Нам с тобой нельзя

Орлова Юлианна

Пытаюсь подойти к ней. Весь на адреналине. Мне кажется, что ее боль сейчас синхронизировалась с моей. Удвоилась. Утроилась. Воспламенилась изнутри и осела пеплом в душе.

—Ни-ки-та, — пальцами цепляется за порванную блузку, стараясь прикрыться. Ногти обломаны, все руки в крови. Она все в крови, мать твою.

—Света, все. Все закончилась, моя девочка, все хорошо, — тихо и без резких движений подхожу к ней и сажусь на корточки. Медленно поднимаю руку, и ее глаза расширяются от ужаса. Она не в сознанке. И запах. Что за запах?

—Мне

плохо, я не понимаю, Никита? — вопрос, утвержление или отрицание? Эмоции сменяются бесконечно. Я рывком обхватываю ее тело, когда понимаю, что она опадает в моих руках.

Без сознания.

Хлопаю Свету по щекам, но ничего не происходит. Ужас подкрадывается со спины и бьет по затылку. Окровавленными пальцами нащупываю пульс, а у самого в это время дыхание замыкается.

Меня как будто скручивает по спирали. Кровь шарахает в висках, а сердце врезается в ребра на скорости. Я, блядь, ничего не понимаю, не могу собраться. Света полураздета, с трудом стягиваю с себя пиджак и накрываю ее полностью, чтобы поднять на руки и унести. Она вся как ледышка.

Мои мышцы напряжены и конвульсивно сокращаются, я все сильнее сжимаю ее тоненькую фигурку, ощущая слабое теплое дыхание у шеи.

Удар. Еще удар. Грудная клетка вскрыта.

Боже, как будто ничего не весит. А раньше ведь в теле была, немного пухленькая, все переживала из-за этого. Ну какие же глупости. Втягиваю воздух у распушённых волос, и меня ведет как психа.

Сносит голову. Буквально. В нос ударяется ядреный запах алкоголя, но он настолько непривычный, что, кажется, ее накачали обычным спиртом. Аромат самой Светы теряется в этом смраде. Выношу ее из подсобки, напрочь забывая о смертнике на полу.

—Босс, парня взяли, — охрана тянет за собой «Свалика», на что я не реагирую. Обхватываю Свету так, чтобы ей было максимально удобно, шеей чувствуя каждое касание к оголенной коже.

Мне похрен сейчас на этого мелкого огрызка. Куда больше заставляет изрыгать гнев другой. Посмевший коснуться ее.

—В офис того, что лежит в подсобке, я позже разберусь. Звоните доку, Кент, в мою машину за руль. Быстрее, блядь. Понабирали по объявлению, ничерта не работаете!

Сквозь беснующуюся толпу прокладываю нам путь, стараясь никак не цеплять Свету. Замечаю, как ресницы слабо трепещут, как будто она вот-вот проснется. Пухлые губы приоткрываются, захватывая чуть больше кислорода. Но тут нечем дышать. Абсолютно.

Щекой веду по лбу. Потная. И при этом холодная.

Все будет хорошо, моя девочка. Держись. Сейчас все будет хорошо. В машине укладываю ее прямо на колени, ни на секунду не выпуская из рук. Сам черт бы мне это не смог запретить. Внутри все как будто между молотом и наковальней. Курить адово хочется, руки саднят, ломаным стеклом мне легкие сжимает безысходность.

Надо покурить, но вместе этого я жадно втягиваю воздух, утыкаясь носом в висок своей девочки. Не твоя она девочка, не твоя. Больной на голову псих.

Веду пальцем

по ссадине на губе, а вторая рука самопроизвольно сжимается в кулак. Вернуться и убить эту тварь. Растоптать.

—Отморозка забрали? — кидаю Кенту.

Кивок в ответ. Отлично. Я потом с ним доразберусь. Потом заставлю страдать и молить о пощаде, все это будет моим утешением, наградой. Пусть валяется в ногах и молит о том, чтобы смерть пришла к нему быстро.

Машина ревет и несется в загородный дом. Трель телефона на мгновение отвлекает, я хватаю трубку и при взгляде на номер звонившего облегченно выдыхаю.

—Помощь нужна, — выпаливаю разом главное.

—Насколько серьезно? — как всегда, звучит уверенно и спокойно. Он никогда не бывает зол или рассержен. Ни-ког-да.

—Света.

Одно слово, и этого достаточно

—Зашью пациента и приеду, — Асклеп никогда не говорит «нет», он не один из нас, но при этом работает только с теми, кто вне закона. Почему? Никто не знает ответа на этот вопрос, но безобразный шрам на груди мог бы стать им, если хотя бы кто-то узнал-таки причину и следствие этого события. Мы знаем исключительно кличку и больше ничего.

Асклеп замкнут, но всесилен.

Он просто больше, чем врач, благодаря именно ему Аиша пошла. Он указал тогда Темному путь, по которому стоит идти, и именно он занимался реабилитацией. Многие вещи мне до сих пор непонятны, но в нашей среде все знали наверняка, к кому можно обратиться, чтобы точно сработало.

Однако услуги стоят дорого, и порой вопрос стоит совсем не в деньгах.

Машина резко тормозит, я вижу синие проблесковые маячки и сжимаю челюсть до противного зубного скрипа. Нет, серьезно? Сейчас? Эту машину?

На единственной дороге, ведущей к дому?

—Что там? — раздраженно бью кулаком по сидению.

—Менты преградили путь.

—Тебя надо учить, как решать такие вопросы?

—Автозак посреди дороги, босс.

Сука. Просто так такие машины не останавливают. Я искрю от перевозбуждения, гнева и отчаяния одновременно. Кент выходит решать вопрос, но его нет слишком долго, после чего я замечаю еще больше машин. Наплыв становится ощутимее. Кровь в висках бьется сильнее, ждать больше нет сил и возможности, я бегло осматриваю свою бледную девочку и перекладываю ее на сидение. Она горит. Наподобие лихорадки.

Тварь, я заставлю жрать тебя землю, которую ты будешь копать для своей же могилы.

Достаю пистолет из-за пазухи и выхожу на улицу.

Лица всех присутствующих меняются со скоростью света. Они знаю, кто я, они знают, что я отбитый подонок.

—Фамилия, — кричу, подходя все ближе и ближе. Снимаю пистолет с предохранителя. На мое действие нет противодействия. Потому что большинство присутствующих понимает, чем все закончится. Менты плавно отходят в сторону, но я ухмыляюсь и направляю пистолет прямо в лоб их главному, как мне кажется.