Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
Шпионы Тахира проинформировали своего господина об этом. Тахир немедленно вступил в переписку с «обиженными» вельможами. Используя угрозы и обещания, настроив подчиненных против своих начальников, ему удалось раздуть тлеющее недовольство в пожар мятежа. По этому поводу один из поэтов написал следующие строки:
Передайте наместнику Бога на земле, как он сам называет себя,Что несколько сосудов с благовониями рассеяли войско его все!»Тахир продвинулся от Ясирии к Анбарским воротам и усилил осаду. Бои велись и днем и ночью, недавно построенные здания были разрушены. Цены на продукты возросли необычайно. Брат бился с братом, отец – с сыном; все зависело от того, на чьей они, Амина или Мамуна, стороне. Дома рушились, дворцы горели, целые состояния
Один из евнухов, состоявший на службе у матери Амина Зубайды, рассказывает, как она пришла в то время к сыну и залилась слезами.
– Прекрати немедленно! – закричал на нее Амин. – Женский плач и причитания не спасут трон! Твоя грудь хороша для младенцев, но она не может защитить халифат от его врагов! Иди прочь! Прочь!
Хартама уже захватил пригород Калвадхи. Он начал собирать десятину с купцов, прибывающих в Багдад по реке из Басры и Васита. Кроме того, он поставил здесь свои катапульты и начал обстреливать город. Страдания горожан объединили их в борьбе с врагом, боевые отряды составлялись даже из бродяг и заключенных, выпущенных из тюрем. Они были почти обнажены, поэтому их прозвали «голыми». Вся их одежда состояла из коротких штанов, пояса, шлема из пальмового волокна, щита из пальмовых листьев и дубинки, сделанной из плетеного камыша, просмоленной и набитой гравием и песком. Военачальники этого войска ехали на спинах простых солдат. Толпы любопытных высыпали из города посмотреть, как голые будут сражаться с противниками, облаченными в шлемы и кольчуги и вооруженными копьями и щитами из тибетской кожи. Сначала перевес оказался на стороне голых, после чего Хартама прислал подкрепление, обратившее противников в беспорядочное бегство: человеко-кони сбросили своих седоков, и все устремились под защиту городских стен. При этом пострадали также и те, кто просто пришел посмотреть на битву.
Амин, отчаянно нуждавшийся в деньгах, начал переплавлять свою серебряную посуду в монеты, которыми он расплачивался со своими приверженцами. Тахир тем временем захватил Харбию и другие пригороды, граничащие с Анбаром, Харбом и Баб Кутраббулом [132] . Битва разгорелась вовсю на западной стороне, причем катапульты производили опустошение в районах, занятых сторонниками как той, так и другой партии. Город Мира, как его называли, теперь был ареной пожарищ и разрушения, все красоты Багдада безвозвратно погибли. Жители разрушенных домов бродили бесцельно с места на место, в городе царили паника и отчаяние. Четырнадцать месяцев продолжалась борьба. Благочестивые горожане стали бездомными бродягами, мечети были закрыты, службы прекратились.
132
Б а б К у т р а б б у л – ворота на западной стороне Багдада.
То, что не могли защитить великие, кулаки обывателей свирепо разбили.
Господня кара пала на Божьих тварей,Настало время счесть их грехи.Люди уничтожают друг друга сами,Разделившись на жертв несчастныхИ победителей безжалостных.Каждый сильный бьется только за себя.А порочный станет великим.Уже волки почувствовали вкус крови и пришли,Теперь уже поздно бояться.В великой битве в районе Бараков Рабов на западной стороне было столько жертв, что груды трупов сделали непроходимыми все улицы. Тем не менее сражение продолжалось с криками «За Мамуна!», «За нашего повелителя!». В результате сражения все дома района были разграблены и сожжены.
Я спросил человека, который был смертельно ранен и умирал:– Какое горе! Кто ты, несчастный боец за Амина?– Я – боец Амина? – ответил он. – Я сражался ни за что —Ни за родню, ни за родину, ни за свои убеждения.Я сражался не за веру, даже не за звонкую монету,Я сражался, и я умираю, но зачем?Я не знаю!Среди всех этих ужасов войны каждый человек, мужчина ли, женщина ли, молодой или старый, считал себя счастливейшим из смертных, если ему удавалось перебежать с остатками своего имущества в лагерь Тахира. Из всех родов войск Амина защищали теперь только оборванцы – бродяги со своими пальмовыми доспехами и камышовыми дубинами. Тахир, используя свое преимущество, продвигался к центру города, захватывая одну улицу за другой, жители которых переходили на сторону победителей. Катапульты непрерывно обстреливали те районы, которые продолжали сопротивляться. Дома, дворцы, гостиницы – все превращалось в каменную пустыню. Но сторонники Амина засели в руинах, строили баррикады из обломков зданий и продолжали отчаянно сражаться, несмотря на пожары, бомбардировки и тяжелые потери. Их упорство вынудило Тахира полностью перекрыть все каналы поступления продовольствия в осажденный город из Васита и Басры. В результате блокады в районах, остававшихся у Амина, фунт хлеба можно было купить всего за один серебряный дирхем, в то время как в районах, занятых Мамуном, за тот же дирхем давали двадцать фунтов.
Чтобы собрать деньги, Амин предпринял экстренные меры: он приказал своим слугам конфисковывать любые ценности у горожан и иностранцев и арестовывать всех, кто отказывался отдать свое добро добровольно. Одних слухов и подозрений, что у какого-либо человека были спрятаны деньги, было достаточно для ареста и последующего допроса с пристрастием. Слуги действительно собрали большие средства, но люди, особенно зажиточные, под предлогом совершения паломничества начали толпами покидать город. При сборе денег представители халифа не гнушались никакими средствами и даже оскорбляли женщин, после чего купцы Багдада, собравшись на сходку в квартал Карх, решили сообщить Тахиру о том, что людей в городе удерживают только силой.
– Да, но наша переписка с Тахиром даст повод халифу еще жестче поступать с нами, – сказал один из присутствующих на собрании. – У нас есть только один выход, – продолжил он, – молиться и положиться на волю Аллаха.
Когда лагерь Тахира переместился в сад у Анбарских ворот, положение Амина стало совершенно отчаянным: в его руках остался только старый Круглый Город Мансура, окруженный крепостными стенами.
Халиф созвал совещание, с целью обсудить возможности спасения. Каждый из присутствующих предложил свой план.
– Напиши Тахиру, – сказал один, – предложи ему приемлемые гарантии и пообещай ему пост визиря. Он может согласиться.
– Да лишится твоя мать своего сына! Какой я идиот, что спросил совета у тебя! – воскликнул Амин. – Он никогда не пойдет на измену, он не способен на это. Я знаю точно: он беспокоится только о том, чтобы прославить свое имя.
Тем не менее халиф написал письмо другому военачальнику – Хартаме с выражением своего уважения и обещаниями наград и почестей. Хартама в ответном письме пообещал ему защитить его жизнь. Когда Тахир узнал об этих переговорах, он был вне себя от возмущения и не успокоился, пока Хартама не поклялся передать халифа в качестве пленника по его прибытии в руки Тахира. Было договорено, что Амин должен будет покинуть обреченный город по реке от причала у Хорасанских ворот.
В ночь, которую халиф выбрал для своего побега, к нему явились несколько преданных ему людей.
– О повелитель правоверных, – обратились они, – среди твоих любимцев нет ни одного верного человека, но ты можешь положиться на нас – семь тысяч воинов. У тебя в конюшнях стоит семь тысяч коней. Пусть каждый солдат возьмет коня; ночью мы откроем ворота и вырвемся из города. Враг не сможет остановить нас в темноте. Утром следующего дня мы будем уже в Верхнем Ираке. Там ты соберешь деньги и людей и, пройдя через территорию Сирии, благополучно прибудешь в Египет. В Египте ты соберешь еще больше денег и еще больше людей. С новыми силами ты сможешь снова продолжить борьбу.
– Клянусь Аллахом! Это прекрасный план! – воскликнул в восторге Амин.
И он решил попытаться осуществить его, но среди его пажей были подкупленные Тахиром, они отправляли свои доносы, сообщая в них, что происходило во дворце. Узнав о новом плане побега, Тахир не на шутку встревожился, поскольку понимал, что у этого плана есть все шансы на успех, поэтому он немедленно послал троим самым влиятельным придворным сообщение следующего содержания: «Если вы немедленно не измените намерения халифа, то я снесу ваши дома, разграблю ваши поместья, конфискую всю вашу собственность, а вас самих казню». Придворные со всех ног поспешили к Амину и убедили его вернуться к первоначальному плану побега по реке в лагерь Хартамы.