Нагота
Шрифт:
— Простите... — пробормотал он.
Девушка молчала.
— ...пятнадцатая, должно быть, выше?
— Да.
— Спасибо.
— А тебе, что, нужна пятнадцатая?
— Да.
Глянув через плечо, он заметил, что девушка продолжает за ним наблюдать. Где-то пахло жареной рыбой. В луче света, проникавшем на площадку, роились золотистые пылинки, жужжали мухи.
Здесь... Притолока ссохлась, между стеной и дверью образовалась щель.
Он постучал, наверно, слишком громко, эхо прокатилось по лестнице до самого низа. За дверью ни малейшего шороха, никто не спешит открывать.
— Напрасно стараешься, — крикнула девушка с третьего этажа. — Никого там нет. Я кулак отбила, не достучалась.
— В пятнадцатую?
— Ну! Кто в такой день сидит взаперти. Девчонки на речку убежали. У тебя случайно нет ключа?
— Какого ключа?
— А все равно какого. К себе не попаду.
— Нет.
— Ну хотя бы ножа? Может, отомкнули бы.
— Очень сожалею, по этой части я не специалист.
— Зато я специалистка. Был бы только ножик.
В дверной щели чуть посветлело, видимо, отворили какую-то внутреннюю дверь. Вроде и шаги послышались, Он снова постучал.
— Кто там?
Вопрос прозвучал не слишком учтиво, но голос приятный. Возможно, это Марика. Он чуть было не назвал себя, но в последний миг удержался. Разве так на сцене должен появиться Александр Драйска, поэт и повеса, тяжелым танком проходивший огонь и воду и любые стены.
— Кто там?
— Стоит ли говорить, все равно не поверите.
— Послушайте, перестаньте валять дурака.
— А я и не думал валять дурака.
— Что вам нужно?
— Немного внимания с вашей стороны. Здесь проживает Марика Витыня?
— Обождите.
Он узнал ее сразу, едва увидел в полутьме прихожей. Сходство с фотографией поразительное: прямой нос, высокий лоб, тонко очерченный подбородок. Лишь цвет волос обманул ожидания, он был готов к чему угодно, только не к этой пшеничной желтизне. Застегивая свой легкий халатик, она смотрела на него с настороженным любопытством, босой ногой норовя угодить в тапок, — впопыхах не успела надеть.
Неужели она все еще не догадалась? Самонадеянность Марики, казалось, растет на глазах, в то время как его наигранная смелость с такой же быстротою улетучивалась.
— Разрешите представиться: Сандр Драйска, демобилизованный ефрейтор десантных войск.
Теперь в мгновение ока все должно преобразиться!
«Сандр! Так это ты! С ума сойти! Боже мой! А я-то, дурочка, тебя не узнала, и во сне не снилось, что явишься в штатском. А я, на кого я похожа! Погоди, сейчас! Одну минутку. Да нет же, не за дверью. Заходи, прошу тебя, заходи».
Не исключено, в наплыве чувств она ему бросится на шею. Вполне возможно.
«Сандр, непутевый, ты что же не известил? Это нечестно. Ничего не соображаю. Сердце так и скачет».
— Что вам угодно?
— Вот я приехал.
— Очень приятно. И все?
Здесь какая-то ошибка, досадное недоразумение. Должно быть, они очень похожи, контрастная, отретушированная фотография могла и подвести. Может, у Марики есть сестра, иногда бывает так трудно отличить...
— Я бы хотел видеть Марику Витыню.
— В таком случае смотрите быстрее, я тороплюсь на работу.
На шутку вроде не похоже. Тон вполне серьезный.
— Марика Витыня — это вы?
— А вы, что, из милиции? Могу предъявить паспорт.
— Нет, я же сказал — из армии.
— Очень интересно.
— Еще интереснее то, что нам бы с вами полагалось быть знакомыми. Вы мне прислали сорок девять писем. Примерно столько же вами получено от меня,
— Писем? Каких писем?
— Да самых обыкновенных.
— И куда же я их посылала, позволено будет узнать?
— В воинскую часть...
На ходу застегивая сорочку, в передней появился молодой человек, высокий, широкий в плечах, узкий в талии, вроде на него похож и чертами лица, и походкой — что-то в них было общее.
— В чем дело? — спросил молодой человек. По всему было видно, ему немного не по себе.
— Иди сюда, Варис, тебя интересует научная фантастика?
— Может, пригласить человека в комнату? Сдается мне, ваш разговор затянется. — И молодой человек улыбнулся, лукаво прищурив глаз.
Она тотчас отступила в глубину прихожей, и это движение, видимо, означало приглашение пройти. Молодой человек по имени Варис, засунув руки в карманы черных в обтяжку брюк, пропустил обоих вперед, всем видом давая понять, что его дело сторона, и он в их разговор встревать не собирается.
Действительно, в комнате было четыре кровати. Одна из них наспех застелена пледом. У раскрытого окна трепыхались нарядные нейлоновые занавески, между трехстворчатым шкафом и сложенными горкой чемоданами затаилась радиола одного из последних выпусков.
— Прошу садиться, — сказала Марика. Тем не менее все остались стоять, — Итак, я написала вам сорок девять писем...
Досада ее прошла, Марика как будто даже повеселела. И по этой быстрой смене настроений можно было заключить, что характер у нее незлобивый и легкий.
— Да, журнал «Лиесма» напечатал мои стихи. После этого вы стали писать мне. Последнее ваше письмо я получил две недели назад.
— И вы могли бы показать эти письма?
— К сожалению, нет. Остались в Риге. Слишком толстая пачка, не носить же при себе. Но я могу показать фотографию, она была прислана с третьим письмом.
Раскрывая бумажник, он чувствовал, как взгляд Марики жжет ему пальцы и потому старался казаться непринужденным, даже небрежным. Разговор получался дурацкий. В известной мере оскорбительный. Сплошные оправдания — ему не верили, а он тут распинался, что-то доказывал.