? Учили этому в колледже?
– Учили. Выход в том, чтобы держать ситуацию под контролем и разумно ее регулировать. На то и власть дана. Власть, могущество, сила, богатство…
Каргин хмыкнул и погрузился в мрачное молчание. Конечно, думалось ему, в рынках, производстве и потребностях Кэти разбирается получше, но власть для нее - понятие абстрактное. Слишком неопытна и молода, чтоб толковать о власти! Власть президента, власть большого босса, власть наставника над учеником или рабовладельца над невольником - все это разные виды власти, и ни один из них неограниченным не бывает. Даже раб способен взбунтоваться или, на худой конец, не подчиниться хозяину, а грохнуть лбом о камень… Что уж о президентах и боссах говорить! Их власть отчасти виртуальна, ибо стоит на ближних людях, а как выполняются ими хозяйские распоряжения не всякий раз проверишь. Собственно, и не проверишь никогда, коль нет надежных проверяльщиков. А проверяльщики - кто они? Те же ближние, и у каждого свой интерес, свои понятия, как управлять и властвовать…
Нет, к подобной власти его не тянуло, а меньше всего - к той ее разновидности, что порождалась силой. Или насилием… В бою он изведал власть другую, ту, что дана командиру над жизнью и смертью солдат, однако ее основой были не сила и не финансовое могущество, а нечто иное - долг, честь или хотя бы контракт и устав, повелевавшие одним сражаться, другим - командовать сражением. Так, чтобы крови своих лилось поменьше, а вражеской - побольше… Эту власть Каргин принимал и признавал, ибо, кроме долга, чести и устава, она подкреплялась доверием, какое питают лишь к матери, отцу и Богу.
Хочешь поглядеть на Господа?..
– говаривал майор Толпыго. Вот он - взводный-лейтенант, а при нем - взвод пацанов в камуфляже. Ну, разумеется, еще траншея, три архангела-сержанта и дьявол с другой стороны - палит из автомата…
Вздохнув, Каргин припомнил, что не впервые искус власти маячит перед ним. Конечно, сила и могущество ХАК его не касались, и разговоры Кэти по данному поводу были такими же эфемерными, как клад, закопанный пиратом Морганом где-нибудь на Сахалине. Однако в иное время и при иных обстоятельствах ему сулили власть и силу - само собой, не столь масштабные, как у главы гигантской корпорации, зато вполне реальные. Влад Перфильев, зимой девяносто четвертого… Перфильич, соратник по "Стреле", боевой товарищ, капитан…
Бывший капитан, уточнил Каргин. О себе он так не думал - он был капитаном в отставке.
Влад ушел из "Стрелы" еще в начале октября, едва поползли первые слухи о расформировании. Плюнул и ушел. Сказал, что у него жена, ребенок, кошка и собака - словом, большая семья, которая не терпит неопределенности. Семейство нужно кормить, одевать, обувать и, разумеется, лечить - ходили слухи, что у дочки Влада не все в порядке с позвоночником.
Ушел, как в воду канул… Однако месяца через три вдруг проявился - оставил Каргину записку на вахте офицерского общежития. Совсем короткое письмо - подался в перспективный бизнес, из наших пятеро со мной, если желаешь - встретимся, будешь шестым. Место для рандеву назначил странное - кафе "Сирень" в Сокольническом парке; время - четырнадцать ноль-ноль.
Туда Каргин и заявился. Не потому, что работу искал (контракт с Легионом был, как говорится, на мази), однако хотелось поглядеть на старого товарища, узнать, как поживает дочка Влада, и все ли у него в порядке, а заодно осведомиться о пятерых однополчанах, коим шестого не хватает.
День тот выдался холодным, ветер свистал но всем Лучевым просекам [27] , наметал сугробы, и от метро "Сокольники" Каргин двигался бодрой побежкой, припоминая чащу под Жиганском, где прошлый год ловили зэков. Парк, конечно, не тайга, но в чем-то напоминает: снег по колено, холод, ветер и полное безлюдье. Снег завалил и кафе, сделав его похожим на лесную заимку - тем более, что зданьице было квадратное, приземистое, с крохотными окошками под самой крышей. Обойдя вокруг, Каргин понял, что это бывший туалет, слегка подкрашенный и принаряженный, снабженный вывеской и новой капитальной дверью.
27
Лучевые просеки - улицы, проходящие через Сокольнический парк.