Наше преступление
Шрифт:
«1) Виновенъ ли подсудимый А. . Лобовъ, 19 лтъ, въ томъ, что 25-го августа 190* г. въ предлахъ Шибо-товской волости, на дорог близъ усадьбы Хлябино, ударами камня и другого какого-либо орудія нанесъ крестьянииу Ивану Кирильеву тяжкіе, подвергавшіе жизнь опасности побои, причинивгь ему при этомъ н-сколько ранъ на лиц, ше и голов, трещины и раз-дробленіе костей черепа, сопровождавшіеся кровоизлія-ніемъ въ черепную полость и воспаленіемъ мягкой моз-говой оболочки, вслдствіе чего потерпвшій и умеръ?
«2) Виновенъ ли подсудимый С. И. Горшковъ, 18 лтъ, въ преступленіи, описанномъ въ первомъ вопрос?
«8) Виновенъ ли А. Степановъ, 20 лтъ, въ престу-пленіи, описанномъ въ первомъ вопрос?»
XVI.
Несмотря на то, что въ зал пахло овчиной, кожей, дегтемъ и дышать было трудно, никто изъ присутству-ющихъ этого не замчалъ. Вс были разгорячены р-чами обвинителя и защитника, у всхъ въ голов свер-лилъ одинъ захватывающій вопросъ: кто выйдетъ по-бдителемъ въ этой б.орьб? На чью сторону склонятся присяжные: на сторону ли обвинителя, завоевавшаго себ сегодня нсколько сторонниковъ, или на сторону блестящаго защитника? 0 томъ,
Предсдательствуюіцій опытнымъ глазомъ зам-тилъ, что нравственная атмосфера въ зал сильно повы-шена, присяжные взволнованы и растеряны.
Посл довольно продолжительной паузы, во время которой на задпихъ скамьяхъ усиленно сморкались и откашливались, предсдательствующій, державшійся въ продолженіе всего процесса прямо, тутъ откинулся всмъ корпусомъ на спинку кресла и принялъ самую спокойную, непринужденную позу, точно сидлъ за сто-ломъ среди своихъ домашнихъ, даже руки сложилъ на груди.
Все это сдлалъ онъ нарочпо, чтобы охладнть рас-ходившіяся страсти.
— Вотъ, господа присяжные засдатели,—мдленно, обыкновеннымъ разговорнымъ тономъ, не повышая ине понижая голоса, началъ предсдательствующій, — пе-редъ вами дали свои показанія подсудимые, свидтли, экспертъ, говорили за и противъ подсудимыхъ обвини-тель и защнтникъ... Насколько въ прдлахъ члов-ческихъ силъ и средствъ, дло это освтилось передъ вами со всхъ стороігь. Обвинитель настаивалъ, что подсудимые нанесли потерпвшему тяжкіе побои изъ чугства ревности къ благосостоянію и добронравію Ки-рнльева и что для этого они намренно привели себявъ состояні опьяненія... что будто бы унихъ, у трзвыхъ, не хватало храбрости совершить насиліе надъ потерпв-шнмъ и для этого они нарочно напились. Дале обви-нитель настаиваетъ, что найденныя на тл пострадав-шаго Кирильева раны, нанесенныя тупымъ и ржущимъ или колющимъ орудіемъ, по числу ихъ, надо признать тяжкими побоями... Надо знать вамъ, господа, что у насъ побоями признается, когда потерпвшему напесе-но больше двухъ ударовъ, а' тяжкими, подвергшими жизнь опасности побоями называется, когда потерпв-шій человкъ, что называется, измолоченъ весь, обра-щенъ въ кашу, когда поломаны кости, когда тло все окровавлено и искромсано. Эт0 признается тяжкими побоями, подвергающими жизнь опасности. Въ подтвер-ждніе своихъ обвиненій г. товарищъ прокурора ссыла-ется на свидтельскія показанія, изъ которыхъ явству-етъ, что одинъ йзъ подсудимыхъ, именно Степановъ, грозился отомстить Кирильеву за отобранную у го от-ца землю, и месть эту при помощи двоихъ своихъ това-ршцей привелъ въ исполнені вечеромъ 25-го августа на дорог вблизи усадьбы Хлябино. Защитникъ, на-оборотъ, настаиваетъ на томъ, что потерпвшему нане-сены побои въ простой драк, что ни Степановъ, ни его товарищи никакой злобы н питали къ Кирильеву, никакого предварительнаго уговора у подсудимыхъ не было, а просто молодые, опьянснные виномъ парни ра-зодрались мжду собой, и одна еторона одолла дру-гую. Мало этого, защитннкъ отридаетъ даж тяжкіе побои. Онъ говоритъ, что нанесено было подсудимыми только два удара тупымъ орудіемъ, а кто нанесъ коло-тыя или рзаныя раны, найденныя на тл потерпв-шаго, судебнымъ слдствіемъ ,не установлено. Если признать точку зрнія обвинителя, т. е., что нанесены были съ обдуманнымъ намреніемъ подвергавшіе лсизиь опасности побои, то подсудимыхъ ждетъ тяжкая кара; если же стать на сторону защиты, то кара гораздо лег-че. Конечно, господа, об стороны — и обвинитель, и защитникъ высказывали передъ вами свои искренніе взгляды, свои искреннія убжденія, которыя у каждой стороны сложились изъ всесторонняго изученія этого дла. Но не надо забывать, господа, что об стороны— стороны заинтересованныя. Интересы одной стороны какъ разъ противоположны интересамъ другой. Обви-нитель защищаетъ интересы государственные противъ преступныхъ посягательствъ отдльныхъ членовъ го-сударства. Защитникъ, наоборотъ, защищаетъ отдль-ныхъ лицъ противъ государственнаго обвиненія. Но какъ я уже сказалъ, об стороны — взаимно противопо-ложно заинтересованныя, и ихъ положеніе является по-ложеніемъ сторонъ борющихся. А гд борьба, тамъ страсть, горячность, азартъ, слдовательно, нтъ необ-.ходимаго безнристрастія. По мысли законодателя, изъ словеснаго столкновенія этихъ двухъ заинтересован-ныхъ сторонъ и должна въ возможной полнот выяс-ниться истина даннаго дла передъ судомъ. Ну, вотъ теперь пренія окончились, а съ ними прошла горяч-ность и страсть. Мы съ вами, господа, стороны не за-интересованныя. Мы — судьи. Наша' задача — спо-койно, безъ торопливости, принявъ, конечно, во внима-ніе добытыя данныя судебнаго слдствія, освщенныя и растолкованныя заинтересованными сторонами, прійти къ опредленному заключенію въ данномъ дл.
«Вы же сами по себ, безъ меня и безъ другихъ су-дей, должиы ршить по совсти: виновны ли въ предъ-явленномъ имъ обвиненіи подсудимые или не виновны, и если Виновны, то въ какой мр, т. е. заслуживаютъ снисхожденія или не заслуживаютъ его?
«Что же такое есть судъ, господа, т. е. вотъ эта со-вокупность насъ троихъ, коронныхъ судей, и васъ, дв-падцати судей совсти? Судъ, господа, не есть школа. Онъ не призванъ исправлять нравы. Онъ пе есть воз-мездіе, не есть месть, не есть устрашеніе для другихъ. Кто такъ толкуетъ назначеніе суда, тотъ не правъ. Ва-ши приговоры, господа присяжные засдатели, не им-ютъ своей задачей предупрежденіе и пресченіе пре-ступленій. Для этой цли имется полиція и другія власти. Судъ есть судъ, не больше и не меньше. Онъ разсматриваетъ извстныя дла, опредляетъ мру на-казаній за извстныя преступныя дянія или оправды-ваетъ подсудимыхъ, и ему ршительно нтъ никакого дла, какъ то или другое его ршеніе отразится на на- . селеніи. Забота объ этомъ въ кругъ обязаниостей суда пе входить. Суду важно только одно, чтобы въ ка-ждомъ дл добраться до возможной правды и чтобы приговоръ былъ постановлепъ по совсти, т. е. строго согласуясь съ добытой на суд правдой».
«Ну, полетли камешки въ мой огородъ!» думалъ между тмъ товарищъ прокурора, съ невозмутимо-вни-мательнымъ видамъ слдя за резюмэ цредсдательству-ющаго. Но это нисколько не сердило его и не волнова-ло. И онъ опять вспомнилъ про радостное письмо, про Петербургъ, и ему стало весело, ясно, счастливо.
— Обвинитбль, — продолжалъ въ томъ же тон спо-койной, даже вялой бесды предсдательствующій, — въ своемъ возраженіи коснулся рубленыхъ ранъ, най-денныхъ на голов и на другихъ частяхъ тла потер-пвшаго Кирильева. Онъ предполагаетъ, что раны эти ванесены подсудимыми топоромъ во время свалки. Основываетъ онъ свое заключеиіе на томъ, что пять ми-нутъ спустя посл совершенія преступнаго дянія под-судимый Степановъ грозилъ топоромъ свидтелю Де-мину. Обвинитель и полагаегь, что этимъ самымъ топо-ромъ и были нанесены пострадавшему рубленыя раны. Защитникъ, въ свою очередь, приводитъ опроверженіе такого предположенія. Онъ говоритъ, что очевидецъ пре-ступленія Рыжовъ не видлъ, чтобы кто-нибудь изъ под-судимыхъ пускалъ въходъ топоръ вовремя свалкииво-обще о томъ, былъ ли топоръ у подсудимыхъ или нтъ, онъ не говорилъ. Кром того свидтель Деминъ хотя и показывалъ, что Степановъ грозилъ ему топоромъ, но самъ сознаотся, что было темно, хоть глазъ коли, да еще. на одиігь глазъ онъ кривъ. Разсмотрть что-либо при такихъ обстоятельствахъ, въ какихъ очутился свид-тель Деминъ, трудно. Да даже, если, какъ установлено на суд, Степановъ грозилъ Демину топоромъ, это еще не доказываетъ, что этимъ топоромъ онъ рубилъ по-страдавшаго Кирильева. Вотъ доводы защиты. Кром того, — подчеркнулъ предсдательствующій, — защит-никъ напомнилъ о томъ, что судъ руководствуется толь-ко строго обоснованными данными, выяснившимися па судебномъ слдствіи, какъ-то: наличными веществен-нымн доказательствами, свидтельскими показаніями, разъясненіями экспертовъ и т. п., всякій же сомнитель-ный, т. е. недостаточно выясненный экспертизой и сви-дтельскими показаніямн фактъ толкуется въ пользу подсудимыхъ, т. е. въ смысл смягченія ихъ участи. Это, господа, совершенно врное замча-ніе и пренебрегать имъ при постановленіи вашего при-говора не слдуетъ. Если у васъ закрадется сомнніе относительно какого-нибудь обстоятельства или факта, то, конечно, слдуетъ толковать его въ пользу под-судимыхъ. И такое толкованіе не только не противо-рчитъ духу нашихъ законовъ, а наоборотъ, будетъ со-
32
вершенйй согласно съ ихъ духомъ, потому что въ основу нашего законодательства поставленъ глубоко-чловнный принцнпъ: «лучш десятерыхъ виновныхъ онравдать, чмъ обвинить одного невиннаго».
Тутъ предсдатльствующій долго, скучно и про-странно разъяснялъ, что, можетъ быть подсудимы и рубили Кирильева топоромъ, а можтъ быть и н они рубили, а кто-нибудь другіе, неизвстные. Во всякомъ елуча этотъ пунктъ обвиненія сомнительный и т. п.
Предсдательствующій нсколько секундъ промол-чалъ, собираясь съ мыс^ями.
— Теперь вотъ о мести. Товарищъ нрокурора на* стаиваетъ, что побои были нанесены Кирильеву за то, что онъ когда-то отобралъ у отца подсудимаго Степа-нова свою землю. Степановъ ршилъ отомстить за та-кой поступокъ, чтб и совершилъ, подговоривъ и уго-стивъ водкой двухъ своихъ товарищей. Здсь на суд свидтели подтвердили, что дйствительно шелъ по округ какой-то темный слухъ, что Степановъ грозилъ Кирильеву отомстить, но, какъ замтилъ въ своемъ воз-раженіи защитникъ, никто изъ свидтелей не подтвер-дилъ тутъ на суд, что вотъ онъ, свидтель, лично отъ Степанова слышалъ угрозы по адресу Кирильева или что вотъ Степановъ подговаривалъ своихъ двухъ това-ршцей избить Кирильева. Вс свидтели говорили, что слышали отъ кого-то другого, но не отъ самого Степано-ва, что онъ грс^зился убить Кирильева. Такія показа-нія, показанія, такъ сказать, не изъ првыхъ рукъ, не вполн достоврны, недостаточны для безспорнаго обо-снованія обвиненія въ мести. Вдь, переводя на житей-скій языкъ, это не бол, какъ слухъ, какъ предположе-ніе, наконецъ просто, какъ сплетня, которая, по мт-кому опредленію защиты, могла возникнуть и посл совершенія преступнаго дянія, т. е. заднимъ числомъ, можетъ, тогда, когда Кирильевъ уже умеръ и былъ по-гребенъ. •
330
«Но вы, господа, какъ судьи совсти, въ своихъ р- . шепіяхъ ничмъ, кром совсти, не связаны, и этотъ тмный вопросъ должны разршить, руководствуясь только велніями одной вашей совсти, но опять-таки считаю долгомъ вамъ напомнить, что всякій недостаточ-но освщенный, недостаточно разъяспенный фактъ или обстоятельство, возбуждающее сомнніе, с л д у т ъ толковать въ пользу подсудимыхъ, помня мудрый, вы-соко-гуманный завтъ великаго законодателя, что судъ долженъ быть не только скорый и правый, но и мило-стивый».
Предсдательствующій еще долго говорилъ въ томъ же дух, иногда повторяя и растолковывая одну и ту ж мысль по нсколько разъ. Онъ внимательно сл-дилъ за тмъ, достаточно ли хорошо понимаютъ при-сяжные его толкованія, и за тмъ, насколько улеглось ихъ волненіе, вызванное горячей схваткой сторонъ.
Ему не хотлось отпусткть ихъ совщаться прежд, чмъ они не проникнутся тмъ взглядомъ на дло, ка-кой онъ хотлъ внушить имъ. Онъ же очень замтно склонялся въ сторону защиты и подсудимыхъ, стараясь исподволь затушевать дйствіе свидтельскихъ пока-заній и рчи обвинителя. Длалъ онъ такъ потому, что хотлъ добиться отъ присяжныхъ если не оправда-тельнаго приговора, то хотя бы смягченія. Хотлъ же онъ облегченія участи подсудимыхъ не потому, что в-рилъ въ ихъ невиновность, — наоборотъ, онъ вполн былъ убжденъ, что за свои дянія, если судить ихъ по всей строгости законовъ, они достойны каторги, а потому, что самъ онъ принадлежалъ къ старой школ либералышхъ юристовъ, непремнный лозунгъ кото-рыхъ — гуманность, гуманность во что бы то ни стало ко всмъ подсудимымъ и особенно подсудимымъ изъ народа.