Наемник
Шрифт:
Внутри, однако, оказалось вполне прилично. Во-первых, чисто и тепло, во-вторых, пахло не мочой, а шашлыком, а в третьих, имелись старенький гардеробщик и пышная, лет сорока, официантка в строгом темном платье и накрахмаленном передничке. Посетителей было вдвое больше, чем персонала: ближе к стойке сидел Перфильев, а в углу под окном - троица бритоголовых парней, каждый размером с банковский сейф.
Обнялись, расцеловались… Помня вкусы Каргина, Влад заказал красного сухого, а к нему - салат "Столичный", пару шашлыков и стопку водки - для себя. Водка, однако, стояла нетронутой. Выпили вина за встречу, закусили, снова выпили, и Каргин осведомился о делах.
– В лучшем виде, - прохрипел Перфильев. Связки были у него повреждены во время боснийской операции, и потому он сипел и клекотал как пароходная сирена. Но в остальном - парень хоть куда: невысокий, ладный, широкоплечий, с крупными не по росту, ухватистыми кистями.
– В лучшем виде, - повторил он, придвинувшись поближе к Каргину.
– Знаешь, Леха, что такое ЧОП? Слыхать не доводилось?
– Ни сном, ни духом, - признался Каргин.
– Частное охранное предприятие.
– Влад важно поднял палец, потом коснулся груди огромной растопыренной пятерней.
– ЧОП "Варяг"! И я - его хозяин! Сто тридцать штыков в строю, пять отделений… Теперь вот шестое мастерю. Заказчик валит косяком! А знаешь, отчего? Люди мы надежные, приличные, не отморозки, что вчера из зоны…
В углу, где сидели трое бритоголовых, раздался громкий гогот. О чем-то они толковали, но смысл речей был темен для чужого уха: "базар, бля… вальты гуляют… перхоть, заколебал!.. врезал, бля, с копыт долой и на хер!"
– Твои, что ли, бойцы? Надежные и приличные?
– Каргин покосился на соседей.
– Не-а, - буркнул Перфильев, прожевывая шашлык.
– У меня, брат, дисциплина, и никакой ненормативной лексики. А эти… Шпана, должно быть, из местных.
– Он хрипло откашлялся и добавил: - Ну, к лету мы тут порядок наведем! И в этом шалмане, и в обозримых окрестностях.
– Кто с тобой из наших?
– Кириллов Глеб, Сашка Мазин, Черный Николай… Еще Эльбекян… помнишь такого?.. армянин-старлей из Кутаиси?.. В Ираке с нами сидел и в Загребе… Ну, Прохоров, само собой… Куда ж я без Прошки?
Каргин покивал головой. В самом деле, куда? Костя Прохоров был у Перфильича напарником и лучшим другом - из тех, что делят пополам последнюю гранату.
– Сокирянский просился - не взял, - каркнул Влад.
– Федорченко не взял и Бокия тоже. Старые, каждому под сороковник, майоры опять же… Как им под капитаном ходить? Сказал, сами шевелитесь, свой бизнес стройте. Москва велика, всем хватит! Город большой.
"…пиз…м накрылся!.." - донеслось от бритоголовых. Перфильев бросил на них свирепый взгляд, поиграл желваками и вдруг разразился клекочущим смехом.
– Ну, демократы, ну, ублюдки! Нас, боевых офицеров, за яйца подвесили, а эта шантрапа живет! Жрет, пьет, гуляет!
– Внезапно он смолк, прищурил глаз и буркнул: - Ну, ничего, перезимуем. Перезимуем ведь Леха, а? Что они без нас? Блохи, болтуны… скачут туда-сюда, из кресла в кресло… А сила-то вот она где!
– Влад стиснул огромный кулак.
– А где сила, там и власть!
Каргин усмехнулся.
– Ты против демократии, Перфильич?
– Ни в коем случае. Видишь ли, я полагаю, что демократия и демократы - категории разные. Демократия - идея, и я обеими руками за!
– Он вскинул вверх свои большие лапищи.
– А на чем она стоит, демократия эта? Вовсе не на ворах-демократах, Лешка, и не на гребаных купцах-торговцах. На просвещенном народе стоит, на сильной армии и неподкупных судах… Еще - на президенте, которых "стрелков" своих верных не обижает…
– Вот обида в тебе и говорит, - заметил Каргин.
– Конечно, обида. За Россию!
"…сучка…" - послышалось в другом углу.
Щека Влада дернулась.
– Плохое ты место выбрал, Перфильич. Поговорить не дадут, - промолвил Каргин.
– Могли бы у тебя в конторе встретиться. Есть ведь у тебя контора?
– Есть.
– Влад разлил вино по стаканам.
– И контора есть, и секретутка в приемной, такая, что ноги от ушей… Еще - три бухгалтера, учебный тир, инструктор по дзю-до и сейфы с пушками… Все имеется! Только, Алексей, мы ведь не даром здесь сидим. В пятнадцать тридцать придет человек, под крышу проситься будет. Большой купец, предприниматель, мать!.. Все Сокольники откупил, все тут его - качели-карусели, пруды, песочницы, шалманы и эта забегаловка… Весной желает рынок ставить, с продуктами и барахлом. В общем, на подъеме мужик, да братки мешают. Помочь ему надо. Само собою, не бесплатно, а за хорошую капусту.
– Он опрокинул в глотку стакан и прохрипел: - Вот я и говорю: пять отделений есть, шестое смастерим. Бери, владей! И будет, Лешенька, власть твоя и воля от реки Яузы до железной дороги, и от Стромынки до Ростокинской!
– Выходит, вербуешь меня? Из "стрелков" в "варяги"?
– Ну а чего? Сокирянского не взял, Федорченко не взял, Бокия не взял, а тебя - со всей охотой! Ты молодой, резвый… - Перфильев взглянул на часы.
– Минут через сорок явится клиент, я тебя представлю и скажу: вот, дорогой, твоя защита и опора, самая твердая власть! Прошу любить и жаловать!
– Тут он заметил, что Каргин мрачнеет, и торопливо произнес: - Ты ведь рапорт уже подал, Леха? Мне Федорченко говорил… Не ошибся?
– Нет. Не ошибся.
– Ну и что делать-то думаешь? Чем кормиться? Из казармы тебя попрут, жилье купить - приличные деньги нужны, а ежели женишься, так и того побольше. Семья, брат, она…
Пышная официантка подплыла к их столику, и Перфильев смолк.
– Все съели, все выпили, молодые люди? Все, кроме водки? А Михал Михалыч велел, чтоб на столе у вас не пустовало. Еще по шашлычку? Вина? Коньяк есть молдавский, если хотите… севрюжки могу нарезать… салатик с крабами…
– Брось козлов обхаживать, маманька, нам тащи!
– рявкнули из угла.
– Крабов, бля, с севрюгой! И коньяк… Что молчала про коньяк, лахудра?
Перфильев начал приподниматься, не спуская взгляда с Каргина.
– Так идешь ко мне на службу, Алексей? Да или нет? Ежели идешь, так мебель вместе вынесем.
– Вынести я не прочь, а насчет службы извини, - Каргин развел руками.
– Я уже завербовался. В Легион.
– А зря!
– Резким движением Влад выплеснул водку в рот, крякнул и утерся рукавом.
– Не дай бог пулю схлопочешь в Легионе, а тут… Ты погляди, от чего отказываешься… от какой власти, какого удовольствия!
Он словно перетек от стола к столу, вышиб стул под самым горластым бритоголовым и ткнул его пальцами под челюсть. Тот свалился как мешок с песком. Двое его приятелей вскочили - каждый на голову выше Перфильева.