Народы моря
Шрифт:
Когда я начал объяснять, что именно хочу построить, Ипшемуаби воскликнул нетерпеливо:
— Я построю тебе отличную галеру без всей этой твоей ерунды, и она будет намного лучше!
— Нисколько не сомневаюсь, что ты строишь хорошие галеры, но мне нужен плохой, почти круглый корабль, — возразил я. — Если тебе нужны деньги, мы сейчас же приступим к делу, если нет, я подожду, когда освободится соседний стапель.
На соседнем как раз заканчивали галеру, работы оставалось на пару дней, после чего оба стапеля будут простаивать, потому что очереди из заказчиков я не увидел. Если сейчас начать, то корабль будет готов к концу осени, когда его надо ставить на прикол до весны и всю зиму беспокоиться, как бы чего с ним не случилось. Я, в отличие от аборигенов, не боялся отправляться в рейс в осенне-зимний период. Когда служил в британском флоте, то в восточной
— Хорошо, построю тебе круглый, — согласился Ипшемуаби и сразу подстраховался: — Правда, давно ими не занимался, надо чертежи поискать.
— Будем строить по моим чертежам, — предложил я.
— Может, и работами будешь руководить ты?! — ехидно поинтересовался он.
— Нет, — отказался я и объяснил почему: — Не умею так громко кричать на рабочих.
Ипшемуаби принял мои слова за лесть. Так ему и надо!
Первые дни мы с ним часто ругались, потому что я предлагал сделать не так, как надо. По мере того, как вырисовывался красивый корпус (а все правильное обязательно красиво, хотя не все красивое обязательно правильное), смирился и даже говорить стал тише. Притихли и его коллеги, которые сперва похихикивали над чудачествами странного чужеземца. Красивый силуэт, моя уверенность в своей правоте и масса усовершенствований, которыми я щедро делился, заставили корабелов признать меня если не лучшим, то, как минимум, равным им. Кстати, они многое в морском деле позаимствовали у шумеров, включая деление круга на триста шестьдесят градусов. Система счета у них десятичная, знают ноль. Не удивлюсь, если выясню, что их предки пришли сюда с побережья Персидского залива, где переняли знания, переданные мной шумерам. Тогда получается, что я сейчас учу тех, кто учился у учеников моих учеников.
В свободное от работы время я и сам учился — постигал финикийский язык. Это был один из семитских диалектов, с которыми я познакомился еще в Шумере, так что давался легко. Забавным было присущее этому языку оканье. Такое впечатление, будто попал на Вологодчину. Может быть, финикийцы, а они здесь народ пришлый, притопали сюда с севера будущей России? Или вологжане — их потомки? Заодно научился читать и писать по-финикийски. Оказывается, они изобрели линейное (алфавитное) письмо, в котором буква обозначала один звук. Их алфавит было легко запомнить, потому что состоял всего из двадцати двух согласных. Гласные вставляешь сам, исходя из смысла. В финикийском языке разные части речи могли иметь один корень — одинаковые согласные, но разные гласные. Особенно это касалось существительных, прилагательных и глаголов. Финикиец без труда понимал, что вот это слово — существительное, и в нем такие-то гласные, а вот это — прилагательное, и в нем другие. Лишь изредка, в особо трудных случаях, добавляли в тексте специальные значки-подсказки. Писали слова без пробелов, так что мне, не владеющему языком в совершенстве, написать было легче, чем прочитать. Впрочем, и финикийцы порой не могли прочитать даже то, что написали сами. И дело было не в паршивом почерке. Финикийские буквы не сильно отличались от каракулей.
Позабавило их отношение с богами. Пантеон у них был не такой обширный, как у египтян, и каждый бог имеет имя, но финикийцы никогда не называют его. Главного своего бога они называют просто богом, а его жену — богиней. Богов помельче — владыками чего либо: владыка жары, владыка моря, владыка северного ветра… Наверное, боятся, что чужеземцы сглазят их богов. Поразил обычай приносить в жертву своих младенцев. Чтобы попросить у бога что-то важное, убивали маленького сына. Видимо, таким способом решали проблему перенаселения. При храмах орудовали проститутки, сдавая выручку в общак.
Свободные граждане носили длинные волосы, а рабы стриглись коротко, порой наголо. Пришлось и мне отрастить волосы, чтобы не нарываться на недоумевающие взгляды: почему раб ведет себя, как свободный?! Усы и бороду не брили. Носили длинные, до середины щиколотки, туники из льняной материи разных цветов, обычно ярких. Предпочтение отдавали оттенкам красного. Поскольку пурпур добывали сами и красили им собственные и привозные ткани, смело экспериментировали с цветом, иногда поражая даже меня, повидавшего всякого, включая недели высокой моды во Франции. Топ-лесс не поощрялся даже у мужчин. На египтян смотрят, как на эксгибиционистов. Бедняки ходили босиком, богатые — в сандалиях, а
Глава 28
Не скажу, что я шибко ревнивый, но иногда меня напрягает излишнее внимание к моей жене. Ладно бы это был озабоченный юноша, а тут на Хану пялился пожилой мужик. Прям, любовь с первого взгляда! Он повстречался нам в самом начале базара, по-восточному шумному и многолюдному. Подозреваю, что многие приходят на базар не ради покупок, а чтобы общнуться на высоких тонах, обменяться самыми разными эмоциями. Какое-то время мужик соблюдал приличия, шел на дистанции метров пять. Когда я уже собрался сказать ему кое-что и, как здесь принято, на высоких тонах, вдруг исчез. Мы подошли к продавцу гранатов, сложенных горкой. Сверху лежали несколько плодов, искусно разломанных. Сочные темно-красные зерна сияли на солнце, радуя глаз. Хана любит соусы на основе гранатового сока, поэтому попробовала плоды на вкус и принялась торговаться. Купить без торга — обидеть продавца. Он тоже сюда пришел не только за деньгами, но и обменяться эмоциями, обабиться.
Слушая их веселую перебранку, я достал кожаный кошель-мешочек с кольца из бронзы, серебра и золота. Монет все еще нет, в ходу шумерские сикли, на местный манер шекели, в виде колец весом грамм восемь. Есть еще тяжелый шекель, который весит в два раза больше. Шумерская мина (здесь — мана), равная половине килограмма, является счетной единицей. Ее чаще употребляют для взвешивания товаров. Гири в виде каменных, лежащих львов весом в четверть мины, половину, одну, две (тяжелая мина). Есть и более крупные гири — легкий талант в шестьдесят легких мин (чуть более тридцати килограмм) и тяжелый талант в шестьдесят тяжелых мин, который весит в два раза больше.
Вот тут возле моей жены и объявился опять пожилой воздыхатель, и произнес со смесью надежды, удивления и радости:
— Хана?!
Дальше были сопли и вопли. Воздыхатель оказался моим тестем по имени Потифар, благополучно пересидевшим вместе с младшим сыном Ноахом осаду Гезера в тайном укрытии под сараем. После ухода египетской армии в город нахлынули кочевники и грабители разных мастей, поэтому тесть вместе с сыном перебрался сперва в Секхем, а потом в Тир, где у него были торговые партнеры. Потифар не сразу узнал пополневшую после родов дочь, только по голосу. Оказалось, что живет недалеко от нас. Если бы Хана не напросилась сегодня сходить на рынок, так бы и не встретились. Девушкам и замужним женщинам хода за дувал в одиночку нет. Только нищенки и вдовы могут разгуливать, где хотят. Правда, последние предпочитают по привычке ходить со слугами. И это при том, что в городе вряд ли кто-нибудь нападет, потому что за изнасилование казнят сразу и вычурно.
Встреча с тестем меня обрадовала. Я давно думал, куда бы сплавить тещу? Заставлять ее работать, как служанку, нельзя, мой авторитет пострадает, а кормить только за то, что она дочери глупые советы нашептывает, обидно. Монастырей пока нет. Грохнуть по-тихому случай не подворачивался. Так что на радостях я даже одолжил тестю на раскрутку немного товаров из доли от захваченного каравана. Потифар здесь прозябал в помощниках у своего бывшего делового партнера. Теперь сам будет торговать, а заодно присматривать за моей семьей, пока я буду шляться по морям.
Глава 29
Есть версия, что название острова Кипр произошло от меди, которая по-гречески «кипрос». Или название меди произошло от названия острова, потому что ее добывали на нем еще в те времена, когда я был шумерским лугалем. Ахейцы уже называют остров Кипросом, египтяне — Аласи или Иси, финикийцы — Кафтором. Меня занесли на него дела торговые. Надо было провести ходовые испытания нового судна и потренировать экипаж, набранный из жителей Тира, а наиболее выгодными в этом регионе, как сказал мне тесть, были перевозки на Кипр предметов роскоши с материка и меди в обратную сторону. Фишка была в том, что у восточного берега Средиземного моря сильное течение с юга на север. Благодаря ему, от устья Нила до Тира можно доплыть за два дня, а на обратную дорогу потратить неделю или даже две. До Кипра мы добирались меньше суток, несмотря на то, что из-за северо-восточного ветра шли курсом острый бейдевинд. Обратная дорога с тяжелым грузом будет продолжительнее. Торговал я в порту Саламис, расположенном на юго-восточной оконечности острова. Здесь большая и удобная бухта, защищенная гористым берегом от сильных северных ветров. Пока что это маленький городок, обнесенный каменными крепостными стенами высотой метров пять с половиной. Впрочем, и в будущем в этих краях больших городов не будет.