Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
– Ничего, кроме хорошего, – ответил посланник. – Он сказал, что правит мусульманами, чтобы охранять дороги и не дать прекратиться паломничеству и Священной войне, помочь угнетенным и показать, что Закон Всевышнего не стал простыми словами, но что, как только мусульмане объединятся под одним человеком, он готов отречься и передать ему власть.
– Да, – отвечали остальные, – хорошо, если так.
И они разошлись.
Выслушав это, Мамун повернулся ко мне:
– Теперь ты видишь, Абу Мухаммед, что не так сложно угодить этим достойным людям.
– Слава Всевышнему, давшему тебе мудрость, правитель правоверных, – отвечал я, – мудрость слов и дела».
Этот же судья Яхья написал несколько трактатов по юриспруденции, опираясь на основные источники правосудия, и комментарии к ним.
Самая известная из его работ – книга «Предупреждение», опровергающая принципы иракской юридической школы. Она вовлекла его в многочисленные споры с великим судьей Ибн Аби Дувадом.
«Однажды, – рассказывает Яхья, – Мамун обратился ко мне:
– Я хочу рассказать о некоторых заповедях.
– Кто, как не правитель правоверных, может это сделать? – ответил я.
– Тогда поставьте мне трибуну, – сказал халиф.
Трибуну установили, и он взошел на нее. Первое, о чем он сказал нам, были подтвержденные Хушаймом слова пророка: «Имрууль-Кайс уводит всех поэтов в Геенну».
Он рассказал еще тридцать притчей, потом спустился к нам и спросил меня, что я думаю о его рассказе.
– Прекрасная речь, о правитель всех правоверных, – ответил я. – Всем нам ты указал, что нужно делать.
– Вздор! – сказал халиф. – Я вижу, что вам она совсем не понравилась. Да, назидание нужно читать другим людям, беднякам, записывающим его чернилами».
Рассказывает один из суфиев:
«Я видел Дьявола и крикнул ему:
– Зачем ты здесь?
– Что я могу с тобой сделать? – отвечал он. – Ты освободился от того, чем я мог тебя соблазнить.
Я спросил:
– И что это?
– Мир, – сказал он и пошел прочь.
Но потом оглянулся и посмотрел на меня.
– Но один соблазн еще есть – любовь юношей.
И когда Всевышний желает презреть одного из Своих слуг, Он подводит его к той же выгребной яме».
В то время, когда Яхья ибн Актам был судьей в Басре, горожане обратились к Мамуну, жалуясь, что он развращает молодых мальчиков. Сначала Мамун ответил, что выслушает жалобы только на явную несправедливость Яхьи, но, когда он услышал его стихи про физические различия своих любовников, он вызвал его в столицу.
Так случилось, что Яхья стал близким другом Мамуна. Он настолько не стеснялся своих извращенных вкусов, что, когда Мамун приказал ему отобрать воинов для одного задания, тот привел четыреста безбородых мальчиков, выбранных только за свою красоту.
Об этом были написаны сатирические стихи:
Друзья, придите, чтобы увидеть чудо, такое редко встретишь!Красивых лиц солдатских войско,А во главе – судья, копье прямое чье наносит страшные удары.Его стратегия приводит к совершенным битвам блаженства,а не к битвам ударов.Когда видит воин бой, он припадает к земле руками и лицом,В тот момент, когда сам шейх склоняется над нимс жезлом длиной с коленоИ, пока тот лежит внизу, пронзает живую плоть.Не приносились еще во времена ислама дары более щедрые, чем те, что делал халиф Мамун во время своей женитьбы на дочери его казначея Хасана ибн Сахла Буран.
Каждому Хашимиту из тех, кто там присутствовал, – военачальнику, чиновнику или просто знатному человеку – Мамун вручил шарик из мускуса. В каждом шарике была записка с именем поместья, раба, лошади или какой-либо другой ценности. Каждый гость разламывал шарик и читал записку, затем шел к казначею и получал обещанное. Золото и серебро, бутыли с мускусом и амброй разбрасывались в толпы простых людей.
Когда Мамун собирался вернуться вверх по реке в Багдад, он сказал Хасану:
– Назови любое свое желание.
– Да, о правитель всех правоверных, – ответил Хасан, – я назову его. Я прошу о следующем: думай обо мне так, как думал всегда. Только это ты можешь для меня сделать.
Халиф жаловал ему годовой доход Фарса и Сусианы.
Среди всех стихов о том событии есть такие строки:
Да благословит Всевышний союз Мамуна и Буран.Тебе, Харуна сыну, досталась дочь такого человека!– Двусмысленные строки, – сказал про них Мамун.
Критические настроения
В вопросах религии Мамун покровительствовал рационалистам, называвшим себя хранителями Священного Единства и Священной Справедливости.
Места из Корана, подразумевающие материальные свойства Бога, рационалисты толковали как метафоры. Отрицание таких определений Бога, как всемогущий, всеслышащий и всевидящий, являлось, по их мнению, утверждением Божественного Единства.
В соответствии с догматической теорией о Единстве, они утверждали, что Бог ни с чем не сравним, он не является ни телом, ни качеством, ни веществом и ни стихией, а Творцом того, чего нельзя постичь. Он один существует в Вечности, а все, что не является Им, существует во времени.
Касаясь вопроса Свободы Воли, рационалисты утверждали, что Бог не приемлет зла. Они настаивали на том, что не Он творит дела человечества, но предписывает и запрещает все по Своей воле. Любое добро сотворено Им, но Он не причастен к запрещенным грехам. Он мог бы, будь на то Его воля, принудить людей к послушанию, но Он не хочет этого, Ему нужно, чтобы люди действовали сами. Рационалисты были единодушны в том, что сам человек является причиной своих поступков, как хороших, так и дурных. Никакое зло и несправедливость, никакое неверие и непослушание не имеет своей причины в Боге, ведь, если бы Он являлся причиной несправедливости, Он Сам бы являлся несправедливостью. Мудрейший делает то, что благотворно и хорошо, а Он защищает благополучие своих слуг. Такова была теория рационалистов о Божественной Справедливости.